— Что значит держать себя в руках? Как это выражается на практике? Например, для тебя, Эми, в отношениях с Ричардом?, — мне хотелось услышать какие-то конкретные советы.

Моя подруга вздохнула и виновато улыбнулась.

— Знаешь, Энни, я не лучший пример, так как сильна лишь в теории, а в жизни... Мне просто очень повезло, что я полюбила именно Дика, он ведь такой хороший и любит меня, а то не знаю, каких глупостей я могла бы наделать, — моя собеседница состроила покаянную гримаску, — но все же послушай, что значит держать себя в руках в практическом смысле.

Я обратилась в слух, а Эми принялась рассказывать, и одновременно нарезать салат.

— Не показывай Марку, как сильно он тебе нравится. Не надо быть доступной — пусть парень поухаживает за тобой, а ты, тем временем, присмотрись к нему. Дай себе возможность убедиться, что Марк хороший человек и достоин тебя...

Эми уже открыла рот, чтобы продолжить свой перечень запретов для меня, но я перебила ее, даже не извинившись в запале:

— Милая Эми, ты сильно забегаешь вперед! Я совсем не уверена, что интересую его как девушка...

Теперь уже подруга не дала мне договорить:

— Ха, ну ты скажешь тоже! Энни, а зачем же тогда он предложил тебе встретиться с ним завтра? И вообще, ты что не видишь, как Марк смотрит на тебя? Да он глаз с тебя не сводит. А глаза у него и правда фантастически красивые и когда в них смотришь, они затягивают, словно в омут! Твой Марк очень привлекателен, боюсь, что многие девушки сохнут по нему. Да что там сохнут!... Я уверена и прямо тебе скажу — у девушек от Марка просто сносит крышу! Бррр, опасаюсь я таких вещей. Какое счастье, что я уже по уши влюблена в Дика!

— «Да уж», — подумала я, — «не хотелось бы иметь лучшую подругу в соперницах... Как это она сказала? ...У девушек от Марка сносит крышу... Ну так это про меня... Эмили тонко чувствует и всегда точно описывает то, что видит».

А Эмили решила подвести черту под нашим важным разговором, как бы резюмируя:

— Стало быть, сдержанность и еще раз сдержанность — вот твой девиз! Это поначалу, а потом уже мы будем корректировать линию поведения по обстоятельствам.

Я издала сдавленный смешок, слушая категоричные суждения моей расхрабрившейся подруги.

— Что?, — спросила она.

— Все в порядке, это так, от нервов, слушаю и повинуюсь, мисс Стоуэрс, — и я шутливо присела перед Эмили в книксене, улыбаясь от уха до уха.

— Вот и правильно, не забывай, что я старше тебя на целых три месяца, а к мнению старших нужно прислушиваться.

Эми лукаво подмигнула мне и, завершая сервировку к ужину, водрузила в центр стола вазочку с мелкими розами как заключительный аккорд.

Ричард вернулся домой в восемь часов, усталый, голодный, но довольный собой. Он быстро принял душ и мы уселись ужинать. Эмили рассказала ему о наших новых знакомых.

— Знаешь, Дикки, этот профессор Мейсен просто очарователен, манеры его будто из девятнадцатого века, но все в меру, естественно и не вычурно. Можно подумать, что он воспитывался в королевской семье. Кажется, Альфред по-настоящему богат, у него стартап по биохимии и он устроил лаборатории в своем поместье.

— О, я как раз недавно разрабатывал программы для одной инновационной фирмы, ты скажи профессору при случае, Эми, что если ему нужны какие-нибудь особые программы, то он может пригласить меня, я скорее всего, справлюсь, — продемонстрировал деловую хватку Дикки, а Эми, нежно улыбнувшись, пообещала непременно поговорить с мистером Мейсеном.

— Но что-то явно беспокоит этого ученого биолога.

Моя подруга, как всегда, проявила чудеса проницательности. Она ведь говорила с Альфредом не больше двадцати минут, а сумела почувствовать то же, что и я. Хоть Альфред к моменту появления Эмили уже успокоился, его привел в доброе расположение духа мой искренний интерес к его научной работе.

— Верно, Эми! А в начале, когда профессор окликнул меня на дороге, он показался мне злым и насмешливым, даже страшновато было беседовать с ним один на один, — я поежилась, вспомнив колючий взгляд и завораживающую ледяную усмешку Альфреда Мейсена.

— Вот что, девушки, я пожалуй не пущу вас одних к этому ненормальному профессору. А вдруг он маньяк!

Я придумала как быть:

— Дикки, профессор сказал, что знаком с Маргарет. Ну так я позвоню ей завтра вечером, расскажу о приглашении и посоветуюсь. Моя бабушка безошибочно разбирается в людях.

Эми удивилась:

— А почему бы сейчас не позвонить, тогда ты уже имела бы какую-то информацию до твоего свидания с Марком...

Ох, да я поэтому и не хочу звонить сегодня, вдруг то, что скажет Маргарет помешает свиданию. Но вслух я сказала:

— Эми, я устала и мне не хочется звонить.

Дикки заинтересовался:

— А кто такой Марк? Я отстал от жизни, моя подруга идет на свидание, а я ничего не знаю!

— А разве не я твоя подруга?, — засмеялась Эми.

— Нет, ты — моя любимая девушка, а Энни — моя подруга, — разложил по полочкам наши отношения Дик, — так все же, кто такой Марк?

Ответила я:

— Марк Веттингер — племянник профессора Мейсена и его ассистент в лаборатории.

— Хочешь, чтобы мы с Эмили были поблизости, когда ты пойдешь к этому племяннику профессора? Вдруг у них семейка маньяков?, — смеясь предложил парень моей подруги.

— Нет, Дикки, спасибо, я справлюсь, — не хватало, чтобы на свидание меня водили за ручку, как маленькую!

Я и в самом деле устала. Добравшись, наконец, до своей постели, я рухнула в нее и думала, что мгновенно усну, но не тут-то было. Мне вспомнился Марк. Я ворочалась, подушка казалась жаркой, странное томление прогоняло сон. Мне пришлось встать и открыть окно. Прохладные порывы ночного воздуха, несущие запахи трав и цветов из сада, понемногу успокоили меня и я уснула.

Глава 7. Ночной злоумышленник

***

Среда, 17 июля.

Когда я проснулась было темно и светящиеся часы показывали два пополуночи. Я замерзла и натянула на себя сброшенное во сне одеяло. Пока я спала поднялся ветер и довольно сильно дуло из окна, надо бы встать и закрыть. Вот только согреюсь немножко...

Залаяла собака, где-то близко, буквально за забором усадьбы, и я поняла, что уже слышала этот лай в полусне, он-то меня и разбудил. Очень странно, поблизости нет другого жилья, что делает здесь пес и почему лает?

Пришлось встать и выглянуть в окно, да только что можно увидеть в темноте?

Как холодно!

Не включая свет, я надела спортивный костюм, поверх футболки, в которой спала, и снова стала смотреть в сад, облокотившись на подоконник.

Сначала мало что было видно, но потом глаза привыкли к темноте и я смогла различить в скудном ночном свете аллею из фруктовых деревьев, пересекающую сад пополам, и тянущуюся от дома до южного края усадьбы. Справа выступали из темноты ряды подстриженных кустарников, а слева тускло поблескивала квадратами стекол большая теплица.

— «Хорошо бы, конечно, на всю ночь оставлять освещение в усадьбе», — думала я — «но подобная роскошь выльется в такие счета за электроэнергию... Нет, это не выход! Надо послушать совета дедушки Бена и срочно завести собаку. Нельзя жить в большой усадьбе без чуткого и верного четвероногого друга».

Словно прочитав мои мысли, замолчавший было пес залаял с новой силой, очень агрессивно, хрипя и рыча! Судя по звуку, собака находилась по ту сторону забора с восточной стороны, метрах в десяти от дальнего края теплицы.

Мое сердце сжалось от страха. Обычно меня не пугают ночь и темнота и я совсем не боюсь животных. Уж, конечно, не собаки я испугалась. Но чтобы так лаять у пса должна быть причина, и, возможно, она находится по эту сторону забора, в моей усадьбе!

Для того, чтоб успокоиться, я применила свой обычный метод —несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула воздух. Если позволить страху завладеть собой — это может привести или к панике, или к оцепенению — и то, и другое состояние в минуту опасности не дают действовать разумно.