– Ох, друг любезный. Не везет в картах, повезет в любви!

Григорий насупился.

– И ты туда же!

– Не сердись! Давай лучше сыграем.

Еремеев расстелил на столе зеленое сукно, приготовил мел для записи очков и новую колоду карт.

– Кто вскрывает? Кто сдает? Какое число игроков? – оживились студенты.

Наконец, когда все присутствующие определились родом занятий: кто играл в карты, кто пил вино и разговаривал, а кто просто созерцал друзей… от безделья.

Друзья любили собираться на квартире Еремеева, так как далеко не у многих была свобода действий: некоторые студенты снимали маленькие комнаты, что подешевле, некоторые же проживали с родителями, порой людьми строгими и не лишенными влияния в петербургских кругах. Еремеев же, один из немногих, жил в приличной квартире, причем расположенной в весьма недурственном районе города, и получал от родителей достойное содержание, которого с лихвой хватало на оплату жилья, питание, одежду и даже приемы друзей. Многие из сокурсников завидовали Еремееву. Мало того, что он происходил из богатого семейства новгородских дворян, он еще был незаурядной личностью – за что бы он не брался, все у него получалось.

Вот и в этот раз друзья не сомневались, что неугомонный Еремей, начитавшись Фрейда и Брейера, непременно превратит Григория Вельяминова в петербуржского Казанову. А недоверие и сомнение высказывали лишь потому, что хотели немного подразнить своего удачливого друга.

– Ах, да Григорий! Да ты сорвал весь банк! – воскликнул Еремеев.

Вельяминов изумился:

– Да действительно. Точно говорят: либо карты, либо любовь.

– Ну, что ж, дорогой мой, раз карта тебе сегодня идет, может, продолжим? – ненавязчиво поинтересовался Еремеев.

– Можно и продолжить! – расхорохорился Григорий. – Какие делаем ставки?

– По пять рублей! – предложил один из игроков. – Согласитесь, по полтиннику – уж слишком мало!

И все согласились с этим железным доводом и поставили на кон по пять рублей каждый: все, кроме Еремеева.

– Ах, не задача. Знаете ли, друзья, у меня некоторые финансовые проблемы…

– Так я тебе одолжу, – тотчас предложил Григорий.

– Ах, дорогой мой, ты же знаешь – не люблю занимать. Ладно, запишите на меня долг, потом расплачусь.

На том студенты и порешили, продолжая игру в бридж. На удивление карта снова пошла прямо Григорию в руки.

– Вельяминов! – возмутился один из игроков. – Ты что, слово какое знаешь секретное?

– Да, нет, поверьте – это случайность. Мне давно так не везло!

Действительно, поначалу игры Еремеев хотел несколько поддаться Григорию, дабы тот сорвал банк, но напрасно. Фортуна сегодня просто благоволила к стеснительному Вельяминову!

И когда закончился очередной кон – он снова взял банк.

– Нет уж, друзья! С Вельяминовым за стол играть более не сяду! – пообещал Еремеев. – Я изрядно продулся… Идем, Григорий выпьем.

– Поверь мне, Еремей, я и сам не знаю, что сегодня такое! Я никогда постольку не выигрывал. Сам удивляюсь…

– А ты, друг мой любезный, не удивляйся. Жизнь она, знаешь ли, полна неожиданностей.

– Ну, полноте, Еремей: какие еще неожиданности?

– Да разные: сегодня беден – завтра богат, сегодня влиятельный уважаемый человек, а завтра – в Сибирь в кандалах… И так далее…

– Что-то ты, Еремей, сегодня чрезмерно пессимистичен, – заметил Григорий.

– Пожалуй… Послушай, а ты не возьмешь мой долг одной интересной вещицей? Ручаюсь, она тебе понравится.

Григорий уже изрядно выпил и был весьма сговорчив.

– Что ж, охотно посмотрю на нее…

– Идем в спальню, она – там.

В спальне царил полумрак. Еремеев зажёг свечу.

– Садись в кресло… Вот она, сия вещица, – он взял статуэтку с комода и потянул Григорию.

Тот внимательно на нее посмотрел.

– Бронза… Похожа она очень старинная.

– Точно, угадал. Ты – прямо Генрих Шлиман[5]! – воскликнул восхищенный Еремеев.

– Это восточная работа? – предположил Вельяминов.

– Опять – в цель! Ты сегодня меня удивляешь, Григорий!

– И что это за фигурка? Напоминает какого-то божка…

– Это индийская богиня плодородия и любви… Правда не помню точно ее имени… – пояснил Еремеев.

– М-да… Ну за уплату твоего долга вполне пойдет. У матушки – скоро именины, вот и будет ей подарок. На камин можно поставить…

– Ты подожди с камином-то, – оборвал размышления друга Еремеев. – Это очень ценная вещица, необычная…

– Да? И чем же? – искренне удивился слегка опьяневший Григорий.

– Она содержит в себе магическую силу.

– Да брось, ты Еремей…

– Точно, говорю. Ее привезли из самой Индии, на нее наложено специальное заклятие. Не сомневайся!

Григорий совершенно растерялся: он смотрел то на шестирукую богиню, то на друга. Наконец, неприлично икнув, он спросил:

– А что оно делает, это заклятие?

– Вот-вот, мой друг, мы подошли к самому главному. Существует поверье: если владелец статуэтки будет постоянно носить ее с собой, то непременно расположит к своей особе представителей противоположного пола. Это своего рода – талисман!

– Ты меня разыгрываешь… Как я раньше не догадался?! Это же – шутка!

– Ну, какая – шутка! Я совершенно говорю серьезно, сам на себе проверил.

Григорий приоткрыл рот.

– Да, ну! И что же?

– Получил то, что хотел. Ну, ты же понимаешь: честь женщины – прежде всего! – Гордо произнес Еремеев, приосанившись. – Возьми… Не пожалеешь. Сразу почувствуешь прилив сил – точно тебе говорю.

– Не знаю, не знаю… как насчет прилива сил, а матушке ее точно можно подарить.

Григорий покрутил статуэтку в руке.

– Смотри, здесь что написано, – неожиданно обнаружил он надпись на санскрите.

– Где?

– Да вот, смотри!

Еремеев присмотрелся – действительно, на небольшом постаменте «богини» виднелась причудливая надпись.

– А я, что тебе говорил: магическая вещица. А ты мне не верил.

– Право, не знаю… – снова промямлил Григорий.

Еремеев чуть за голову не схватился – его план терпел катастрофу! Вельяминов оказался не столь податливым!

– Давай, выпьем, я принесу вина. Сиди здесь…

Еремеев удалился на кухню, открыл бутылку вина, затем пошарил в буфете и извлек небольшую коробочку, в которых обычно в аптеках продаются различные порошки.

– То, что надо…

Он чуть-чуть добавил порошка в бокал, затем налил в него вина… и поспешил в спальню.

– Ты еще не заснул? – Поинтересовался Еремеев у друга. Но тот внимательно рассматривал богиню, вовсе протрезвев. – Вот выпей…

– Благодарю… – Григорий отпил вина. Еремеев замер – снотворное, которое на прошлой неделе прописал ему доктор Вайнберг от периодически случавшейся бессонницы, могло подействовать в любой момент.

– Ну, так что? По рукам?

– Да, я возьму твою богиню и поставлю ее на камин.

– Вот и славно…

Внезапно Григорий начал клевать носом: Еремеев подсыпал порошка совсем немного, дабы ввести дуга в дремотное состояние.

– Устал я что-то сегодня, – едва слышно произнес Григорий.

Еремеев дождался, когда его приятель задремал, открыл ящик комода, где он хранил блестящий медальон, которым по его разумению немецкие психиатры вводили в катарсис[6] своих пациентов. Безусловно, он давал себе отчет в том, что даже Зигмунду Фрейду[7] не всегда удавалось достичь должных результатов при катарсисе, ибо этот способ лечения нервных расстройств и воздействия на психику человека был совершенно новым и мало изученным. Еремеев вот уже несколько лет следил за изданиями по психологии и психотерапии и, будучи в курсе событий в этой науке, читал о том, что немецкие специалисты осудили Фрейда за его новаторские методы, сочтя их чрезмерно опасными для пациентов. Но, несмотря на это, Зигмунд Фрейд продолжал свои исследования. Еремеев же, как любитель, увлекающийся психологией и психиатрией, считал Фрейда гением, сожалея, что в России у него нет последователей, и психиатрия на кафедре медицины преподается по-старинке, что его совершенно не привлекало.