Олег, уже плохо осознавая, что происходит, и зациклившись на слове «умирающим», принес из ванной резиновую грелку, наконечник и крем.

- Как гламурно! – хмыкнул фельшер на розовый тюбик.

- Слушай, ты!... – вскинулся Олег.

- Ладно, заткнись. Кипяченая вода есть холодная?

- В чайнике….

- А, хрен с ней. Тащи из-под крана. Побольше. И клеенку давай!

Клеенка была - Юркина. Воды Олег принес трехлитровую банку.

- Клади его на бок! – командовал доктор.

- Давайте, я – сам, - потянулся Олег к наконечнику.

- Слышь, умник! Если ты у меня под ногами путаться будешь, я тебя вырублю на хрен с одного удара. И позвоню водиле своему, дяде Мите. И мы с ним будем друга твоего спасать. Если вы, пидоры, ничего нормального сделать не в состоянии.

Олег промолчал и стал помогать врачу поворачивать Мишку. Тот не сопротивлялся и, кажется, не чувствовал прикосновений. Врач быстро наладил и наконечник и трубку. Поднял грелку повыше. Но вода, не задерживаясь в обмякшем теле, сразу потекла наружу.

- Чёрт, у  него мышцы уже не держат ничего, - шепотом ругнулся медик.

И безысходное слово «уже» добило Олега, как контрольный выстрел.

Давно-давно, на студии, в Москве, его жизнь уже закончилась однажды. Огромное свинцовое небо навалилось на него всем весом. Дышать и жить было труднее с каждым днем и, казалось, что вот-вот его сломает окончательно. Но в те страшные, черные дни вдруг рядом появился Мишка. Своим широким плечом, сам того не зная, легко подпер он давящий Олега небосвод. И рядом с ним Олег заново учился дышать. Чувствовать уверенность в себе. И просто - хотеть жить! В окружающий его мир вернулись краски. И сила. И радость. И – любовь! А Мишка даже не догадывался, как много он значил для Олега. Но над этой их новой и счастливой жизнью вдруг нависла злая тень….

Мишкины силы утекали, истончались с каждым мигом. С каждым тиканьем часов, не принесшим облегчения и помощи. Любимое, еще час назад – красивое и желанное тело теперь сгорало изнутри. И, испепеленный этим жаром, Миша словно отдалялся, переставал быть самим собой. Его трудно было узнать: слипшиеся на висках волосы,  отрешенные глаза, незнакомое, сосредоточенное на чем-то внутреннем, выражение лица. Олег опустился перед кроватью на колени и заплакал:

- Минечка. Любимый мой. Единственный. Живи! Хочешь, я вместо тебя умру?! Ты ж от меня заразился! За что тебе-то?! Маленький мой. Заяц. Я обижал тебя. Прости.

- Хватит выть! – грубовато прервал его врач. – Тазик принеси!

Но Олег не мог отпустить горячую, мелко дрожащую руку.

- Твою же ж мать! – выматерился врач. Сам пошел в ванную, нашел там таз и опустился на пол перед кроватью. – Бери его под мышки, поворачивай.

- Давайте – я. Чтоб вы не испачкались, - снова переходя на «вы» неловко предложил Олег.

- Слышь, интеллигент, ты где работаешь?

- На таможне.

- Вот. Все брезгливые остались у вас, понял? А я в жизни столько видел, что тебе в страшном сне не привидится. Держи его за плечи!

Олег придерживал Мишку, чтоб небольшое количество воды, все же попавшее по назначению, вылилось, хоть немного отбирая жар у смертоносного огня.

- Он тоже – видел! Он – воевал. У него медаль за охрану границы! – зачем-то сказал Олег.

- Правда? – вскинулся врач. – Но вас же не берут служить?!

- Он тогда еще не был….

Врач вдруг оживился:

- Какое у него звание?

- Старшина.

И, второй раз пытаясь влить холодную воду в безжизненное тело, врач кулаком пристукнул больного в плечо:

- Старшина! Сожми очко, слышь? Сожми. Держи, я говорю. Ты где служил-то, а? Говорят – кавалер?

Его ли окрик, Олегова ли сбивчивая речь-молитва, желание ли жить помогли Мишке понять, чего от него хотят. Дело пошло лучше. Мишкино сознание неуверенно выплыло из пелены.

- Лёль, это – кто? Зачем? Я – не хочу!...

- Тихо, Минька, тихо. Так нужно. Ты зажмись, чтоб воду удержать. Всё будет хорошо!

- Старшина, ты меня слышишь? – спросил врач. Мишка кивнул. – Кулак сжать можешь? – Мишка слабо, но осознанно стянул пальцы в подобие кулака. Врач кивнул Олегу: - Давай: еще раз быстро промываем, потом я снова пробую вколоть. Мне нужно, чтоб он удержался в сознании хотя бы полминуты.

Они еще раз наполнили банку холодной водой. Сопротивляться у Мишки сил не было. Но брови его недовольно и вопросительно сдвинулись.

- Миш, надо сделать укол. У тебя температура большая, нужно сбить, - пояснил ему Олег.

Врач, не тратя ни секунды даром, отломил шейки у трех ампул спирта, протер себе руки, снова затянул жгутом Мишкину руку.

- Кулак держи! Сожми, сожми, поработай!

Мишка начал сжимать пальцы. Олег покрывал поцелуями его плечо, шепча:

- Минечка, давай! Очень надо!

Мишка, напрягая все силы, до дрожи сжал кулак.

- Бинго! Вена! Крепче держи! – захлебнулся восторгом медик. Аккуратно ввел иглу, сорвал пережимающий плечо жгут и медленно начал вводить лекарство. – Всё, Мих, расслабляй руку. Будем жить!

Мишка, обессиленный простым движением как тяжелой работой, запрокинул голову и снова выпал из реальности.

- Минька! – отчаянным шепотом позвал его Олег.

- Не дрейфь, гомик! Всё будет тип-топ! – ободрил его врач. – Давай еще раз клизму. Пока препарат не подействовал. Еще десять минут продержаться и – победа!

Они снова повернули Мишку на бок. Теперь мышцы слушались его. После последнего промывания он вскинул голову и поискал глазами Олега:

- Лёль, если очень надо, чтоб я с ним, то - пусть! Но только если ты потом не будешь ревновать. Хорошо?

Врач фыркнул:

- Брось, Мих! Ты нас еще обоих выебешь: и меня и Лёлю! Попомни моё слово! – а потом повернулся к Олегу: - Постель перестели! Мокро лежать ему!

Олег вытащил из шкафа простыню и подсунул под Мишку там, где был замокший край.

- Покурить где-нибудь можно? – спросил медик.

- На лоджии! – Олег показал на балконную дверь.

- А ты протирай его лоб, подмышки и шею прохладной тряпкой, окей? – парень сходил в коридор, нашел в кармане куртки сигареты и вышел на лоджию, очень тщательно прикрыв за собой дверь.

Минут через десять он вернулся. Вынул из чемоданчика градусник:

- Миш, руку подними! Что, слышишь меня теперь, а?

Мишка несильно кивнул и приподнял локоть. Градусник показал тридцать девять и два.

- Поняли, да? – облегченно и торжествующе выдохнул парень. – Медицина! А то – разнылись тут!

Больной утомленно заснул.

- Что с ним? – затревожился Олег.

- Спит твой любимый! – шепотом ответил доктор. – Кто у вас за мужика-то? Он?

- Нет, я. …Хотя, он – тоже. Мы – универсалы. Если тебе интересно.

- Да не, не так чтоб очень. Ладно, я поехал. Поставь себе будильник на два часа ночи, встанешь, опять померяешь ему температуру, понял? И так - до утра, каждые полтора часа. Чтоб не проспать ухудшения, если вдруг будет.

- А может быть? – испуганно спросил Олег.

- Чего только не бывает! – хмыкнул парень. – Я тебе оставляю лекарства. Если температура поднимется выше тридцати девяти, растворишь, заставишь выпить. Только сонному в рот не налей, чтобы не подавился.

- Да ладно, уж – не дурак! – буркнул Олег.

- Ну – не знаю, не знаю. У меня сегодня разные версии были. А что за имя у тебя – «Лёля»? Алексей, что ль? Леонид?

- Олег!

- А я – Игорь! – парень протянул Олегу руку. – Ну, не обижайся, если вдруг чего не то сказал. Было не до сантиментов!

Он собрал чемоданчик и вышел. Мишка спал. Олег наткнулся взглядом на брошенный на клавиатуру компьютера Игорев паспорт. Схватил его и рванул в коридор. На ходу его осенило и, сунув руку в карман куртки, он выгреб какие-то некрупные купюры и выскочил к лифту.

- Игорь! Ты паспорт забыл!

Врач уже говорил с кем-то по мобильнику. Увидев Олега, он отодвинул трубку от уха, кивнул благодарно, взял паспорт. Олег неловко протянул купюры:

- На! Еще это!

- Да ладно, не надо.

- Пожалуйста, возьми!