На ночь он остановился в небольшом овраге и, не найдя поблизости воды, поужинал сухим пайком, разделив его с Рейном. Жеребцу пришлось жевать листья кустарника, потому что с приходом лета трава увяла и выгорела до коричневого цвета.

Но утро пришло холодное и пасмурное, и это заставило Сторма поскорее выбираться из этой теснины. Если в верховьях опять соберётся дождь, если вниз ринутся потоки воды, то это ущелье окажется смертельной западнёй и для лошади, и для всадника.

К середине утра эти облака ещё не разродились дождём. Землянин миновал теснину и теперь лёгким галопом ехал по плодородной низине, которая длинным языком вытянулась на много миль от Пиков. Если верить Логану, то он уже ночью проехал границу обжитых пастбищ, и сейчас ему могли в любой момент встретиться люди.

Но всё-таки деревню Сторм обнаружил совершенно случайно. Он уже выехал к Стаффе, главной реке этого безводного края, тянущейся через всю равнину, и теперь двигался по восточному берегу, уверенный, что скорее встретит поселение у воды, чем будет наобум искать их по всей равнине.

Круглые, крытые шкурами шатры норби выглядели очень приветливо. Он сдержал лошадь, перекинул лук за спину, чтоб показать часовому пустые руки, и стал ждать. Однако, на его оклик никто не появился, и он шагом подъехал поближе. Только теперь он заметил, что возле шатров никого нет. И продолжающееся странное молчание заставило его остановиться.

У норби не было постоянных поселений. Обычно они кочевали в определённом районе, и там, особенно у воды, можно было найти много следов их старых лагерей. Но никогда ни один клан не бросил бы на произвол судьбы каркасы своих жилищ и укрывающие их шкуры. И то и другое считалось частью семейного достояния, и заменить всё это было нелегко.

Столб для щитов, поставленный у входа в самый большой шатёр, был украшен малиновым шнуром. Значит, это лагерь клана Шозонна. У них были какие-то свои счёты с родным кланом Горгола, но к колонистам они всегда относились дружественно. Может быть, был набег Нитра? Вряд ли, они бы не оставили здесь таких сокровищ. Сторм тронул лошадь и подъехал немного поближе. Какая-то дьявольская уловка хиксов?

— Привет, наездник! — раздался вдруг спокойный голос. — Стой, где стоишь, и подними руки!

Голос, похоже, исходил прямо с неба и гулко разносился по окрестностям. И что-то в самом тоне этого приказа подсказало Сторму, что лучше не противоречить и подчиниться, по крайней мере — пока. Он спокойно сдержал коня и поднял руки ладонями наружу. При этом он незаметно оглядывал и небо, и окрестности, пытаясь найти источник звука.

— Мы уже давно наблюдаем за тобой, парень!

Вот как! В Сторме зашевелилась уязвлённая гордость разведчика. Значит, они давно любовались им и, конечно, в любой момент могли его уложить, а он и не подозревал, что тут есть кто-то живой. И кто же это? Отверженный, подручный хиксов? Колонист? Могло быть и то, и другое…

Рейн фыркнул, несколько раз ударил копытом и оглянулся на хозяина, словно спрашивая: «И чего мы здесь дожидаемся?» Сторм ещё раз внимательно осмотрел шатры, берег реки, мягко волнующуюся пожухлую уже траву на равнине и вновь не заметил ни следа человека. Терпение его кончилось. У него не было времени играть в прятки: Логану была нужна медицинская помощь и чем скорее, тем лучше. А ещё нужно было как можно скорее передать правительству сведения о долине, захваченной хиксами.

Наконец, он решил рискнуть и свободно опустил руки. Из шатра вождя, словно они только и ждали этого сигнала, вышли три человека и направились к нему, наставив на него дула своих парализаторов.

— Дьюмерой! — прошептал он, узнав великана, встреченного в Гроссинге.

— А с ним… с ним Кол Бистер! Только этого сейчас и не хватало!

Бистер держался на шаг позади своего товарища, но Сторм внимательнее всего следил именно за Ним. Он был уверен, что недавний враг узнал его и тут же получил доказательство, что так оно и есть.

— Это тот самый сумасшедший землянин, о котором я тебе говорил! — намеренно громко и оскорбительно заявил Бистер. — Бегал с козлами всю дорогу, пока мы шли в Гроссинг. Чокнутый, вот и нашёл себе рогатых приятелей.

Дьюмерой тяжело шагнул вперёд, огромный, сильный и опасный, как бык фравн, для любого, кто попадётся ему на дороге. Сторм уже не раз встречал похожих. Если уж такому втемяшится что-нибудь в голову, то он будет держаться этого до последнего.

— Почему меня задержали, Дьюмерой? — смягчая голос, вежливо спросил землянин. — Я рад видеть тебя. Сам я сейчас возвращаюсь с Пиков…

Как-то раз Сторму уже приходилось испытать на себе удар парализатора, и ощущения были не из приятных. Но тогда его, собственно, задело только краем. Удар же, который он получил сейчас, был много сильнее и почти так же тяжёл, как отдача орудия хиксов. Он опомниться не успел, как соскользнул с Рейна, растянулся на земле, изумлённо глянул в небо, но оно вдруг бешено закружилось перед глазами, и он провалился в темноту.

Он ещё успел почувствовать, как кто-то грубо перевернул его и скрутил запястья, как пленнику. Последним погасло в нём удивление, что кто-то из этой троицы мог вот так без предупреждения выпалить в него. И снова перед его глазами возникло расплывающееся лицо Бистера. Что-то в этом лице было не так и что-то не так было с самим Бистером, и надо только понять, что именно, надо понять, очень, очень важно понять…

Первым ощущением Сторма, когда он начал приходить в себя после удара парализатора, была мучительная пульсирующая боль в голове. Ещё очень болели глаза, и первая же попытка разлепить веки вызвала такую волну боли, что он чуть снова не потерял сознание. Но землянин понимал, что необходимо как можно быстрее очухаться и восстановить самоконтроль. Осторожно пошевелившись, он понял, что связан довольно ловко, что каждое движение натягивает верёвки и вызывает новый прилив боли.

Сторм всё-таки смог чуть-чуть приоткрыть веки и увидел, что уже наступил вечер, но ещё не очень поздно. Видимо, он лежал где-то в лагере — до него доносились шаги и голоса объездчиков. Превозмогая свою слабость, землянин постарался сосредоточиться и разобраться в том, что он мог услышать. Кусочек за кусочком, словно рассыпанная мозаика, эти обрывки разговоров начали складываться в единую картину. Результат получался очень неприглядный. Всё произошло именно так, как и предсказывал Логан. Был большой набег на стадо Дьюмероя, объездчики пошли искать пропавшую скотину, и следы привели их прямо в лагерь Шозонна. Обозлённые, они окружили лагерь и атаковали. К счастью, норби вовремя отступили, и обошлось без жертв, только двое объездчиков были легко ранены стрелами.

Теперь Дьюмерой ожидал подкрепления, собираясь выследить поднявшихся в горы норби и хорошенько их проучить. Сначала они рассчитывали справиться сами, но, увидев по следам, что Шозонна оказались Е соседстве с боевым отрядом Нитра, испугались, что эти туземные племена объединятся и послали сигнал сбора всем здешним колонистам.

Если случится хоть одна настоящая битва между колонистами и туземцами, то план хиксов можно считать полностью выполненным. А если ещё Отверженные сумеют раздразнить обе стороны, не выдавая своего в этом участия, то миссию Сторма можно смело считать провалившейся. Он сомневался, захочет ли Дьюмерой вызывать сюда Офицеров Мира, даже если раскрыть ему всю подоплёку этой истории. И ещё Бистер… какую-то важную роль во всём этом играет Кол Бистер. Сторм был абсолютно уверен, что именно Бистер выстрелил в него, прежде чем он смог хоть что-нибудь рассказать. Интересно, что он придумает, чтобы объяснить этот свой неожиданный выстрел… Простого факта, что Сторм хорошо относился к туземцам, явно недостаточно. Немало колонистов тоже хорошо к ним относились. Его, как землянина, пережившего шок, считают немного чокнутым, возможно, Бистер рассчитывает сыграть на этом? Это могло сработать. О Центре и о том, что там творится, слухов ходило предостаточно. И все знают, что Бистер ехал до Гроссинга вместе со Стормом и мог составить о нём мнение. Бистеру могут поверить.