Девочка махнула рукой.

— У нас много простынь, из них можно сделать плащи.

— И ты поведешь? Ваши мужчины сбежали..

— Поведу, — просто ответила она. — Помните, мастер, у меня тоже есть счеты с этим Хейверсом. Я Нэн Мэллори, и год назад…

— Да, — кивнул мастер Леггит. — Но ты, молодая девушка, — нет.

— Да, — возразила Нэн, словно готовая настаивать и дальше. Крис заметил, что она крепко сжала кулаки поверх передника.

— Я не могу позволить…

— Сегодня у вас нет выбора. — В ее голосе звучала почти такая же властность, которую слышал Крис в голосе той женщины возле отца.

— Я пойду, — к нему вернулась способность речи, — если она покажет дорогу. Сержант Джонсон знает мой голос; он может не прислушаться к незнакомому голосу из темноты.

— Мне это не нравится.

— У нас нет другого выхода! — возразил Крис.

Нэн переводила взгляд с одного на другого.

— Принесу простыни, — сказала она

Но вырезая отверстия в простынях, чтобы они могли служить плащами, она не чувствовала себя храброй. К ее удивлению, тетя Пруденс одобрила план, но настояла, чтобы они прошли не дальше перекрестка, обойдя его лесом.

— Ты понимаешь, как это опасно? — спросила она у Нэн, оставшись с ней наедине. — Хейверс и его бандиты…

— Я видела, что они могут сделать, — Нэн набралась мужества для ответа. — Они могут сжечь «Благородного оленя». И никто из деревни не придет на помощь.

— Если готова идти, то действуй быстро и осторожно. — Тетя Пруденс повернулась и обратилась к мальчику. — Никаких героических нападений; вполне достаточно, если вы сумеете передать сообщение.

Нэн наблюдала за мальчиком. Он не очень-похож на раненого отца. Светлые волосы, перевязанные сзади шнурком; загорелая кожа, словно он много времени проводит на свежем воздухе. Вполне может сойти за Мэтта, Ноэля или любого мальчишку, который служит на конюшне, если бы не упрямый рот и квадратный подбородок. Чем-то он от них отличается, но Нэн трудно решить, чем именно.

И вот она режет замечательные простыни, а он стоит и слушает мастера Леггита, который снова и снова напоминает об осторожности.

Обвязав головы краем простыни — это капюшон, закутавшись в остальное, они выбрались через окно. Мастер Леггит стоял на страже, готовый захлопнуть ставень, как только они благополучно доберутся до ягодных кустов.

Сердце Нэн билось так сильно, что ей трудно было дышать. Хуже всего каждое мгновение ожидать окрик из кустов или даже пистолетный выстрел. Добравшись до кустов и заснеженного сада, она почувствовала слабость от облегчения.

Здесь она пошла первой, перебегая от одного дерева к другому. Наконец добрались до живой изгороди. Возле нее опустились на четвереньки и поползли, останавливаясь и прислушиваясь к любому звуку.

Добравшись до прохода в изгороди, Нэн поползла по нему, придерживая ветки, чтобы они не ударили Криса по лицу. Она слышала только шум своего движения и стон ветра.

Теперь они в лесу, на краю земель поместья. В такую ночь ни один лесничий не выйдет караулить дичь, и если они доберутся до дороги, то дойти до перекрестка будет нетрудно. Нэн знала, что им нужно торопиться. Драгуны ненамного отставали от Криса Фиттона, когда он сегодня утром уехал от них вперед.

Тяжело дыша и спотыкаясь, она шла, придерживая одной рукой полы простыни, а другой отводя ветки. Казалось, они идут бесконечно, но наконец показалась дорога. У Нэн не было сил говорить, она жестом показала налево.

Теперь первым шел Крис, она тащилась за ним. Он ни разу не оглянулся, чтобы проверить, успевает ли она за ним, но шел быстро, и расстояние между ними все увеличивалось. Но вот Нэн услышала топот копыт. Крис прибавил скорости и исчез, и она с несчастным видом тащилась за ним. Снег набился за отвороты. Нэн с трудом держалась на ногах.

Но вот Крис снова появился, за ним виднелись темные фигуры, которые, оказавшись на землях поместья, спешились. Драгуны!

— Теперь, мисс, — один из них, очевидно, сержант, крепко взял ее за руку, — покажите нам дорогу.

Нэн повернулась и повела их назад. Она слышала негромкие голоса, которые тут же оборвались: это резко приказал человек, державший ее за руку. Но она так устала, что последняя часть пути казалась ей дурным сном. Они увидели гостиницу — темную крепость без единого огонька. Потом грохот мушкета.

— Ну, дело сделано! — сказал ее спутник. — Ладно, парни, — он все еще говорил негромко, — покажем этому сброду, с кем он имеет дело! Мисс, вы оставайтесь здесь. Пошли, ребята!

Он выпустил ее руку, и Нэн без сил опустилась на снег. Мгновение спустя кто-то снова взял ее за руку и рывком поднял.

— Я отведу тебя в гостиницу! — Это Крис Фиттон. — Собираюсь присмотреть, чтобы люди Хейверса не добрались до отца: сержант может не остановить их.

Он потащил ее, и они добрались до окна, ставень которого мастер Леггит притворил, но не запер. Крис подсадил ее. Дрожащая и замерзшая, Нэн упала на пол, слыша крики и треск выстрелов. С легким возгласом страха девочка закрыла руками уши, стараясь уйти от звуков боя. Вся храбрость оставила ее — и теперь она ужасно испугалась.

Нэн закрыла глаза, зажала руками уши, укрываясь в гнезде из простыней и одеяла…

Простыни и одеяло?

Но ведь она на полу старой гостиницы, под окном, куда втолкнул ее Крис. И контрабандисты…

Нэн открыла глаза, помигала от утреннего света. На мгновение она не поверила в то, что увидела. Она не в гостинице, а снова в своей постели, в квартире тети Элизабет.

Она протянула руку. Гостиница стоит на столике у кровати. Она выглядит темной и уродливой. Ей захотелось швырнуть макет на пол, разбить его. Но почему-то Нэн не смогла закончить движение руки, чтобы сделать это.

Девочка выбралась из постели с противоположной стороны, стараясь держаться как можно дальше от «Благородного оленя». Она чувствовала себя обманутой. Сон закончился так, как обычно кончаются сны, — прямо посредине. Она хотела знать, выиграли ли драгуны и полицейские бой, начало которого видела. Память воскрешала яркие картины: тетя Пруденс сидит рядом с раненым лейтенантом, при свете свечи виден лежащий на столе тяжелый пистолет, лицо мастера Леггита… Крис… Что с ними со всеми стало?

И было ли это на самом деле, когда-то давно?

Нэн одевалась, время от времени с опаской поглядывая на макет. Первый страх прошел, и любопытство мучило все сильней. Что случилось потом?

Крис лежал, глядя в потолок. Он не шевелился, но знал, что вернулся в свою комнату и не спит. Он снова побывал там. Но на этот раз не с мастером Бойером — со своим отцом!

Он повернул голову на подушке, чтобы посмотреть на фотографию в рамке. Вот его папа — не тот незнакомец, который бредил в лихорадке. Но одно лицо наплывало на другое, лицо из сна на то, что на фото, и Крис был в замешательстве. Может, он, Крис, так же накладывается на других Крисов?

Последние мгновения сна — они все путались. Ему казалось, что он помнит, как люди бежали перед гостиницей, помнит громкие выстрелы пистолетов и мушкетов из окон первого этажа. Но — Крис сел и заколотил кулаком по постели — он не знает! Спаслись этот другой Крис и его отец или нет? И было ли это в действительности? У него никогда не было таких ярких снов, кроме того первого, с гостиницей. Они похожи на телепостановки — но только он не просто смотрит, а принимает в них участие.

И Нэн тоже участвовала в этом последнем сне. Он вспомнил, как они, завернувшись в простыни, пробирались по лесу и по дороге у поместья. Она неплохо придумала с этими простынями, та, другая Нэн, неохотно признал он.

Не успел он встать, как в дверь постучали. Не тетя Элизабет — та всегда зовет. Крис приоткрыл дверь. Там стояла Нэн, держа в руках гостиницу. Она сунула ее ему.

— Возьми это! — сказала она. — Мне она не нужна. Не хочу ее видеть — никогда!