В книге «Русские инженеры» Лев Иванович Гумилевский, немало потрудившийся над серией «Жизнь замечательных людей», отмечал: «В старину на Руси строители городов, укреплений, мостов, плотин, а также литейщики пушек и колоколов – все те, кого сегодня назвали бы инженерами, назывались розмыслами. Розмысл обязан был размыслить задачу со всех сторон, опираясь не только на собственный опыт, но и на весь опыт, накопленный его предшественниками, на свой ум, изобретательность, даже на мечту, на фантазию <…> русское слово “розмысл” предвосхитило то понимание роли руководителя в разрешении технических задач, которое установилось значительно позже – в XIX веке. Именно тогда с распространением машинного производства, освоением новых видов энергии <…> получили развитие теоретические науки, на которые стало опираться инженерное искусство» (Гумилевский, 1953).

Инженер – не просто «лицо с высшим техническим образованием» или же механик. Инженер – создатель нового в принципе, причём делу у него предшествует мысленный эксперимент. Вот из этого и будем исходить!

И ведь ещё сам Уинстон Черчилль как-то отметил, что потенциал государства определяется по количеству новых идей в головах его граждан. Продолжая эту мысль, мы, в свою очередь, уверены, что новые идеи несёт новое мышление.

Есть такая выдающаяся придумка эволюции – зеркальные нейроны. Около пятнадцати лет назад их открыла итальянская исследовательская группа Джакомо Риццолатти, профессора Пармского университета. Это эпохальное открытие сделано в какой-то степени случайно. Группа Риццолатти регистрировала электрическую активность мозга макак. Им давали пищу, упакованную в коробку, обезьянам вручили и некоторый набор инструментов. Как-то раз, неосознанно, один из исследователей на глазах подопытной макаки вскрыл коробку таким же подвернувшимся ему инструментальным набором. Обезьяна не шелохнулась, но датчик показал, что кора мозга резко увеличила активность[23], которая стала зеркальным отражением другой, зарегистрированной – когда животное само проделывало эту процедуру.

Зеркальные нейроны, открытые командой Риццолатти у обезьян, вскоре были обнаружены и у человека. Но кора головного мозга человека активизируется не только когда он смотрит, но и в том случае, если он мысленно имитирует, моделирует, воображает ту же процедуру. И если мы задумаемся о механизмах обучения, запоминания, то важнейшая часть этого механизма – способность к подражанию, имитации.

Зеркальные нейроны – это особые клетки головного мозга, которые служат для понимания действий других, подражания или сопереживания им, для обучения и трансляции знаний. Возможно, с помощью этих клеток человек постигает реальность не логической цепочкой размышлений, а цельным чувственным пониманием.

В этой связи стоит вспомнить ещё одного выдающегося исследователя. Более ста лет назад, то есть задолго до современных нам открытий по части строения и развития мозга, французский криминалист и социолог психологической школы Габриэль Тард (1843–1904), основываясь на собственном опыте работы, предвосхитил многие выводы профессора Риццолатти, сделанные с помощью мощного электронного инструментария.

Согласно теории Тарда, изложенной им впервые в работе «Законы подражания» в 1890 году, вся история общества есть «научение по подражанию». Вывод: истину мы можем постигнуть не только с помощью точнейших и тончайших изысканий, но и натурфилософским осмыслением. Поэтому значительная часть сегодняшних открытий это фактически экспериментальное подтверждение многих озарений прошлых поколений учёных.

«Подражание есть нечто, совершенно отличное от обезьянничанья. Подражание не так далеко отстоит от гения, как это принято думать. Нет никакого духовного прогресса, никакого изобретения без того, чтобы человек не подражал заранее известному в новом отношении…» – утверждал ещё Иммануил Кант.

В «Очерках организационной науки» создатель тектологии Александр Богданов рассуждал так: «Природа организует сопротивление многих живых организмов действию холода, покрывая их пушистым мехом, перьями или иными мало проводящими тепло оболочками. Человек тем же самым путем достигает тех же результатов, устраивая себе теплую одежду. Стихийное развитие приспособило рыбу к движению в воде, выработавши определенную форму и строение её тела. Человек придает ту же форму своим лодкам и кораблям, причём воспроизводит и строение скелета рыбы: киль и шпангоуты в точности соответствуют её позвоночнику и ребрам. Посредством “паруса” перемещаются семена многих растений, животные с летательными перепонками и т. под.; человек усвоил метод паруса и широко применяет его на памяти истории. Режущим и колющим природным орудиям животных, напр., клыкам и когтям хищников, были, вероятно, подражанием ножи и копья первобытных дикарей, и т. под. В историях культуры можно найти сколько угодно таких иллюстраций.

Самая возможность подражания, в сущности, уже достаточное доказательство того, что между стихийной организующей работою природы и сознательно планомерною – людей нет принципиального, непереходимого различия. Не может быть подражания там, где нет ничего общего».

Ещё более общее находится между самими людьми. Действуйте, направленно подражая лучшим образцам изобретательской мысли! Это при должной практике сформирует набор эталонов, аналогий, инвариантов, к которым читатель сможет приложить для сравнения и свои собственные наработки, личностное знание.

Умение свести новую задачу к предыдущей, уже решённой кем-то задаче, за счёт нахождения у них общего – один из показателей развитого инженерно-технического мышления.

Где-то на рубеже 1950-1960-х годов, когда о зеркальных нейронах никто ничего не знал, американец Уильям Гордон (1919–2003) разрабатывал эвристическую науку «Синектику», призванную выявить пути развития творческого воображения[24]. Он отталкивался от того, что процессы индивидуального творчества аналогичны творчеству групповому. Только в первом случае человек рассматривает проблему с разных точек зрения сам, а когда работает группа – эти точки зрения принадлежат разным её участникам.

Главным методом синектики является выявление аналогий, целенаправленно (логически) или ассоциативно. В основу синектики был положен уже известный к тому времени «мозговой штурм» – брейнсторминг (см. Приложение № 1), ведущийся, впрочем, подготовленными группами специалистов на постоянной основе:

«Решение задачи синектическая группа начинает ознакомлением с «проблемой, как она дана», затем, уточняя, превращает её в «проблему, как она понимается».

Далее группа осуществляет собственное решение, основанное, как пишет У Гордон, на превращении непривычного в привычное и привычного в непривычное, т. е. на систематических попытках взглянуть на задачу с какой-то новой точки зрения и тем самым сбить психологическую инерцию, преодолеть барьер.

Этот вопрос прозвучал 1 сентября 1991 года на одном из турниров клуба «Что? Где? Когда?» в Одессе: «Недавно на заседании кабинета министров Великобритании объявили, что в весьма почтенном возрасте скончался один из сотрудников резиденции Премьера, исполнявший при нём специфичную и весьма важную работу. Сотрудник этот служил при его предшественниках (Эдварде Хите, Гарольде Вильсоне, Джеймсе Калгане. – Авт.) и иногда присутствовал на заседаниях правящего кабинета. Он пользовался уважением всех первых лиц, особенно Маргарет Тэтчер, которая привозила этому специалисту подарки из зарубежных поездок…» Стоит добавить, что перед нами яркий пример влияния случая на судьбу. Почивший сотрудник в молодости вёл образ жизни, достойный осуждения в приличном обществе, но воспользовался тем единственным золотым шансом, какой выпадает при приёме на престижное место. Какую же работу выполнял этот специалист?