– А если не получится?

– Будем искать твоих, пока не найдем.

– А если не найдем?

– Не знаю, Ти… не знаю…

Достав из котла очередной кусок разваренного мяса, Влад сказал:

– В мое время на природе мы жарили его на металлических прутиках над углями и называли такое блюдо «шашлык».

– У нас тоже так делают, – жуя, заметил Либерий. – Только перед этим вымачивать надо в уксусе или в перемолотых помидорах. Можно со специями. В пиве тоже ничего получается, если не в темном. И лучше всего брать барашка или свинью.

– У нас тоже мариновали обычно, забыл сказать. И соус к нему полагался, и лук кольцами резали.

– Значит, времена у вас неплохие были, раз умели мясо готовить на костре. И мясо, наверное, было нормальное, а не на кустах росло.

– Наше мясо тоже хорошее было, – буркнула Тейя. – Это жесткое и невкусное. И противно думать, откуда оно произошло.

– Так котел неудобный, в нем как следует не приготовишь. И специй никаких нет. А насчет того, откуда оно взялось, – привыкай.

Вместо котла вообще-то использовалась какая-то деталь от той же космической техники. Часть защитного кожуха хрупкого прибора или что-то вроде этого.

– А почему вы не приготовили этот шашлык, раз он такой хороший? – поинтересовалась Ти.

– Бизон старый, мясо не ахти, – ответил Либерий. – Да и мариновать не в чем. У нас вообще ничего нет. Есть, правда, способ, прямо в крови выдержать, но там мудрить надо, и не всем нравится такое. Проще уж сварить. Но обещаю, древняя: угощу еще тебя мясом с угольков. Обязательно найдем подходящую дичь и что-то придумаем с маринадом и прочим.

К развалинам древнего города подошли на следующий день, когда до вечера оставалось часа три. Все так же, как было на севере: всхолмленная из-за затянутых почвой груд обломков равнина, отдельные частично сохранившиеся сооружения, ржавые каркасы величественных зданий и нечто неуловимое, не выразимое словами. Будто на кладбище смотришь: такое же мрачноватое впечатление.

– Не хочется туда соваться, – заявил Влад, когда все трое с пригорка осматривали открывшуюся картину.

– Испытываю аналогичное нежелание, – кивнул Либерий.

– Обход будет длительный, – заявила на это Тейя. – И там тоже много мест жилых по пути имеется. Все с этой стороны гор жилым было. Много количества населения.

Влад указал на запад:

– Там, похоже, речушка или ручей. Предлагаю там остановиться, запасы воды пополним. И устроим себе банный день.

– Где ты видишь баню? – буркнул церковник.

– Котел есть, воды нагреем и обмоемся в камышах. А то в безветренный день задохнемся от своих дивных ароматов.

– Дельно говоришь, – кивнул Либерий. – Животные запах человека издали чуют, твари тоже. А нас, наверное, от самого горизонта унюхать можно. И постираемся заодно.

– Чистая одежда есть.

– Не так уж ее много.

– Грязную и потом постирать можно. У нас всего один котел, а вода сейчас ледяная.

– Уговорил. Небось, просто боишься, что в руинах тварей полно, вот и решил помешать им чуять нас издали?

– Об этом я вообще не думал. Надоело уже: сильно грязью заросли, на людей непохожи. Да и выйти лучше с утра. Может, получится за световой день проскочить через руины. Очень не хочется там ночевать.

– А у меня вот предчувствие, что нет там ничего. Я о тварях.

– Не доверяю я твоим предчувствиям.

– А Ти, получается, доверяешь, раз поперся на ту базу? Эх… дураками мы становимся при виде смазливой мордашки…

– Попробуй побриться, может, и тебе доверять начнет, – с самым невинным видом предложила Тейя.

Влад восседал на тихоходном дроне, передвигающемся на гусеничном ходу. Робот делал это с дивной плавностью, не подпрыгивая на самых серьезных ухабах, что на этой усеянной обломками местности было очень приятно. Но Влад все равно был недоволен.

За каждой грудой обломков, углом остатков здания, ржавым механизмом – везде мерещились затаившиеся монстры пустошей. За свою короткую жизнь в этом изменившемся мире он успел из-за них горя хлебнуть. И голову ему проламывали, и жгли какой-то химией – всякое случалось. Тейю однажды пришлось со всей возможной скоростью тащить обратно на базу, когда она едва не погибла из-за банального камешка, выпущенного из уникального оружия одной неприятной твари.

Влад был недоволен своей беззащитностью. Безопасность всего отряда зависела от Эхнатона. Случись что с ним – они потеряют девяносто девять с лишним процентов своей мощи.

И что им останется?..

Ружья конструкции Влада. Как конструктор он чуть более чем отрицательная величина, так что даже не попытался воссоздать свой старый добрый дробовик, коего лишился по вине церковной шайки, возглавляемой Либерием. Спасибо, что в памяти копира остались патроны. Именно отталкиваясь от них, он соорудил три одноствольные громоздкие «берданки», перезаряжать которые было сущим мучением.

Но этим их минусы не ограничивались. Тяжелые – даже Владу непросто было целиться из положения стоя, а уж о Тейе и говорить не приходится. Да и целиться – громко сказано. Меткость оставляла желать лучшего, разве что картечью метров на тридцать палить. Зато нет проблем с боеприпасами благодаря тому же копиру и запасу веществ для их производства, прихваченному с базы.

Были еще пистолеты, но их к средствам дальнего боя отнести было так же трудно, как «изобретения» Влада. С таким вооружением он бы ни за что не смог тогда, в пещере, отбиваться от настырных церковников. Засыпали бы стрелами с края ущелья, а он бы ни одного лучника не снял.

Пожалуй, на тесаки и легкие алебарды «конструкции брата Либерия» надежды было куда больше, чем на весь огнестрельный арсенал.

Единственное, что хоть немного вдохновляло, – гранаты. Причем не пороховые: на базе нашлись заряды взрывчатки. Их вроде применяли для отделения сбрасываемых обтекателей на какой-то технике, Влад не сильно вдавался в подробности. Просто вручную набил пластичной массой тонкостенный стальной цилиндр, вставил его во второй цилиндр, чуть большего диаметра, а в зазор между ними насыпал металлические шарики. И потом просто копировал с образца. Увесистых осколков выходило столько, что можно было одним взрывом толпу тварей перекалечить. Одно напрягало: перед применением приходилось поджигать тонкий фитиль, на создание надежного запала Влада не хватило.

С ружьями, сделанными чуть ли не из водопроводных труб, с бомбами, мало чем отличавшимися от тех, которыми анархисты убивали царей, и с битыми жизнью пистолетами много не навоюешь. Вот и нервничал Влад. Если в начале весны они двигались по пустошам, населенным более-менее знакомой фауной, и серьезных сюрпризов она не преподносила, то здесь все могло оказаться иначе. Другие места – другие твари.

Не один он нервничал. Даже внешне невозмутимый Либерий очень уж крепко сжимал ружье, да еще то и дело поглаживал рукоять тесака. Тейя передвигалась на единственном дроне, оборудованном самодельной кабиной, но и она посматривала тревожно. Пустоши – рассадник самых разных созданий. В том числе и таких, которые могут одним взмахом лапы порвать тонкий металл. Ничего более основательного на базе создать не успели из-за нападения радикалов.

Эхнатон, непрерывно описывавший круги в воздухе, вдруг завис над землей. Что-то подозрительное почуял. Не факт, что опасность: он чуть ли не каждые пятнадцать минут так останавливался, реагируя на что-то, заметное лишь ему.

Влад остановил своего дрона, обернулся, уверился, что караван движется кучно, ни один не отстал. И замерли они без команды, почти одновременно. Долгая учеба выдалась, теперь на автоматизме все действовали.

– Что там нашей железяке опять не нравится? – буркнул Либерий.

– Не знаю. Почуял что-то.

– Я тоже чую что-то, не хуже последнего пса с вами стал… Чую, что надо побыстрее сваливать из этого места.

– Тут вроде бы спокойнее, чем на севере. Пока что ни одной твари не встретили.