Станислав с восхищением взирал на Антонину.
– Идемте в мой кабинет… Там стоит сейф.
* * *
Архип все это время подслушивал разговор Станислава и Антонины. Он быстро смекнул, чем может закончиться деловой союз барина и соседки-помещицы. Как только Станислав и гостья удалились в кабинет, он поспешил в контору, где по обыкновению днем пребывал Варфоломей.
Архип, запыхавшись, влетел в контору. Варфоломей оторвался от бумаг и недовольно спросил:
– Что еще стряслось?
Архип затворил за собой дверь, подошел прямо к конторскому столу и сбивчиво начал свой рассказ:
– Соседка то, наша… Антонина Петровна…э-э… Так вот, значит, прискакала на лошади своей….
– И что ж из этого? Дело молодое… Тем более, что Сергей Васильевич изволит хворать.
– Так вот, не спроста это все, сударь… Не спроста…
– Что ты имеешь в виду, говори же! – управляющий терял терпение.
– Они в гостиной сидели, разговаривали. Я все и подслушал…
Варфоломей удивленно вскинул брови.
– Так, так… Рассказывай, если чего интересное – пожалую рубль.
Перспектива получения приличной награды весьма вдохновила Архипа, и он продолжил:
– Это вот… Ну, барыня, значит, жалуется на мужа, что он, мол, разорил все имение и долгов много наделал…
– Это всем известно… Дальше!
– Барин, значит, спрашивает: вы, мол, в деньгах нуждаетесь? А барыня-то говорит: да, надобно три тысячи рублей…
– Три тысячи? – названная сумма насторожила Варфоломея.
– Ну да, чтобы имение выкупить…
– Уж не Ремизово ли? – уточнил управляющий.
– Точно, сударь, Ремизово!
– Ах, вот оно что! – воскликнул Варфоломей. – И со мной договорилась, а теперь и с господином Матвеевым! Шустрая бестия!
– Ну, я говорю, сударь… про дачи они сказывали, мол, выгодно их строить.
Управляющий едва сдерживался, дабы не дать волю охватившему его гневу.
– Ах, вот как!!! Ну ладно, мы посмотрим кто – кого!
Архип стоял перед управляющим, переминаясь с ноги на ногу.
– Мне бы сударь…
– Чего еще?! – не выдержал Варфоломей.
– Так это… Рубль обещанный…
– Вот держи. Да не напивайся сильно.
– Благодарствуйте…
Архип вышел из конторы. Варфоломей же пребывал в замешательстве: что же делать? Как сорвать планы госпожи Забродиной?
Неожиданно ему пришло на ум очень простое решение. Он взял чистый лист бумаги и начал писать письмо…
* * *
Сергей Васильевич лежал в постели. Лизавета хлопотала около него.
– Вот выпейте, барин, капли, как обычно.
Она наполнила водой стакан и отсчитала ровно сорок капель, в комнате распространился запах лекарства.
– Ох, лежу здесь, как в лазарете… – пожаловался барин. – А где Антонина Петровна?
– На Северине прогуливается… – уклончиво ответила горничная.
– Вот, вот… Я – в постели хвораю, а она скачет все…
Лизавета отсчитала ровно сорок капель, подождала, когда они растворяться воде и поднесла лекарство ко рту больного.
– Пейте, Сергей Васильевич.
Он беспрекословно подчинился.
– Надоело мне лежать, скоро ходить разучусь. Хоть газету мне принеси…
– Не велено…
Барин округлил глаза.
– Это кем не велено?
– Доктором. Нельзя вам волноваться.
– Тогда книгу мне принеси из библиотеки, – взмолился больной.
– Книгу, это можно. Но только веселого содержания.
– Принеси мне «Илиаду» Гомера.
Лизавета подозрительно посмотрела на барина.
– А она веселая?
– Веселей некуда… Неси уж…
Лизавета отправилась за Гомером. Не успела она выйти из комнаты, как навстречу ей поспешил дворецкий.
– Письмо барину, передай.
Лизавета взяла письмо, опустила в карман передника и продолжила свой путь. Книг в библиотеке было немного, Сергей Василевич не был филоматом[1] и потому особенно ими не увлекался, отдавая предпочтение охоте и выпивке, нежели чтению.
Лизавета умела читать и без труда нашла Гомера в темно-коричневом кожаном переплете.
Вернувшись обратно в барские покои, горничная сразу же сообщила новость:
– Вот, барин, вам письмо… И вот Гомер.
– Письмо? – Сергей Васильевич удивился. – Небось опять долги требуют… Не хочу читать, брось его…
– Как угодно.
Барин задумался.
– Хотя, ладно давай… Распечатай только.
Лизавета распечатала конверт и протянула Сергею Васильевичу.
– Теперь, поди прочь… – раздраженно приказал он и развернул послание.
В нем говорилось:
«Милостивый государь, Сергей Васильевич!
Покуда вы хвораете, ваша супруга, Антонина Петровна Забродина, прекрасно проводит время в имении Матвеево-Орлово. Вынужден сообщить, что она состоит в любовной связи с господином Матвеевым. Как честный человек, признающий священные узы брака, я весьма вам сочувствую. Нелегко быть обманутым супругом…
Доброжелатель»
Пробежав глазам по письму, в первый момент, Сергей Васильевич даже не понял: о чем вообще речь! Ясно было лишь одно: письмо не содержит требования срочно вернуть долг – и то хорошо.
– Ничего не понимаю. Причем здесь жена и господин Матвеев?
Сергей Васильевич еще раз прочел письмо, уже более вдумчиво. Наконец, он постиг смысл написанного.
– Боже мой! Коварная обманщица! Как она могла! Да еще с этим петербуржским щеголем?!
Сергей Васильевич разволновался и ощутил сильную боль в груди. Он схватил колокольчик и пытался позвонить, но руки не слушались – перед глазами поплыло, в груди что-то оборвалось, все застелила темная пелена…
* * *
Антонина следом за Матвеевым вошла в кабинет. Станислав подошел к картине с пейзажем, аккуратно сдвинул ее рукой в сторону – Антонина увидела небольшой сейф, вмонтированный в стену.
– Новомодное средство от воров. В Петербурге применяется все чаще… Немецкие сейфы, знаете ли – весьма надежны.
Станислав набрал необходимую комбинацию цифр, покрутил ручку сейфа и тот открылся.
– Вот, – он извлек из сейфа пачку банкнот. – Ровно три тысячи рублей ассигнациями.
Антонина замерла в нерешительности, ей было неловко. Она пыталась найти слова благодарности, но чувства переполняли ее.
– Благодарю вас, – буквально задыхаясь от волнения, сказала она. – Я обязана вам…
Станислав положил пачку банкнот на письменный стол.
– Умоляю, вы ничем мне не обязаны – я даю вам в долг, а не покупаю… Простите…
Антонина округлила глаза.
– Вы хотели сказать: а не покупаю вашу дружбу? Или что-то другое?
Станислав, более не в состоянии бороться с собой признался:
– Я имел в виду – вашу любовь. Простите меня за дерзость…
Антонина встрепенулась.
– Но позвольте… вы… зачем?
– Я понимаю, мое признание – для вас полная неожиданность. Я знаю, что вы несчастливы в браке… Я не тороплю вас с ответом… Но, если вы дадите мне надежду, то я поселюсь здесь и не вернусь в Петербург.
Антонина растерялась.
– Вы так прямолинейны…
Станислав подошел к женщине почти вплотную.
– Да… Как я могу лгать вам?
Женщина ощутила его дыхание, голова у нее закружилась.
– Станислав Александрович, помилуйте… я не в силах противостоять вам… – сказала она из последних сил, голова закружилась, перед глазами все поплыло.
– Боже мой, вам дурно? Что с вами? – Станислав буквально подхватил гостью.
– Нет, нет… ничего страшного, – полепетала она, – просто голова закружилась. Она прильнула к плечу Станислава. Аромат ее волос подействовал на мужчину возбуждающе… и он не сдержался…
– Ах, что вы делаете? – лепетала Антонина. Но Станислав не обращал внимания на слабые протесты женщины, осыпая ее шею и лицо поцелуями.
Антонина ощутила прилив страстного желания и, отбросив всяческий стыд, обняла Станислава.
Станислав же распалялся все сильнее… Женщина понимала: они не могут столь долго предаваться страстным поцелуям в кабинете.
