Не могу сказать, что до вечера я успел выдраить всю квартиру, но большую часть дел я всё же закончил. Самым грандиозным подвигом за весь проделанный труд стала стирка, из-за чего вечером стиральная машинка просто отказывалась работать, и мне пришлось руками достирывать то, что наблюдалось от всей огромной груды белья.

К девяти часам весь грязный и вымотанный я завалился на диван, даже не задумываясь о том, что только что пустил коту под хвост чистку этой мебели, стряхивая с волос густую пыль, которую я успел насобирать в верхних ящиках шкафа… Неподвижно сидя на протяжении получаса, давая возможность организму перевести дыхание, я не заметил, как уснул, уже открывая глаза на утро под настойчивый звон будильника. До начала занятий оставалось около часа. Этого времени хватило, чтобы принять душ, высушить волосы, одеться, позавтракать и собрать портфель, скинув в него всё то, что понадобится на парах, выйти из дома, плотнее укутавшись шарфом и чуть ли не на самые глаза натянув шапку.

Новые наушники я себе так и не купил, поэтому дорога до университета была особенно тихой и неприглядной. Оставалось лишь смотреть себе под ноги и идти, изредка поднимая голову на светофоре… Останавливаясь на одном из таких, где на переходе собралась небольшая компания прохожих, каждый из которых спешил по своим делам, про себя и вслух проклиная треклятый красный свет, который так долго не может смениться на оранжевый, я старался не обращать внимания на разносортную речь и многочисленные возмущения, устремив своё внимание на фантик от конфеты, чья яркая обёртка торчала под слоем льда. Расчищая снег носком ботинка, я отвел ногу прямо и посильнее ударил пяткой по льду, заставляя его трескаться. Проломить такой нарост труда не составило и через несколько секунд, подхваченный ветром, фантик устремился вверх, заставляя меня поднять глаза, ведя слежку за его попыткой сбежать.

В это время, я даже не заметил, красный свет наконец-то сменился, и несколько человек не желая ждать, ринулись вперед, не обращая внимания на возмущенные сигналы водителей. Раздался оглушительный треск, затем синхронные крики людей и удар…

Я повернул голову к источнику шума, сталкиваясь взглядом с ужасной картиной: небольшая легковушка темно-синего цвета на всей скорости влетела в бордовое Пежо. Двое мужчин и женщина, что так торопились перейти дорогу раньше всех, так и остались стоять на полосатой разлиновке, боясь даже пошевелиться, не то, что повести носом в сторону случившегося. Водитель той темно-синей машины, что отчаянно пытался свернуть, избегая ДТП, спасая жизнь пешеходам, с управлением не справился, на приличной скорости влетая в Пежо, полностью сминая боковую часть машины пассажирского отделения.

В поднявшейся суете люди мгновенно хватаются за телефоны вызывая скорую помощь, кто-то из водителей с того конца бросает свою машину, тем самым создавая пробку, мгновенно оказываясь у самого эпицентра столкновения.

- Там двое пассажиров, - кричит мужчина, вглядываясь в узкую щель, что образовала вмятина. Он просовывает в неё руку и около минуты держит не вынимая. – У одного пульс есть, до второго не могу дотянуться, - он аккуратно высовывает конечность, стараясь не пораниться об осколки стекла.

- Водитель тоже, рядом никого, - раздается второй мужской голос, а я снова переключаю внимание, лишь успевая следить за происшедшим. И только тут до меня доходит, что про водителя легковушки все забыли, заручившись лишь видом из разбитого стекла, торчавшей подушки безопасности.

Пролезая через толпу, что тут же образовалась, я добежал до машины, заходя с той стороны, где находился водитель. Не раздумывая и не глядя, я тут же схватился за ручку, второй рукой поднимая фиксатор, и открыл дверь. Мужчина лежал весь в крови: из всех открытых частей тела торчали осколки стекла, даже в закрытых веках. Видимо, я так долго стоял неподвижно, не сообщая очевидцам, что же там случилось, что многие сами решили найти ответ на этот немой вопрос, отпихивая меня, пытаясь пролезть к новому эпицентру.

Возражение? Я даже не думал об этом. Все, чем были заняты мои мысли - алая кровь. У меня не было никакой фобии связанной с тем, что я не мог смотреть на неё, но от такого ужасающего количества нервная система просто не выдержала, вызывая сбой пищеварительной системы. Я лишь чудом успел добежать до ближайшей урны, оставляя в ней свой завтрак и вчерашний ужин. Всё тело сводило с такой силой, что я даже не чувствовал, пробирающего до того времени, озноба.

Слушая вой сирен, я просто нацепил на голову капюшон куртки, попутно закрывая лицо шарфом до уровня глаз, и направился домой, понимая, что день для меня сегодня закончен, учебы в таком виде не будет.

Кое-как на ватных ногах я добрался до постели, не раздеваясь, просто рухнул на нее, укрываясь с головой одеялом.

***

Высунув сначала руку из-под одеяла, я нащупал громко звонящий телефон, чья мелодия на данный момент не радовала, а раздражала… Щурясь из-за бьющей по глазам подсветки в темноте, я немного подождал, пока они привыкнут, и открыл папку с входящими.

«Ещё раз не явишься на мой урок, заставлю весь прошлый материал пересдавать с самого начала», - самая что ни на есть доброжелательная и лучезарная смска в моей темной и гниющей жизни, мог бы, даже слюнями обтекся и сплясал слэм, но мне лень.

«Если так хочешь обзавестись лишней работой, подайся в репетиторы», - отвечаю быстро, не желая тратить время драгоценного сна.

От дневного шока я всё ещё не отошел и за всё время, что пробыл в квартире, раз семь, если не больше навещал белого друга, обнимая его так, как не обнимал ни одного человека.

«Хватится агриться, ты человек или так… насрано», - не совсем понял, по какому поводу он опять решил до меня докопаться, но пальцы уже строчили новый ответ.

«В данный момент ещё как насрано. Просто лужей… Так что не открывай дверь и не ходи за порог», - хмыкнув в пустоту, я закатил глаза, прислушиваясь к собственному биению сердца и урчанию живота. Есть хотелось адово, но плачевным опытом часом ранее я понимал, что сейчас этого делать вовсе не нужно. Потерплю.

Комнату снова озарила мелодия, но уже не та, что стояла на смс, - это был входящий вызов. По своей дурости, забыв о том какой у меня голос, я поднял трубку, отвечая на звонок.

- Слушаю, - сипло и по-старчески мрачно ответил я, перекатываясь на спину и поднимая взгляд к потолку.

- Сынок, – дернувшись от неожиданности, я чуть не выронил телефон из рук. Обычно в такое время мама не звонила, но сейчас, слушая её теплый и ласковый голос, я просто не мог скинуть вызов, даже не пытаясь найти хоть одну приличную отговорку, чтобы продолжить спать.

- Здравствуй, как твои дела? Давно что-то не звонила… – произнося это на выдохе, я повернулся набок, положив трубку на ухо, убирая обе руки под голову. Тошнота потихоньку начала возвращаться.

- Сына, ты не заболел там? Чего голос такой хриплый? – меняя интонацию спросила она, как всегда не пропуская мимо себя ни единого изменения в моём организме, точно подмечая.

Может. И вправду.

Заболел.

- Немного нездоровится, просто сказалось переутомление. Сегодня решил отлежаться, завтра возвращаюсь на учебу, надеюсь, с новыми силами, - глаза закрывались, очень хотелось окунуться во власть грядущего сна, но нежелание прерывать разговор с мамой держало между двумя мирами.

- Лечись. Если надо ещё отлежись, только сильно не филонь, а то, вдруг, проблемы будут, не школа все-таки, - ласково и так тепло произнесла она, проявляя ту заботу, которой мне так не хватает вдали от нее.

- Ваши дела-то как? Как отец? У меня-то ничего нового нет… А про вас. Хочу знать, - улыбаясь в пустоту, спрашиваю её.

- Да вот, звоню как раз тебе с поводом, понимаешь, кажется, в этот раз нам придется встречать Новый год по отдельности. Папе на работе выдали заявление на путевку, если подпишем согласие, то получится съездить заграницу за бесценок, - чувствую её радость на расстоянии, они, действительно, хотят поехать, поэтому возражать даже не думаю, да… я бы никогда не возразил. – Надеюсь, ты не будешь против? Такая возможность редко бывает.