Почувствовав профессиональное любопытство, Рита подошла поближе, чтобы разглядеть консоль приборов. Мертвые индикаторы, шкалы с цифрами, но без обозначений, переключатели и кнопки ничего ей не сказали. Похоже, в агрегате вещество из бассейна соединялась с чем-то, подаваемым по трубам, а получившаяся смесь закачивалась в баллоны. Судя по оранжевым знакам, от результатов этого процесса следовало держаться подальше.

- Рита, ты насмотрелась? – от напряжения вопрос Круглова прозвучал в наушниках почти агрессивно.

- Подожди. Они что-то делали там, в углу, с этой жидкостью…Дотрагивались до бортика…- вмешалась Марго.

- Может, прихватили с собой немного? – Ритка направилась к бассейну.

- Ну, куда еще тебя черт понес? – мученически зашипел ей вслед Груздь.

     Литерный пошел вместе с ней. Лава и Штеф держали на прицеле выход в следующий коридор. Круглов, Наждак и Унтер контролировали тот, из которого они только что вышли.

     Подойдя к пузырящейся массе, Ритка бросила в нее болт. Глухо булькнув, он ушел в глубину и преспокойно остался там лежать, чуть покачиваясь. Следом за болтом полетел кусок сухаря. Стоило только белковому веществу войти в контакт с парами странной жидкости,  как раздалось оглушительное шипение. В воздухе заклубилось ядовито-желтое облако. Коснувшись поверхности, сухарь вызвал фонтан брызг, которые растворили его буквально на лету.

- Те, кто прошел здесь до нас, скорее всего, взяли с собой вот этого. – Девушка указала на пузырящуюся поверхность. – Думаю, хорошо бы и нам прихватить…вот только как?

     Литерный пожал плечами. Подошел Круглов, снимая с пояса контейнер для артефактов. Просто зачерпнуть странную субстанцию желающих не нашлось. Капитан, крякнув, достал из кармана рюкзака обычную столовую ложку и прикрутил ее проволокой к рукоятке штык-ножа. Теперь он мог зачерпнуть странную массу, не рискуя повторить судьбу Риткиного сухаря. Через пару минут около стакана полужидкого вещества, похожего на подтаявшее экзотическое желе, перекочевало в контейнер. Круглов осторожно закрыл его, зафиксировал зажимами крышку и повесил на пояс. Литерный, с сожалением вздохнув, пристроил ложку на бортик бассейна.

 - Ну что, двинулись?

     У дверного проема на полу валялся еще один двухметровый баллон, засыпанный обломками бетона. Угол стены над ним зиял здоровенной выщерблиной, украшенной бахромой гнутой арматуры. Над сбитым от удара вентилем баллона струилось полупрозрачное марево.

- Вот это – «штанга»… - уважительно присвистнул сзади Литерный.

    Прямо в начале следующего коридора обнаружилась жарка. В этих мрачных подземельях даже такая опасная аномалия показалась Ритке чем-то родным и близким, чем-то вроде привета из привычного мира.

     Аномалия тянулась метров на десять вдоль стены. Когда перед носом в любую секунду может взъяриться маленькое солнце в несколько тысяч градусов, походка невольно становится невесомой, как у девочки на шаре. Особенно эту субтильную юную особу напоминал Наждак, крадущийся на цыпочках в берцах сорок восьмого размера. Вылупив глаза и нежно прижимаясь к стене своим «печенегом», Коля изо всех сил старался занимать как можно меньше места.

     Коридор под прямым углом повернул направо. Опять хрустели шаги в тишине, сталкеры подавленно молчали. Вдруг Марго, шедшая первой, резко подалась в сторону. В бетонной стене, покрытой узорами черных разводов, зиял пролом. В его оскаленной рваными, скрученными арматуринами черной пасти угадывался соседний коридор. Сталкеры снова вытянулись в цепочку и шли, прижимаясь к целой стене, перебираясь через куски бетона, валяющиеся на полу. Внезапно земля под ногами ощутимо содрогнулась. Где-то вдалеке послышался звон упавшего на бетон металлического предмета. И снова всех накрыла тишина.

- Да е-мое, сколько ж можно-то! – в отчаянии прошептал Груздь, поднимаясь с пола. Когда их тряхнуло, он как раз балансировал на крупном обломке, с которого и сверзился, крепко приложившись копчиком. Теперь он стоял, потирая пострадавшее место, и выглядел откровенно напуганным.

     Не успели они пройти и десятка шагов, как соседний коридор осветился пляшущими огнями. С громким гудением и треском из глубины черного провала прямо на них мчался  столб белого пламени. За ту долю секунды, которая понадобилась этому смертоносному факелу, чтобы достичь дыры в стене, люди успели только в ужасе замереть.

     Вжавшись спинами в бетон, они смотрели в глаза неумолимо надвигающейся, пышущей раскаленным воздухом смерти. Было совершенно ясно, что даже самый продвинутый костюм не спасет от немедленной и страшной гибели. Но, поравнявшись с границей между коридорами, странное явление внезапно свернуло в сторону и унеслось в глубину темного прохода. В воздухе повис какой-то противоестественный, высокий звук, похожий на затихающий тоскливый вой. Еще через секунду пламя скрылось из поля зрения, и вокруг опять наступила кладбищенская тишина.  Кто-то из команды (Ритка не поняла, кто) отчетливо всхлипнул. Бойцы стояли, не в силах двинуться дальше.

     Пройдя по жуткому коридору еще шагов двадцать, преследуемые непрерывным ощущением постоянной слежки, сталкеры вышли в помещение, разделенное надвое стеной из массивного армированного стекла. Очевидно, здесь была лаборатория для работы с агрессивными средами. Они попали в ту часть, где когда-то шли эксперименты. Слева за стеклом виднелся пульт управления и выход из зала. Справа, в специальном углублении, стояли баллоны. В нескольких Ритка опознала своих старых знакомых, помеченных знаком биологической опасности и явно попавших сюда из предыдущей лаборатории. Рядом с ними валялся небольшой баллончик с манометром, вблизи которого все счетчики радиации тревожно защелкали. Сталкеры поспешно отошли в середину комнаты. По центру стены бросалась в глаза огромная, под потолок, чугунная крышка люка, выкрашенная в тревожный красный цвет и увенчанная исполинским вентилем. Из-под нее выходили направляющие рельсы, тянувшиеся до странной установки в центре зала. Раньше к непонятной конструкции примыкали многочисленные трубы и шланги, идущие от баллонов, установленных в углу или спускавшиеся из-под потолка. Сейчас больше половины из них были оборваны и черными мертвыми змеями вились по кафельному полу.

     Установка представляла собой платформу, окруженную форсунками разнообразного диаметра, сверху над которой нависал не то распылитель, не то излучатель. Присмотревшись к кнопкам и верньерам на боковых поверхностях верхней и нижней частей установки, Ритка пришла к выводу, что, вероятнее всего, приезжающие по рельсам объекты здесь  подвергали одновременно биохимическому и лучевому воздействию. Ею овладело нехорошее предчувствие. Девушка усомнилась, а стоит ли вообще интересоваться, чем занимались люди в этой лаборатории, когда были еще живы.

     Чтобы попасть к выходу, команда двинулась к отделенному стеклянной стеной помещению. Никто, похоже, уже не удивился, увидев вырванную из стены вместе с петлями и валяющуюся на полу толстую стальную дверь, на которой еще сохранилось треснувшее табло «Не входить! Идет эксперимент». Ритка машинально отметила, что дверь лежит кверху стороной, ранее обращенной внутрь помещения для персонала. Значит, тот, кто вырвал ее с мясом из бетонной стены, появился как раз оттуда, куда они сейчас направлялись.

- Да, хорошего мало. – Сказала Маргоша. – Но, подумай сама: те, кого мы догоняем, ведь прошли здесь до нас. И, если бы они не надеялись выжить, зачем бы они сюда поперлись?

- Не забывай, подруга, что они, в большинстве своем, не люди.

- Ну, среди нас тоже такие есть. Так что – где наша не пропадала!

     Штеф и Лава, первыми зайдя за стекло, вдруг молча разошлись в стороны, не сводя глаз с чего-то, лежащего на полу. Наждак встал, как вкопанный, потрясенно присвистнув.

- Вот дерьмо…- совершенно измученным голосом пробормотал Груздь.

     Перешагнув через грозную надпись «Не входить», Рита вошла в комнату вслед за ними. У стеклянной стены располагался большой металлический пульт управления. Кнопки, тумблеры, верньеры, полустертые диаграммы и колонки цифр в пластиковых окошках. Распределительный электрощиток с идущими в большой зал толстыми кабелями. На стене – черная, бесформенная, жирно блестящая клякса, окруженная брызгами и какими-то разводами. Под ней – кучка грязного, засохшего тряпья неопределенного цвета.