Прикрывая глаза, она периферийным зрением выхватила бутылку шампанского, стоявшую на столе рядом с фруктами и цветами. И вспомнила вдруг, как осознанно мечтала об этом напитке весь вечер. И в ней «взыграло ретивое». Хочу шампанского! Хочу напиток всех влюбленных! Хочу, чтоб еще больше кружилась голова! Ну, как же без живительной амброзии в такой момент-то?

На миг показалось, что внутренний голос иронично шепнул ей: «Всё тебе, Ларка, мало. Мед, так еще и ложкой. Ну-ну…»

Конечно, показалось. Или просто коньяк еще не до конца выветрился. И она произнесла тихонько: «Мишель, так пить хочется».

И дальше, чуть капризно скривив ротик, она сказала:

– Что ж про шампанское мы забыли… Оно у нас не испарилось случайно?

– Извини, это моя вина, – спохватился Михаил, – я совсем голову потерял и без этого напитка …

Он немного повозился с бутылкой. Пробка выстрелила, но не сильно. Шампанское почти не пролилось. Мужчина поставил бутылку темно-зеленого цвета на тумбочку рядом с тахтой. Затем разлил шипучий золотистый напиток по бокалам.

– Прошу, богиня, – Михаил протянул красивый, удлиненной формы бокал Ларисе и взял свой.

Соприкоснувшись, стекло радостно зазвенело.

Лариса с жадностью заглотила сразу половину бокала.

– Кисленькое, – слегка сморщила она носик.

– Ну, так ведь это «брют» – высший пилотаж. А ты любишь сладенькое? – галантно поинтересовался кавалер.

– Да, – томно сказала женщина, – полусухое или полусладкое.

– Теперь буду знать, – сказал Михаил. – Просто я заказал лучшее. То, что признано лучшим во всем мире. И у нас, кстати, тоже. У всех гурманов и эстетов, так сказать. Ну, можно и подсластить…

Михаил отставил свой бокал с шампанским на тумбочку, которое он лишь пригубил, и взял вазочку с пирожными.

Лариса с жадностью схватила эклер и попросила:

– А можно еще добавочку того, что только для избранных… эстетов, – и протянула свой пустой бокал.

Михаил наполнил женщине фужер, и она отхлебнула из него радостно, уже не чокаясь.

А мужчина взял в руки бутылку и стал медленно читать: «Советское шампанское. АБРАУ-ДЮРСО. Белое. Брют».

– А бывает еще брют-«экстра», – мечтательно произнес Михаил.

– Это как?

– Еще суше, еще кислее…

«Да уж куда кислее», – поморщилась в душе Лариса, доедая пирожное, но отмечая, в то же время, приятное головокружение и необычайную легкость во всем теле.

Женщина поставила пустой бокал рядом с тахтой.

– Ой, у меня такое чувство, что я сейчас воспарю в воздушное пространство, – сказала она вдруг, – я как будто пребываю в невесомости…

– тогда я срочно превращаюсь в эльфа, – сказал Михаил и обнял Ларису, – воспаряем вместе…

– Мишель, по-моему, я опьянела от твоего шампанского. Я куда-то лечу… Ой, или падаю…

– Так падаешь или летишь? – засмеялся мужчина. – Я, ведь, весь вечер только и мечтал об этом – подпоить наивную девушку, чтобы воспользоваться моментом, – радостно сказал Михаил, понимая, что шампанское внесло свою новую веселую волну в их отношения, – зря я, что ли мерзавчик…

– Ты… ты, – захлебываясь в словах, – зашептала Лариса, – не мерзавчик. Ты – мечта, сказка… Ты – принц на белом коне… Ты не можешь быть грубым, бестактным.

Тут Лариса всхлипнула, и глаза ее увлажнились.

– Ах, Мишель, Мишель, – Лариса склонила голову к нему на плечо, – такой мужчина, как ты, должен быть… первым, – и заплакала, растирая на лице слезы.

К счастью, без темных разводов туши. Тушь была качественная. Французская.

(Первый звоночек прозвенел: лично сама Лариса презирала баб, которые, вот так наклюкавшись, плачутся «в жилетку» мужику, да еще в самый неподходящий для этого момент. Но она этот звоночек не услышала).

– Лорик, ну, Лорик, – нежно поцеловал ее Михаил. – Мы – взрослые люди, которые встретились на середине жизненного пути. Но, даже если мы не можем уже повлиять на свой старт, то мы в силах изменить наш финиш…

– Да? – радостно встрепенулась Лариса. – Как ты хорошо сказал. Сам придумал?

– Нет, это афоризм такой.

– А… Я тоже люблю афоризмы. Особенно, одной польской писательницы – Магдалены Самозванец. Обалденная тетка. В смысле – афоризмы. Вот, послушай…

Лариса лишь на секунду призадумалась.

– «Каждый мужчина мечтает содержать женщину на ее средства».

Михаил улыбнулся: «Это замечание не ко мне. Я не альфонс».

Лариса продолжила:

– «В любви невозможно отличить победу от капитуляции».

– О, какая наблюдательная писательница, – наверное, много раз капитулировала в своей жизни, – не удержался от шутливого комментария мужчина.

Лариса погрозила ему пальцем и продолжила, легко припоминая то, что она знала давно и наизусть.

– «Будь адвокатом мужа, а не следователем его».

– «Нет загадочных женщин, а есть недогадливые мужчины».

– Про адвоката мне, ну, очень понравилось, – засмеялся мужчина. – А вот насчет загадочных женщин я не согласен, – и он нежно сгреб в охапку объятий Ларису. – Ты для меня – одна сплошная тайна, начиная с первого дня знакомства и заканчивая вот этими волнительными пятнышками на плече. Понимаешь?

Он разомкнул руки, отпуская Ларису, которая лежала на спине. Сам сел рядом, любуясь ею.

– Кто мы и что мы в этом мире? – сказал музыкант задумчиво. – Кем были в прошлой жизни, кем станем в будущей?

– Ты искренне веришь в это? – тихо спросила журналистка.

– Конечно, – отозвался Михаил. – Я столько литературы прочитал на эту тему в заграничных библиотеках. А во что верить? – он грустно усмехнулся, – неужели в построение коммунизма в отдельно взятой стране?

– Скажи, что ж ты такое во мне особенное почувствовал? – спросила она с любопытством.

– Помнишь, – Михаил усмехнулся, – как путано я отвечал на такие понятные и простые вопросы твоего интервью?

Лариса кивнула.

– Я даже удивилась тогда немного, что ж это звездный мальчик так волнуется…

– Глядя в твои глаза, я всё время куда-то проваливался. Словно, в какое-то другое измерение, где я тебя уже знал, и ты меня тоже… Я так чувствовал тогда. И ничего не мог с собой поделать. Вот это меня сбивало с толку и отвлекало от интервью. А сейчас я абсолютно уверен, что наши пути уже пересекались когда-то. Поэтому мы так тонко и чувствуем друг друга. Две песчинки, затерянные в мирах вселенной и вдруг снова встретившиеся… Понимаешь, Лорик, вся наша жизнь – это виток бесконечной спирали…

– Как с тобой интересно, – сказала Лариса, мечтательно задумавшись. – Ну, и кем мы могли быть с тобою в прошлой жизни?

– В принципе – кем угодно, – сказал Михаил. – Но когда я вижу вот эту отметину, – и он наклонился к ее плечу и поцеловал ее в две странные красноватые родинки, так похожие на укус змеи, – я теряюсь и падаю ниц… Просто существует множество теорий, которые утверждают, что родинки на нашем теле – это следы предыдущих воплощений человека. И они появляются для того, чтобы поведать нам о не самых приятных моментах, которые были с нами уже когда-то в прошлых жизнях…

Михаил замолчал, вздохнул. Затем, игриво взмахнув своими кудрями, добавил:

– Вот только Цезарем я себя не ощущаю, извини, царица.

– А и не надо, – засмеялась Лариса, – а ты – хитрец, напрашиваешься на комплименты. Ведь знаешь, наверняка, что у него не было такой роскошной шевелюры. А была лысина, которую царица ему лечила разными питательными масками…

– Не хочу лысину, даже если она от такого исторического бренда, как Цезарь, – усмехнулся Михаил. – А может…

– С меня довольно и «римского патриция», – сказала Лариса, обнимая Михаила.

– А кто меня назвал сегодня виртуозом? – горделиво просиял Михаил. – Я должен соответствовать. Лорик, я могу быть таким разным… И гораздо деликатней, чем иной патриций. Кем пожелаешь. Любовь – это игра. Ведь мы – не плебсы. Даже иные особи из многоликой фауны преподают нам уроки эстетики и красоты. А мы, ведь, – человеки… – И наклонившись ближе к ее уху, молодой мужчина прошептал, – во что играем? Заказывайте музыку, царица…