Тут в дверях комнаты появилась Антонина Петровна, пригласив их отобедать.

Обед получился весьма оживленным. Господин Матвеев и господин Рогозин просто не умолкали, постоянно находя темы для разговоров. Почтенные матушки улыбались, наслаждаясь тем, что мужья обрели друг в друге прекрасных собеседников, а дети же… А дети, судя по всему были вполне удовлетворены встречей. Ибо Анатолий время от времени метал на Полину страстные взгляды, а это был хороший признак. Полина же поначалу краснела, потом же освоившись, включилась в оживленный застольный разговор. Анатолий только и успевал поражаться суждениям Полины, придя к выводу, что барышня весьма умна.

После обеда, когда все устали, и решили пройтись по небольшому саду, расположенному за домом, Анатолий подошел к Полине и предложил руку. Та не отказалась, с удовольствием взяв кавалера под руку и прошествовав с ним в сад.

Почтенные матушки проводили своих детей понимающим взглядом, и многозначительно переглянулись – все шло по плану.

Сад, что находился позади дома Матвеевых, был не то что – небольшим, а точнее сказать – крохотным. Он состоял из небольшой лужайки, окруженной деревьями, нескольких скамеечек и беседки, обвитой засохшим плющом. Анатолий и Полина направились в беседку, а супруги Матвеевы и Рогозины расположились на двух скамейках, стоявших друг напротив друга.

– Весна нынче ранняя, – сказала Антонина Петровна, вдохнув свежий воздух полной грудью.

– Да, апрель выдался теплым… – закивали гости в знак согласия.

– Еще пару недель и можно ехать в имение, дороги просохнут… – мечтательно высказался Станислав Александрович. Неожиданно его посетила мысль: – Друзья мои, – обратился он к Рогозиным, – а не составите ли мне компанию? Я страсть до чего люблю в имении поохотиться на уток и порыбачить. У меня даже домик есть охотничий, что на близлежащем озерце, на острове… А?.. – он подмигнул господину Рогозину.

Тот едва ли мог устоять против такого соблазна.

– Отличная идея! А ты как считаешь, дорогая? – Обратился Рогозин к жене.

– Замечательно. А вы, Антонина Петровна? Поедите ли вы в имение? – Поинтересовалась госпожа Рогозина.

– Конечно, каждый год мы покидаем Петербург, дабы провести лето в имении.

Это случается в разное время: когда в середине мая, а когда и – в конце. Все зависит от погоды. Сейчас же – тепло, и вероятнее всего дороги просохли… Можно уже подумывать об отъезде. – Пояснила Антонина Петровна.

– Дорогая моя, Антонинина Петровна! – Воскликнул господин Матеев. – Конечно, надобно собираться!

Рогозины загорелись этой идеей, ибо это была возможность поближе свести Анатолия и Полину.

Полина и Анатолий удобно разместились в беседке, молодой человек развлекал девушку невинными шутками, та же с удовольствием слушала их и смеялась.

– Посмотрите Полина, как наши родители мило проводят время.

– Да, да! Они что-то оживленно обсуждают. Может быть, нам подойти и поинтересоваться?

– Почему бы и нет? – Анатолий предложил руку Полине и они, покинув беседку, направились к родителям.

– Папенька! Вы так поглощены беседой, что вовсе о нас забыли. – С наигранным укором посетовала Полина.

– Ну, что ты! – Воскликнул Станислав Александрович. – Просто мы обсуждаем возможность совместной охоты и рыбалки в нашем имении. Я пригласил чету Рогозиных в Матвеево-Орлово. Кстати, вам вполне можно разместиться в имении жены, в Забродино. Оно – рядом с Матвеево-Орлово, версты две, не более.

Антонина Петровна всплеснула руками.

– Какой ты молодец, Станислав! Ну, конечно! Соглашайтесь!

– Я бы с удовольствием пострелял уток. – Высказался Анатолий, доселе пребывавший в молчании. – Надеюсь, приглашение распространяется и на меня?

– Безусловно!!! – Воскликнули супруги Матвеевы в один голос.

– А вы, Полина, не будите против? – Анатолий лукаво посмотрел на девушку.

– Нет, нет, что вы! – заверила она. – Правда, я не любительница охоты и рыбалки. Уверяю вас, там прекрасные места, а в Забродино – отличный просторный дом.

– Тогда, о чем же думать! – Не удержался господин Рогозин и добавил: – Надобно все подробнейшим образом обговорить. Кстати, Станислав Александрович, на днях мне предлагали отменное английское охотничье ружье. А я думал: ну где я стану с ним охотиться? Уж – не в Петербурге ли?! А теперь мне выпала такая возможность! Непременно куплю сие ружье.

Через две недели, в середине мая семейство Матвеевых готовилось к отъезду в имение. Антонина Петровна и Полина планировали уехать первыми. Затем через несколько дней, вслед за ними – Станислав Александрович с Рогозиными. Задержка сия объяснялась тем, что Анатолий должен был завершить некие дела в Петербурге, а уж только потом отправиться на отдых.

Антонина Петровна, прибыв в Матвеево-Орлово первой, засчитывала привести в порядок Забродино, где хотели поселиться Рогозины. Имение сие, доставшее по наследству от первого мужа, было исправным и давало неплохой доход, но в доме давно никто не жил, и оттого требовались дополнительные усилия в благоустройстве. Антонине Петровне не хотелось ударить в грязь лицом. Напротив, показать свои владения в наилучшем свете, ибо Рогозины, хоть и не владели поместьем, дом их в Петербурге считался весьма богатым, а недавно приобретенный замок Клейне и вовсе подвергал ее в восторг, что она начала относиться к будущим родственникам, как к титулованным особам.

Полина все это время во все соглашалась с матушкой, тем самым, доставляя ей немалое удовольствие. Она по-прежнему посещала университетские лекции. Порой даже сталкивалась с Григорием Вельяминовым, неизменно награждая его холодным взглядом. Полина также заметила некоторые перемены в поведении Григория. Он снова стал робким, возможно именно из-за этого Мария переметнулась к Еремееву, и они пребывали в полном согласии. Полина не вникала в их отношения, и ее вовсе не интересовало: отчего Мария оставила Григория, вновь воспылав к Еремееву?..

Хотя до Полины доносились некие странные, едва ли не фантастические слухи, что своей смелостью, уверенностью и другими мужскими достоинствами Вельяминов обязан некому колдовству. Но многие студенты сему не верили, а лишь посмеивались. Барышни же, напротив, как существа впечатлительные, восприняли сию версию, как весьма правдоподобную… Многие даже жалели несчастного Григория, который и вовсе сник.

Полина же, как это не странно звучит: чувствовала себя отмщенной. Она пришла к выводу, что Вельяминов наказан свыше за свою чрезмерную гордыню и самоуверенность. И была тем самым весьма удовлетворена.

Попрощавшись в один из майских дней с Ириной, своей верной подругой, она покинула стены университета теперь уже до будущего учебного года, в коем она собиралась поступить на Высшие Бестужевские курсы, всецело посвятив себя приятным сборам. Она с крайним вниманием просмотрела свои наряды, выбрав из них самые простые, по ее мнению соответствовавшие деревенскому образу жизни. Затем девушка отобрала книги, которые намеревалась взять с собой, в том числе и «Илион» Генриха Шлимана. Эта книга была наиболее дорога Полине, ибо, открывая ее она тотчас вспоминала Анатолия и его приятную улыбку…. Невольно она осознавала, что Анатолий будоражит ее девичье воображение, но еще не знала, что же испытывает к нему: симпатию, интерес или нечто большее… Проведя таким образом достаточно много времени в размышлениях, Полина так и не пришла к определенному выводу и решила, что время покажет – в конце концов, впереди приятное времяпрепровождение в имении.

Антонина Петрова и Полина вышли из поезда, их уже ждала коляска. Багаж их был невелик – три чемодана и два саквояжа. Кучер, все тот же неизменный Назар, изрядно постаревший, загрузил поклажу, дамы расположились в коляске, и – лошади тронулись.

Полина с удовольствием вдыхала деревенский воздух, любовалась молодой листвой и свежей травой. Примерно через две версты появился дачный поселок, процветавший стараниями Федора Ильича, управляющего поместьем. Недавно Станислав Александрович получил от него письмо, в котором управляющий жаловался на здоровье и просил хозяина дать ему расчет. Господин Матвеев, конечно, расстроился, он бесконечно доверял Федору Ильичу, но, увы, тот не молодел – будучи человеком в преклонном возрасте его стали мучить боли в груди. Посоветовавшись с супругой, Станислав Александрович, принял решение наградить Федора Ильича за верную многолетнюю службу пятистами рублями в ассигнациях, и назначить на его место Николая, племянника оного, который вот уже почитай восемнадцать лет верой и правдой помогал своему дядюшке.