Эта женщина полагала, что Мэрилин была сильно напугана словами Пат. Пат резко оборвала разговор. К сожалению, этот спор между двумя близкими подругами так и останется незавершенным. Однако, может быть, именно тогда Мэрилин решила вытащить из своего прошлого мужчину, которого она все еще называла «папой».

«Однажды, когда моя мама была в овощном магазине, раздался телефонный звонок, — сообщает Нэнси Джеффри. — Папа [Вейн Болендер] снял трубку. Это была Мэрилин. Он хотел узнать, как она поживает, ведь он слышал, что у нее были тяжелые времена. Она сказала, что все прекрасно. Странно, ведь она никогда не делилась с ним никакими своими печалями. Мои родители видели ее по телевизору и сильно расстраивались. Я думаю, они чувствовали, возможно, что ей не следовало идти в шоу-бизнес, тогда, может быть, ее жизнь была бы лучше. Где-то посередине разговора она спросила отца: «Папа, ты разочарован тем, как сложилась моя жизнь?» Он ответил ей: «Норма Джин, я обещал тебе в день твоей свадьбы, что буду всегда любить тебя — и я сдержу свое обещание до самой смерти. Я все еще люблю тебя, Норма Джин». Это все, что он рассказал мне о том разговоре, что-то в этом роде».

Тогда Мэрилин рассказала Вейну Болендеру, почему она позвонила. Она спросила, есть ли у него дома хоть какой-нибудь старый документ, который помог бы убедить Стэнли Гиффорда и его сына в том, что она действительно является их родственницей. Он сказал, что, к сожалению, у них нет таких документов. Он также попытался отговорить ее от очередной попытки связаться с Гиффордами. Он думал, что это вызовет у нее еще большее расстройство, однако Мэрилин не хотела ничего слушать. Она настойчиво утверждала, что обязательно снова поговорит с Гиффордами. В следующий раз, когда она сделает это, они ее услышат. Когда она в следующий раз сделает это, они поверят, что ее требование быть «одной из них» имеет под собой законное основание.

Конечно, до сегодняшнего дня Стэнли Гиффорд-младший и не думал, что он связан кровными узами с Мэрилин Монро, но не пройдет и пяти минут после их встречи, как он и его отец сами в этом убедятся. Даже если они не поверят, что они с Мэрилин кровные родственники, их можно было бы уговорить взять ее под свое крыло. Ведь оставалась, пусть и небольшая, надежда, что они могут понять то, что другие уже увидели: она просто женщина, которая нуждается в том, что есть у всех других людей: семья, к которой она могла бы принадлежать. Мэрилин закончила разговор с «папой» на оптимистичной ноте. «Может быть, это то, что мне нужно, — заключила она. — Возможно, если я найду моего брата, все изменится».

Как уже случалось много раз прежде, надежды Мэрилин Монро на счастье в будущем зависели от одного слова: «Возможно».

Занавес опускается

«Сейчас она в мире и покое, и да благословит ее Бог и да поможет Он ей всегда. Я... лечила ее согласно учению христианской науки около года... хотела, чтобы она была счастлива и радостна...»

Глэдис Бейкер Эли на смерть своей дочери Мэрилин Монро, из письма, не публиковавшегося ранее, датированного приблизительно 1962 годом.

* * *

4 августа 1962 года. Хотя нельзя с уверенностью утверждать, как она чувствовала себя в тот день, у нее были все причины быть счастливой. Незадолго до этого, 1 августа 1962 года, она подписала контракт со студией «Фокс» на две картины ценой в миллион долларов. Более того, ее поверенный, Микки Ру-дин, также урегулировал конфликт со студией из-за фильма «Что-то должно случиться». Съемки фильма собирались возобновить в октябре1.

Но, несмотря на радужные перспективы, похоже, Мэрилин не считала этот субботний день хорошим. Она резко переходила от эмоциональных подъемов к глубоким депрессиям, и, когда люди разговаривали с ней в моменты депрессий, они недоумевали: отчего же она в столь угнетенном состоянии? Так как почти все главные действующие лица этой драмы противоречат друг другу, невозможно точно установить, кто и когда приходил в дом Монро и уходил из него. Известно, что в какой-то момент Юнис Мюррей позвонила домой доктору Гринсону. Когда он приехал, то увидел, что Мэрилин находится в состоянии депрессии и наркотической интоксикации. Днем раньше Мэрилин получила рецепт (от доктора Энгельберга) на 24 — некоторые говорили 25, но он утверждает, что 24, — таблетки нембутала, и считается, что она приняла больше, чем нужно. Приблизительно в то же время, когда Гринсон был у Мэрилин, позвонил Лоуфорд. Мэрилин сказала ему, что хочет поговорить с Бобби, но известно, что Питер постарался увести Мэрилин от этой темы.

«Да, я думаю, в тот день она была сдвинута на Бобби, — сказал Питер Лоуфорд много лет спустя. — Я не знаю почему. Одно цеплялось за другое, одно помешательство приводило к другому, до тех пор, пока она не загнала себя в глубокое отчаяние из-за семьи Кеннеди». Лоуфорд продолжает: «Кеннеди, возможно, стали причиной ее депрессии, но вот что я вам скажу: в один момент этой причиной могли быть Кеннеди, днем раньше — фильм «Что-то должно случиться», потом — Джо [ДиМаджио]. Или все три причины могли проявиться одновременно. Не было никакой возможности предвидеть, что станет очередным поводом для ее депрессии. Вы не можете винить во всем семью Кеннеди. Они были лишь частью намного большей проблемы».

Мэрилин слышала, что у Бобби на следующий понедельник была запланирована речь в Сан-Франциско — он выступал на заседании Ассоциации адвокатов. Когда она разговаривала с Пат Кеннеди Лоуфорд, та сообщила ей, что Бобби и его жена Этель остановятся в отеле «Сент-Фрэнсис» в Сан-Франциско. Однако оказалось, что они остановились на ранчо Джона Бейтса, президента калифорнийского отделения Ассоциации адвокатов, в шестидесяти милях к югу от города. Неизвестно, пыталась ли Пат также отвлечь Мэрилин от Кеннеди. Ближайшие друзья Мэрилин, осведомленные о ее навязчивых идеях и их последствиях, знали, как важно было переключать ее внимание с братьев Кеннеди на что-то другое всякий раз, когда это было возможно.

4 августа, приблизительно в 19 часов, доктор Ральф Гринсон ушел из дома Мэрилин, попросив Юнис Мюррей провести эту ночь в доме и присмотреть за пациенткой. Приблизительно в то время, когда он уходил, позвонил Питер, чтобы пригласить Мэрилин на прием в их доме. Она отклонила приглашение, что его не удивило — все знали, что такие ночи, как эта, когда она пыталась преодолеть один из своих многих эмоциональных спадов, она предпочитала проводить в своей комнате. Мэрилин принесла телефон в свою спальню и закрыла дверь. Видимо, остаток этого вечера, а в действительности остаток всей своей жизни, она провела одна в этой комнате, и это лишает нас возможности детально воссоздать картину того, что происходило там той ночью.

Как же Мэрилин, скорее всего, провела свои последние часы? Вне всякого сомнения, ее лекарства действовали на нее все сильнее и сильнее. Были ли это те препараты, которыми снабдил ее доктор Энглберг, или она что-то купила сама неизвестно, но барбитураты были найдены в теле Мэрилин той ночью в огромном количестве.

Если она приняла их добровольно, она либо намеревалась убить себя, либо была в таком отчаянии, что лишь так пыталась успокоиться, она отбросила доводы рассудка и решила поэкспериментировать с более высокими дозами или, возможно, с иными методами приема лекарств. Можно легко представить, как Мэрилин, в прошлом неоднократно ставившая себе клизмы, растворила предварительно несколько капсул нембутала в воде и решила принять свои лекарства таким способом. Впрочем, не важно, как эти лекарства попали в ее организм, — сознание Мэрилин той ночью, должно быть, все больше и больше затуманивалось.