Когда Бодрик сообщил, что убил Лурска, начальника стражи Гурбориана, стало ясно, что я могу доверять смотрителю моего замка. Иначе я должен был предположить, что Гурбориан ухитрился подкупом или запугиванием склонить Бодрика на сторону Рептура и послал его обратно в Кревонель в качестве шпиона. Однако я знал, что Бодрика связывает со мной нерушимая кровная клятва. Он пошел на немалый риск, соблазнив Лурска на дуэль на территории Рептура, но поступок его был вознагражден. Сразу же после того, как Лурск погиб, вмешался Гратч и не позволил воинам Рептура убить Бодрика. Как и рассчитывал Бодрик, его тотчас же отвели к Гурбориану, который справедливо признал, что потеря начальника стражи куда менее важна, чем потенциальная возможность союза с Кревонелем. Вместо того чтобы убить Бодрика, Гурбориан позволил ему вернуться в Кревонель с ответом на приглашение Волориана. Как мы и надеялись, барон с телохранителями из стаи Рептура намеревался прибыть в Кревонель в полночь.
Я отправил Геннарда, чтобы тот подготовил подобающее случаю угощение в зеленом зале и отнес туда отравленный меч моего родителя. По ализонскому обычаю, бароны всегда разоружались, прежде чем войти в зал переговоров, куда обычных телохранителей не допускали. Этот обычай был введен, чтобы уменьшить вероятность вооруженных стычек между смертельными врагами, но со временем участники переговоров начали запасаться спрятанным оружием, на случай, если в запертой комнате все же начнется схватка.
Бодрик объявил о прибытии гостей из Рептура.
Мне понравились все четверо воинов, которых выбрал мой смотритель. Я узнал троих из телохранителей Рептура — все они были достойными бойцами, но не чета нашим.
Гурбориан и Гратч были одеты весьма пышно. Я наблюдал за Мерет, не выдаст ли ее страх, но, к моей великой радости, она вела себя вполне убедительно; своей авторитетной манерой держаться она напомнила мне старого барона Морагиана.
Как только мы вчетвером разоружились перед входом в зал, Мерет направилась прямо к креслу моего родителя во главе овального стола посреди зала.
Я преднамеренно повернулся ко всем спиной, запирая двери на засов, чтобы Гратч мог сам выбрать себе место — обычно он никогда не садился спиной к двери, но в данном случае запертые двойные двери гарантировали, что никто не сможет подкрасться к нему незамеченным. Кроме того, он был правшой, и его наверняка привлекала непосредственная близость к Мерет, на расстоянии броска ножа. Меч моего родителя удобно расположился у меня под рукой, когда я занял кресло напротив Гратча, слева от Гурбориана и справа от Мерет.
Геннард приготовил для нас поднос с угощением.
Направляясь к своему креслу, я расставил три золотых кубка и щедро налил лучшего в Кревонеле кровь-вина нашим гостям. Естественно, они подождали, пока я попробую из своего бокала, прежде чем отпить из своих.
Гурбориан, нахмурившись, посмотрел на пустые руки Мерет.
— Возможно ли, — спросил он, — что ты избегаешь столь великолепного напитка, Волориан?
Мерет, не раскрывая рта, изобразила скорбную гримасу и, набросав что-то на своей доске, протянула ее мне. Там было написано:
«Лихорадка. Не могу ни есть, ни пить».
— К моей великой печали, — произнес я вслух, — лихорадка лишила меня вкуса, и я не могу по достоинству оценить ни еду, ни питье.
Гурбориан слегка расслабился, сидя в своем кресле.
— Какая жалость, — сказал он. — Когда твой вкус возвратится к тебе, потребуй от Казариана, чтобы прислал тебе несколько бочонков этого вина. Оно воистину достойно похвалы. Согласен, Гратч?
— Несомненно, милорд, — послушно ответил Гратч, Мерет постучала посохом о пол и властно подняла руку. Гурбориан хрипло рассмеялся.
— Ты всегда был нетерпелив, Волориан, — сказал он, — как на словах, так и на мечах. — Он снова повернулся к Гратчу. — Будь любезен, объясни благородному барону, какие необычайные возможности ожидают его и Кревонель, если он вступит в союз с Рептуром, помогая нашему новому предприятию.
Вряд ли можно было сказать о Гратче, что он хоть когда-либо действовал прямолинейно и открыто. Я вспомнил, как Волориан писал, что, если целью Гратча, крутившегося возле наших владений, было шпионить за Эскором, странно, что он действительно забрался в пограничный район — более естественным для него было бы отправиться на корабле в Карстен и проделать самый извилистый из всех возможных путей. Мне было крайне любопытно услышать, каким образом Гратч попытается убедить нас преодолеть традиционное для нашего Рода отвращение к магии. И, как и следовало ожидать, он начал приближаться к своей цели самыми окольными путями.
— Естественно, мы ничего не в силах добавить к той выдающейся репутации, которой пользуется Род Кревонеля, — заявил Гратч, обращаясь к Мерет.
Мерет кивнула, словно признавая общеизвестный факт.
— Похоже, — продолжал Гратч, — что ты больше не принимаешь активного участия в делах замка Кревонель, будучи, несомненно, занят разведением своих знаменитых псов у себя в поместье.
Мерет снова кивнула и беспокойно побарабанила пальцами по крышке стола.
Гратч невозмутимо продолжал приближаться к сути разговора.
— Мой лорд и я тщательно обдумали все, что могли бы предложить тебе взамен на некоторую.., перемену мнения с твоей стороны, — сказал он. — Мы знаем, что наше предложение и без того привлекательно для тебя, но порой некоторые.., дополнительные факторы могут ускорить принятие решения.
Мерет внезапно стукнула посохом о пол, отчего Гратч слегка запнулся:
— Б-благородный барон?
Она написала на своей доске лишь одно слово. Я взял ее так, чтобы Гурбориан и Гратч видели жирно написанный вопрос:
«условия?»
Пока она стирала надпись с доски, я добавил:
— И какие действия потребуются взамен от Кревонеля?
Гурбориан подпер подбородок украшенной перстнями рукой, выжидающе глядя на нас. Он был явно доволен, — по крайней мере, сейчас, — что вместо него говорит Гратч.
Гратч жадно отхлебнул из своего кубка.
— Как я понимаю, — сказал он, — в своре благородного барона недостает представителей лишь одной породы, которую разводит исключительно барон Болдук. — Голос его приобрел льстивый оттенок, словно он пытался убедить едва отнятого от матери щенка впервые сунуть голову в ошейник с шипами. — Недавно барон Болдук с готовностью принял наши предложения. Если и ты присоединишься к нам, вполне вероятно, что он любезно предоставит тебе своих лучших производителей.
Мерет смерила Гратча уничтожающим взглядом, явно намекая на то, что столь примитивный подкуп — без каких-либо объяснений, что требуется взамен, — даже не заслуживает каких-либо комментариев.
Момент показался мне самым подходящим для того, чтобы отвлечь их внимание и, возможно, заставить сказать несколько больше, чем они намеревались.
— Что касается Болдука, — заметил я, — я слышал недавно, что его младший щенок неожиданно умер во время Новогоднего Сбора.., кажется, на шестой день?
Старый барон, наверняка, вне себя от горя.
Гурбориан изобразил скорбную гримасу, но глаза его довольно блеснули.
— Именно так, — сказал он. — Я поспешил к нему, едва лишь печальная весть достигла Рептура. Как я и подозревал, причиной смерти стала их старая вражда с ферликианом. Барон Болдук был крайне благодарен мне за сочувствие. — Он повернулся к Мерет. — Ты, наверняка, захочешь с ним поговорить, поскольку вы оба давно уже испытываете одни и те же чувства по отношению к некоторым.., вопросам. Болдук полностью пересмотрел свои прежние убеждения, оценив ту выгоду, которую может принести ему наше предприятие.
Мерет написала несколько слов, и я лишь прочел их вслух:
— Подробности этого предприятия?
Гурбориан кивнул Гратчу, который опустил палец в кровь-вино и провел алую черту на крышке стола. Когда он добавил еще несколько линий, я понял, что он рисует грубую карту границ Ализона.
— С тех, пор как был разрушен наш необдуманный союз с колдерами, — заявил Гратч, — мой лорд и я посвятили себя разработке нового, более удачного плана расширения ализонских владений. В течение долгого времени заклятия Ведьм Эсткарпа не давали нам свободно продвигаться на юг. Вот здесь — где Запретные Холмы уходят в бескрайние топи Тормарша — Лорд-Барон пытается пробиться уже несколько лет, но колдовские заклятия не пропускают никого, кроме жалкой горстки шпионов. Несколько лун назад… — Гратч пристально посмотрел на Мерет, затем добавил:
