Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он бегом поднимается по ступенькам с двумя коробками пиццы в руках. На входе его встречает теплый, глубокий голос последнего диска Норы Джонс.

– Давай быстрее, пока не остыли! – говорит он, входя. Бросает на пол сумку, на лету чмокает меня в щеку и летит, как ракета, на кухню.

– Ты голодный? – я иду за ним и освобождаю пространство на столе.

– Умираю, есть хочу!

Он уже открыл один из ящиков – с ходу определив нужный, хотя не был у меня дома несколько лет, – и нашел нож для пиццы. Сначала он нарезает мою.

Я смотрю на Филиппо. В его лице есть что-то открытое и светящееся, почти умиротворяющее: может, поэтому мы и стали друзьями в университетский период. Большие глубокие глаза, удлиненной формы – немного азиатские, если бы не их светло-зеленый цвет. И светлые волосы, вихрящиеся в беспорядке на голове.

– Овощи без сладкого перца, как тебе нравится, – он подает мне разрезанную на порции пиццу.

Он даже это помнит! Киваю, довольная, а он смотрит на меня своими необычными глазами, которые чуть не насильно приковывают внимание. На какое-то мгновение мы будто застываем на месте, но потом Филиппо возвращается к пицце, а я берусь искать стаканы, просто чтобы чем-нибудь заняться. Это всего лишь мгновение, но мы оба почувствовали, как в воздухе витает какой-то магнетизм.

– Сегодня вечером я тоже буду вегетарианцем, чтобы ты не чувствовала себя одиноко, – шутит он, открывая вторую коробку, и улыбается, обнажая белые ровные зубы. Это еще одна черта, которая мне в нем нравится, как и ямочка на правой щеке.

– Слушай, Биби, ничего, если я тебе скажу, что пиццерия внизу – просто кошмар?

– Да, я не сомневаюсь, – отвечаю, откусив первый кусок, – но все равно буду туда ходить: для меня это единственный быстрый и безболезненный способ пропитания.

– Может, уже пора научиться готовить?

На пару секунд делаю вид, что задумалась, перед тем как ответить.

– Нет!

Он кидает в меня оливкой со своей пиццы.

После еды, пока я завариваю чай из мелиссы, Филиппо просматривает DVD, расставленные в беспорядке на нижней полке библиотеки.

– А это еще что? – смеется он. – Это здесь откуда? – говорит он, размахивая коробкой с фильмом «Давай потанцуем?».

– Ой, наверное, это Гайя здесь оставила, еще давно! – закрываю лицо руками.

Он смотрит на меня с пониманием.

– Послушай, если тебе нравится эта чушь, не стоит стесняться: признание проблемы – первый шаг к ее излечению. Можешь рассказать мне, как другу… Я смогу помочь тебе, если ты захочешь.

– Дурак!

Кино – это одно из тех увлечений, которое мы всегда разделяли с Филиппо. Часто, приходя на кинофорум в университете, только мы вдвоем досиживали до конца сеанса на показах странных фильмов безвестных режиссеров, относящихся к какой-нибудь забытой школе русского авангарда, в то время как наши однокурсники уже давным-давно сбежали в какой-нибудь бар.

Филиппо продолжает просматривать названия фильмов и выуживает «Необычный день» Этторе Скола.

– Я его уже видел раза четыре как минимум, но посмотрел бы еще раз с удовольствием. А ты?

– Для меня это будет третий раз, так что давай!

Филиппо падает на диван. Возится с пультом, бормоча что-то насчет новых сложностей технологий. Меня смешит его неуклюжесть. Я присоединяюсь к нему с двумя дымящимися чашками в руках. Ставлю их на стол, бросаю в угол шлепанцы, отпиваю глоток чая, совершенно забыв, что он горячий, и обжигаю язык. Затем плюхаюсь на диван рядом с ним.

На плазменном экране появляются первые титры, и я чувствую, как колено Филиппо прислоняется к моему. Это прикосновение неожиданно волнует меня, словно я только сейчас осознала, насколько мы близки. Я, как бы устраиваясь поудобнее на диване, стараюсь чуть-чуть отодвинуться от него. Он, похоже, ничего не замечает, наверное, это просто мне показалось…

Фильм продолжается, такой же горький и сладкий одновременно, каким мы его помним. Мы смотрим на экран в религиозном молчании, попивая чай, который за это время достиг человеческой температуры, и иногда перематываем обратно наиболее запоминающиеся сцены. Сейчас Мастроянни и Софи Лорен пробуют танцевальные па, следуя узору плиток пола.

Краем глаза замечаю, что Филиппо за мной наблюдает. Я чувствую его взгляд на себе с самого начала фильма, горячий и обволакивающий. Поворачиваюсь и смотрю на него в упор:

– В чем дело?

Он улыбается, как будто я поймала его с поличным.

– Я думал о том, что за эти годы ты совсем не изменилась, – и продолжает пристально смотреть на меня. Я начинаю чувствовать себя неловко.

И пытаюсь отшутиться:

– А я-то надеялась стать лучше со временем.

– Ну, к счастью, ты избавилась от своего единственного недостатка.

Я вопросительно смотрю на него.

– Валерио, твой бывший, – продолжил он.

Толкаю его с оскорбленным видом. С Валерио я встречалась на предпоследнем курсе университета, а Филиппо терпеть его не мог и даже не особо старался это скрыть. «Он слишком поверхностный и недоразвитый для тебя», – повторял он постоянно, выводя меня из себя.

– Мне понадобилось время, чтобы осознать, что ты был прав, – признаю я.

– Давно расстались?

– Года полтора назад.

– И сейчас у тебя никого нет?

Прямо к цели. Я этого не ожидала.

– Нет.

Последовавшее за этим молчание показалось мне давящим. Я хотела сказать еще хоть что-то, чтобы сгладить возникшее напряжение, но в голову ничего не приходило. Не знаю, о чем думал Филиппо, но точно знаю, что я никогда ни о чем таком не помышляла. По крайней мере, до настоящего момента. Я просто была счастлива, что снова встретила старого друга, и даже не задумывалась о том, что между нами может быть что-то еще. Однако моя уверенность в этом испарилась в одно мгно-вение.

– Это моя любимая сцена, – сказал Филиппо, снова поворачиваясь к экрану.

Мастроянни и Лорен поднялись на террасу и складывают развешенные на просушку простыни. Может быть, Филиппо уловил мою неловкость и решил помочь – это в его стиле.

Потихоньку вздыхаю с облегчением и стараюсь отвлечься. Скорее всего, это просто мои фантазии и он вообще ничего такого не имел в виду. Концентрируюсь на фильме и понемногу начинаю и в самом деле расслабляться.

На улице начинается дождь, и у меня такое ощущение, что звук капель, барабанящих в слуховое окно, отзывается в моем сердце. Это чувство настолько приятно, что хочется полностью раствориться в нем.

Внезапно, словно выходя из глубокой комы, слышу тихий голос, который шепчет мне: «Биби, я ухожу».

Открываю глаза и вижу наклонившегося надо мной Филиппо, по экрану телевизора бегут титры. Пытаюсь подняться.

– Ты почему меня не разбудил?

– Тссс, лежи, – он укутывает мне плечи пледом. – Я позаимствую у тебя сломанный зонтик?

– Можешь и не сломанный взять.

– Не волнуйся… Мне тут недалеко.

Он гладит меня по щеке с невиданной прежде нежностью и легонько целует в лоб.

– Пока, Биби…

Глава 2

Сегодня утром я решила отдохнуть от фрески и заняться массой скучнейших домашних дел. Сразу скажу, я не идеальная домохозяйка. В корзине с грязным бельем высится гора мятой одежды, и я понимаю, что придется пару раз запустить стиральную машинку. Потом захожу в химчистку за платьем, которое я оставила там еще летом, а после этого отваживаюсь на поход в магазин в моем стиле – закупаюсь готовой замороженной едой. Придя домой, подумываю о том, чтобы немного навести порядок, но это желание быстро проходит – лучше уж пойти поработать! Так что беру ключи и спешно выхожу на улицу.

По дороге в палаццо захожу в художественную лавку, мне нужно полкило пигмента цвета морской волны – на случай, если не хватит того, что у меня уже есть. Предпочитаю покупать краски сама, чтобы выбрать нужный мне цвет. Если бы я по совету Брандолини отправляла Франко, он бы каждый раз возвращался с неподходящим оттенком.

В два часа дня улочка, куда выходит центральный вход палаццо, безлюдна. Преимущества работы свободным художником в здании, от которого практически только у меня одной есть ключи (по крайней мере, до вчерашнего дня так и было), – если я отстаю по своему плану работ, то могу спокойно поработать в субботу. В субботу студентов нет, а туристы предпочитают Сан-Марко и Риальто, которые находятся довольно далеко отсюда.

4
{"b":"209339","o":1}