Если не захочет покидать Шаньань, она вполне может остаться; останется и станет самой прославленной сверкающей возлюбленной в столетиях. Толпы женщин будут перед нею раболепствовать. Она сможет отомстить за все зло, причиненное ей; сможет призвать ко двору отца, обогатить его, вернуть милость Ли Лину…

Или она может сохранить верность своему происхождению и воспитанию, сдержать слово, данное императором, и отправиться на границу. Перед ней пример ее отца, который все десять лет плена у этих самых шунг-ню и впоследствии, когда его объявили изменником, сохранял верность. Перед нею пример Ли Лина, который продолжает служить, хотя и потерял свою репутацию, семью и мужественность. Но продолжает служить, потому что остается верен своему слову.

Перед ней стоял сам Сын Неба, печальный, тихий мужчина, который хочет сохранить ее для себя. Серебряной Снежинке казалось, что она сделала свой последний бросок. Но оказывается, в этой игре нужно сделать еще один.

Она задумалась. Что если остаться? Что станется с миром, который с таким трудом заключили Сын Неба и шунг-ню? Разумеется, он разлетится на куски. Сколько может продержаться такой договор с варварами? Она понимала, что ей придется отвечать на этот вопрос. Если она отправится в степи, может быть, мир продержится долгие годы.

Они не варвары! – припомнила она слова отца. А что же люди Чины? Сколько продлится милость Сына Неба, особенно если она станет причиной войны?

Он изменчив, непостоянен, не таков, как стоящие перед ним шунг-ню.

– Мы дадим вам другую принцессу и больше золота, нефрита и шелков…

– Желание в голосе Сына Неба глубоко поразило девушку.

– Предложи нам другую принцессу, – сказал шунг-ню, – и мы предложим тебе войну!

Император повернулся к ней с видом загнанного в угол.

– А ты что скажешь, госпожа? – почти умоляюще спросил он.

– Ничтожная просит его священное величество думать о судьбе Срединного царства, нашей матери, – прошептала она. Слезы блестели в ее глазах, когда она произносила собственный приговор к изгнанию. – Нет ничего превыше этого.

– Мы дадим вам ее вес в золоте и жемчугах! – воскликнул Сын Неба, и в голосе его звучало отчаяние.

Шунг-ню сложил руки на груди и не удостоил его ответом. Сын Неба медленно опустился на драконий трон. Он сделал неуверенный жест, рядом с ним оказался Ли Лин, что-то прошептал. Шунг-ню между тем разговаривали друг с другом. Серебряная Снежинка знала: евнух говорит императору, что ни одна женщина не стоит войны.

– Но как она будет жить среди варваров? – Этот вопрос задавал не император, а человек, которому больно, который хочет защитить ее. Такой защиты у нее никогда не было. Теперь она не знала, смеяться ей или сердиться. Не имея права ни на то, ни на другое в присутствии императора, она сохраняла бесстрастное выражение. А Ли Лин тем временем уверял императора в ее силе, выносливости, знаниях языка и обычаев шунг-ню.

– Я забыл, – донеслись до нее слова Сына Неба. – Это женщина говорит на языке шунг-ню. И умеет писать, ты говоришь? Она пишет своему отцу?

Ли Лин поклонился в знак согласия.

– Тогда она будет писать и тебе, а я буду читать ее письма. По крайней мере хоть это мне останется! – заключил Сын Неба. – Буду читать ее письма к отцу и письма отца к ней. Да будет так! – приказал император.

Ли Лин поклонился и вышел из зала. Серебряная Снежинка стояла в одиночестве, лицом к Сыну Неба. Шунг-ню по-прежнему разглядывали ее, как лошадь, которую им удалось после ожесточенной торговли купить. Или украсть. Старик поклонился и вышел из зала, а император Юан Ти заверил шунг-ню, что Серебряная Снежинка отправится с ними, как только они будут готовы.

– Госпожа должна ехать быстро и с небольшим количеством спутниц, – сказал молодой человек, по имени Вугтурой, слегка подчеркнув слово «госпожа». – У нее может быть своя карета и осел. Если она умеет ездить верхом, мы можем предоставить ей лошадь.

На мгновение Серебряная Снежинка испытала гнев и замешательство: неужели они считают ее таким слабым созданием, что она не сможет усидеть на одной из их лошадей? Или просто считают ее слишком изнеженной. Но она тут же решила, что презрение к варварам не принесет ей ничего хорошего. Она должна заставить их уважать себя. И когда их слова передали ей, она кивнула.

– Мне не нужны никакие спутницы, кроме Ивы, – сказала она. – Я с ней приехала в Шаньань и не расстанусь сейчас. Таким образом, никакие придворные женщины мне не нужны. Я уверена, это их успокоит.

Она представила себе, что ее сопровождает в пути Сирень, и у нее от одной мысли о плаче и воплях заболели уши.

– Это хорошо, – сказал Вугтурой. – Степи зимой – не место для изнеженных женщин. – Серебряной Снежинке не показалось: в его голосе прозвучало презрение к таким слабым, избалованным созданиям. – Я пошлю вперед всадников, чтобы вызвать жен и дочерей орды – приветствовать принцессу и служить ей.

Вугтурой поднял голову и посмотрел куда-то за плечо Серебряной Снежинки. Впервые девушка внутренне дрогнула, представив себе, что подумают о ней эти жены и дочери. Это родственницы шан-ю; и они вынуждены будут уступить первенство женщине из Срединного царства? А ведь это царство, сколько они себя помнят, их злейший враг. Кстати, а что же этот ее проводник, этот Вугтурой? Говорят, он сын старика, который – она с трудом сдержала дрожь – станет ее мужем. Жива ли его мать? Что станет делать эта женщина, если шан-ю прикажет называть молодую «старшей сестрой»?

Серебряная Снежинка достаточно настрадалась от отношения наложниц во внутреннем дворе, чтобы опасаться этого. Говорят, женщины степей гораздо свободнее. Позволит ли им эта свобода обижать попавшую к ним женщину из чужой страны?

– Мне этого достаточно, – решилась она обратиться к принцу шунг-ню. Никакого умирающего голоса, никаких «ничтожная считает»: эти манеры она оставит в Шаньане, как груз, брошенный в пути. И она подумала, что придется отказаться от гораздо большего. Впрочем, она сомневалась, что пожалеет об этом.

Серебряная Снежинка смотрела на зал, зная, что больше никогда его не увидит. Больше того, она чувствовала, что это ей безразлично.

– Когда отправляемся? – спросила она.

– Сейчас лето, – ответил Вугтурой, хотя создавалось впечатление, что ему не очень хочется обращаться непосредственно к ней. – Нам нужно добраться отсюда до Стены. От Стены до степей, где пасутся стада моего отца шан-ю, три месяца пути. Надо закончить путь до наступления холодов.

Серебряная Снежинка постаралась казаться равнодушной. Сзади послышалось легкое покашливание. Это Ли Лин говорит ей, что она ведет себя правильно. Советуйся только с самой собой, – предупредила она себя. – Никогда не проявляй слабости перед этими людьми. Тебя никогда не должны застать врасплох.

Ее отец сумел прожить среди них; она тоже сумеет.

– Госпожа, – прошептал Юан Ти. Серебряная Снежинка повернулась и посмотрела ему в глаза: в них блестел не только интерес к путешествию. – Неужели ты действительно это сделаешь?

Это мой последний шанс, – сказала она себе. Если на самом деле она не хочет уезжать, достаточно сказать об этом, и он оставит ее во внутреннем дворе. Или даже больше: она будет рядом с ним. Такой судьбе позавидовала бы любая женщина Чины. Но если он это сделает, он нарушит договор и снова ввергнет Срединное царство в войну. В такую же, какая погубила жизнь ее отца и Ли Лина. Ни одна женщина не стоит этого; и ни один мужчина – военачальник, принц или сам Сын Неба – не должен поступать так.

Она решила, что Юан Ти – человек странных желаний и решений. В один момент он изгоняет ее, в другой – готов вести войну, лишь бы сохранить ее. Он обращается к таким советникам, как Мао Иеншу, потом вознаграждает тех, от кого отвернулся, – как ее отец.

Серебряная Снежинка посмотрела на неподвижных неуступчивых шунг-ню. Пожалуй, она предпочитает искать удачи среди них.

– Ничтожная, как всегда, покорна твоим повелениям, – сказала она императору. – Но если бы ей позволили действовать по своей воле, она поступила бы так, чтобы лучше служить Сыну Неба, который оказал ей необыкновенную честь, сделав принцессой Чины, Срединного царства, и своему отцу. И по слабому разуму ничтожной, как ни скорбно ей это признавать, она лучше послужит, став старшей женой шан-ю.