Алекса тяжело вздохнула и, развернувшись, отправилась к своему розовому диванчику.

Пётр оставил Алексу, сразу после отлёта Айлина, честно признавшись себе, в том, что ему нет места в сердце Алексы. Да, и сама Алекса успокоилась хотя бы на этот счёт, и её уже не будет мучить совесть за не свершившийся ошибочный поступок.

С тех самых пор, Жанна стала серьёзно побаиваться за здоровье дочери, и старалась почаще находиться рядом с ней. Пётр тоже не забывал о ней и частенько наведывался в дом Скайлов. По вечерам у её диванчика просиживала Инга, изредка звонили Димка и Эллис, и очень часто Дон. Вот и сейчас его сияющая голограмма нависла над её диванчиком. Дон, как-то вымученно смотрел в её пустые глаза:

- Как ты себя чувствуешь?

- Просто великолепно! - съязвила она.

Помолчав, он проговорил:

- Алекса, будь моя воля, я бы вмиг тебя вылечил.

- Интересно? - прищурилась Алекса.

- К сожалению, я не тот доктор, которому под силу победить твой недуг. И вообще, я пустое место. А, может, я не умею убеждать?

- Дон, давай, о главном, - Алекса сморщилась, как от кислого, и уткнулась в подушку дивана.

- Сейчас к тебе придёт человек, - проговорил он, глядя на её спину, - я очень прошу тебя, не выгоняй его сходу. Выслушай вначале, по крайней мере, ради меня.

- А ты у нас, солнце в небе? - буркнула она в подушку.

- Я почти мэр, в конце концов.

- Какой же ты мэр - горе луковое, даже переговоры устраиваешь через чью-то голову, - выкрикнула она, выпрямившись на диванчике.

- Алекса, не старайся, всё равно не заденешь. Так вот, этот человек, сам вызвался поговорить с тобой от имени общественной организации граждан Элфеса.

Алекса смолчала. Она знала, что Дона трудно вывести из себя пустячным оскорблением, в отличие от Айлина.

Спустя некоторое время перед Алексой предстал человек, которого она уже где-то видела, но точно знала, что была с ним не знакома.

- Меня зовут Платон Стентон.

Алекса пристально взялась изучать его внешность. Не это имя назвал Дон, когда просил её поговорить с каким-то человеком. Возраста он был неопределённого. У него были добрые голубые глаза и милая улыбка.

- Так как вы сказали, вас зовут?

- Платон Стентон.

- Интересное имя, почти библейское, - проговорила Алекса, подумав: ну какая разница в том, кто перед ней сейчас стоит.

- Спасибо моей мамочке, - отозвался Платон голосом похожим на джем и сразу перешёл к делу.

- Я много наслышан о вас, Алекса, поэтому смею утверждать, о том, что вы обладаете твёрдым и стойким характером. В вас заложена большая энергия, а главное, вы обладаете чувством справедливости. Отсюда следует, что за вами не задумываясь, пойдёт каждый, потому, что вы образец для подражания. Но, смею ли я знать, откуда такое безразличие к судьбе своего города, к своему народу?

- Что вы, Платон, я вовсе не безразлична к судьбе моего города. Просто, в данный момент мне не по плечу взваливать на себя такую огромную ответственность. Я почти уверена, что в нашем городе есть уверенные в себе граждане, которые смогут понести эту ношу.

- Но, именно сейчас городу нужны только вы и никто другой.

- Разве Дон Крайнев не справляется со своими обязанностями?

- Справляется, ещё как! Вы, только посмотрите, как! А, то обстоятельство, что он не из местных ещё больше усугубляет и без того сложную обстановку в среде простых людей.

- Поймите меня правильно, Платон, что даже, как Крайнев я не смогу работать, к сожалению.

- Просто вы не догадываетесь о своих потенциалах. Если вы не уверены в себе, то на первых парах мы поможем вам. Это в наших интересах, ведь именно вас хотят видеть люди во главе мэрии Элфеса. Все ждут выборы.

- Я весьма сожалею, Платон, но я чувствую, что моё время ещё не пришло. Я приду тогда, когда стану сильной.

Платон только сейчас немного расслабился, и, опустив глаза, проговорил:

- Мне жаль, Александра, что я не смог переубедить вас, но, позвольте оставить за нами хотя бы право, терпеливо ждать вашего пробуждения. И, учтите, - Платон поднял на неё глаза, которые, как ей показалось, немного ускользали в сторону, - учтите, народ не прощает тех, кто стал безразличен к их чаяниям.

Платон удалился так же, как и пришёл, со сладкой улыбкой.

Тяжело вздохнув, Алекса бросилась на свой диванчик. У неё не было ни сил, ни желания заниматься сейчас делами города. Для этого её мозги должны быть полностью очищены от посторонних мыслей, которые ну ни как не желали покидать сломленную душу Алексы.

Наверное, это даётся каждому, чтобы пройти через эти посторонние переживания и страдания. Ведь, она далеко не подросток, и должна непременно справиться со всем этим. Видимо, ей дано пережить это состояние, как нужная для дальнейшей жизни прививка. Вот и сейчас она стойко отгоняла образ Александра и думы о том, что нужно было сделать, и что не нужно было делать тогда, когда он ещё был совсем рядом, когда стоило только протянуть руку. Почему отец и мать, имея повод для ненависти и мести к нему, спокойно смогли понять и простить его, более того, они нашли с ним общий язык и живут теперь так, будто бы и не было этой личной неприязни? Этого она никак не может принять. В чём сущность её ненависти к нему?

Алекса вновь громко застонала. Нет, эта огромная месть не стоит тех мук, на которые она себя обрекла. Разве она тогда думала, что видит его в последний раз, ведь тогда казалось, что впереди целая вечность.

"Почему так холодно? - подумалось ей, и она только глубже укуталась в пушистый плед".

Окунувшись в тёплые мечты о возможном, счастливом будущем, Алекса услышала сигнал видеофона. "Опять этот Платон,- подумала она, но это оказалась Инга".

- Ты опять на диване.

- Просто у нас в доме жутко холодно.

- Я переживаю за тебя, Алекса.

- Не переживай, Инга, я уже покушала. Ты ведь из-за этого переживаешь?

- Ты вообще-то следишь за временем?

- А, что?

- То, что сейчас уже вечер. Давай-ка вставай, и собирайся. Пойдём к Крайневым справлять их годовщину.

- А мне он ничего не сказал.

- Это понятно, ведь в прошлый раз, на его день рожденья ты разогнала всех гостей. А нынче, Эллис приказала обязательно тебя привезти.

- Это же опять причёска, макияж. И вообще у меня сегодня целый день болит голова. Ты иди, а я их и так поздравлю.

- Ну, всё, моё терпение лопнуло! Завтра, в девять утра, чтобы была готова, поедем в клинику.

- Так рано?

- А, если не поужинаешь, я лично приеду тебя кормить!

Инга исчезла, а на её место в дверях появилась Жанна. С тех пор, как закончилась война, Жанна почти не изменилась, разве что немного похудела. И не удивительно, она переживала за дочь. Да и думы о Джоне, который постоянно находился в разъездах, тоже не прибавляли ей красы.

- Алекса, ты опять ничего сегодня не кушала. Мы так с тобой до свадьбы не доживём.

- Чьей свадьбы?

- Твоей, надеюсь. Кому ты будешь нужна такая худая.

Алекса по-детски тихонько хихикнула.

- И не смейся.

Жанна приложила ладонь к её голове, и тут же одёрнула её:

- Да, ты вся горишь!

***

Голубой, мягкий свет разливался в помещении, которое мы бы назвали палатой реанимации. Это было голубое пространство, в котором пребывал человек с отклонениями в здоровье. И в этом небесно-ватном пространстве, в поле зрения Алексы попало милое личико знакомой блондинки. А её улыбка открывала ряд ровных белоснежных зубов.

- Ну, ты как?

- А, ты что здесь делаешь, ты ведь акушер?

Это была Инга.

- И теперь мне нельзя навестить больную подругу?

- Хочешь, я тебе открою секрет, - прошептала Алекса.

- Ну, давай.

- Я вовсе не больная. Я чувствую себя здоровой, как лошадь и готова просто свернуть горы.

Инга весело рассмеялась.