– Он говорит, – не скрыла Марина Валерьевна, – что нужно попробовать получить сертификат по функциональной диагностике. Но это тоже… Гель этот… И радиация вредная.

– Но вы же не можете всю жизнь заниматься тем, что вам скучно!

– А что делать? Выбора-то особого нет!

– Марина Валерьевна, – неожиданно осенило Веру Васильевну, – кажется, я знаю, что вам нужно!

– Уволиться предложите? – Марина Валерьевна подозрительно посмотрела на заведующую.

– Да нет, конечно! Просто вам нужно переучиться на косметолога! У вас же только интернатура? Вот и отлично! Поступите на дерматолога, пусть больница даст вам направление, а оттуда уж и до косметологии недалеко! И никаких вам алкоголиков и старушек! Только приятные красивые люди!

– Вы думаете, это возможно? – Марина Валерьевна оживилась.

– А почему нет? Вы девушка молодая, красивая! А пока можно вообще на курсы какие-нибудь пойти!

– Знаете, вы на вид такая… А оказывается… Спасибо, Вера Васильевна! Это действительно вариант! Можно я пойду уже узнавать?

– Можно, конечно! Только вы уж истории болезни поаккуратнее… И с больными тоже..

– Конечно, конечно! А вы мне дадите рекомендацию, если что?

– Обязательно, – твердо пообещала Вера Васильевна.

Марина Валерьевна упорхнула, на ходу извлекая из кармана халата мобильник.

Вера Васильевна мечтательно посмотрела на электрический чайник – кофе точно заслужила. Но не успела она подойти к шкафчику, чтобы достать чашку и припасенный бутерброд, как в дверь робко постучали.

– Войдите.

– Это я во всем виновата, – с порога сообщила Зоя Травина. – Могу написать заявление.

Вера Васильевна посмотрела на нее, на чайник:

– Знаешь что, запри-ка дверь на ключ. Ты кофе пьешь или чай?..

– Кофе. – Зоя покраснела, побледнела, снова покраснела. Она ожидала, что ее будут ругать и увольнять.

– У меня тут мелкомолотый, натуральный. Растворимый – это все-таки вредно и невкусно.

Вера Васильевна достала чашки, насыпала в каждую ароматный порошок, залила кипятком. Немного подумала, отыскала одноразовую тарелку, разделила бутерброд пополам, половину на тарелке поставила перед девушкой. Зоя наблюдала за ней почти с ужасом. Сестры редко пьют чай с врачами, а тут кофе с бутербродом – с заведующей!

– Что-то мне подсказывает, что ты после своего насыщенного дежурства не ела и не пила. Так что угощайся, – улыбнулась Вера Васильевна.

– Спасибо. – Зоя робко откусила кусочек бутерброда, отпила из чашки. – И вправду вкусно.

– Вот и хорошо. – Вера Васильевна с удовольствием пила крепкий кофе, чувствуя, как к ней с каждым глотком возвращаются силы.

Некоторое время они посидели в тишине. Убедившись, что у девушки чашка тоже опустела, Вера Васильевна спросила:

– Так с какой стати ты собралась увольняться?

– Потому что я во всем виновата. Я не уследила.

– Насколько я знаю, лоток на посту оставила Анна Сергеевна.

– Просто так получилось. Я ей под руку напомнила про ампулы, про учетность, а она… В общем, она разнервничалась. Так что все из-за меня.

– Все совсем из-за другого. Впрочем, неважно. Скажи, а тебе нравится работать?

– Да. Очень.

– И не скучно, не раздражают больные? – вспомнила Вера Васильевна Марину Валерьевну.

– Нет, что вы! Конечно, с ними иногда трудно, но все равно.

– А почему ты дальше не учишься?

– Я учусь, на клинического психолога, – слегка оживилась Зоя.

– Очень хорошо. Тогда тем более должна понимать, что у людей бывают свои особенности. И не расстраиваться лишний раз, но в работе учитывать. Понимаешь?

– Да. Спасибо.

– Спасибо тут совершенно ни при чем! Просто психологом приходится быть не только с больными, но и с коллегами. И даже иногда отстаивать свое мнение.

– Я понимаю.

– Вот и прекрасно. Ну все, иди домой, отсыпайся.

– Как все? – не поняла Зоя. – А как же?..

– Вот так. Домой.

– Тогда до свидания?

– До свидания! И не забудь, что я сказала…

Вера Васильевна проводила изумленную девушку и с тоской подумала о писанине, которая ей предстояла. Но тут, как по заказу, зазвонил телефон. Заведующая прекрасно знала, кому понадобилась. Немного помедлив, она подняла трубку, поскольку разговора все равно было не избежать.

– Здравствуйте, Вера Васильевна, – не обманул ее ожиданий заместитель главного врача. Впрочем, поскольку он отвечал за хирургию, Вера Васильевна ему не подчинялась.

– Добрый день, Вячеслав Николаевич!

– Вера Васильевна, а что, в терапии теперь готовят косметологов? – В голосе его звучал сарказм.

– Что вы, Вячеслав Николаевич! В терапии готовят исключительно терапевтов. В этом и проблема. Видите ли, как человек старомодный, я считаю, что к практической медицине нужно иметь некоторое призвание. И желание работать, конечно.

– То есть вы хотите сказать, что Марина Валерьевна безнадежна?

– Естественно, нет. Просто ее совершенно не интересует терапия. Да и вообще, зачем молодой красивой девушке прозябать в нашем отделении?!

– Да, ваши резоны понятны. Но мне-то что делать прикажете? – слегка повысил голос Вячеслав Николаевич.

– Вам я, к сожалению, ничего приказать не могу, – Вера Васильевна была подчеркнуто тиха и вежлива. – Могу посоветовать узнать у знакомых насчет соответствующей ординатуры или интернатуры. Кстати, возможно заниматься и пластической хирургией.

– Ощущение, что вы не любите женщин вообще, – по достоинству оценил идею Вячеслав Николаевич. – Хорошо, тем более что у меня все равно нет особого выбора. Но до лета вы девушку потерпите!

– До лета потерплю, – не стала спорить Вера Васильевна. – Только хорошо бы она больше милицию не вызывала. То есть полицию, то есть наркоконтроль.

– Это еще зачем? – ужаснулся Вячеслав Николаевич.

– Зачем, я вам не отвечу. Думаю, в рамках спасения отделения от криминальных элементов. – Вера Васильевна очень кратко рассказала утреннюю историю.

– Извините. – Вячеслав Николаевич тяжело вздохнул.

– Ничего страшного. Но мы с вами, я надеюсь, договорились.

– Да, конечно. – Расстроенный Вячеслав Николаевич повесил трубку.

Вера Васильевна приступила к бумажной работе – дневникам, выпискам, листам назначений.

В ординаторской Алексей Максимович, тоскливо подперев рукой щеку, с притворным вниманием уставился на свою собеседницу, пожилую представительную даму, которая безостановочно говорила:

– Так что, доктор, когда эта боль появилась снова, я поняла – все от грибов. Я перестала есть грибы, стала жарить мясо и картошку совсем без них. Но бок продолжал болеть. Ну потом мне сказали, что жирное очень вредно. Соседка сказала, Анна Тихоновна. Она тут у вас лежала, ей как раз запретили жирное, и все сразу прошло.

Про себя Алексей Максимович спросил у занудной пациентки: что же ей помешало просто перестать есть жирное, зачем она к нему-то пришла? Но задать такой вопрос вслух было рискованно – тетка пойдет к заведующей. А заведующая – полная выдра – прицепится, закатит лекцию, как нужно общаться с людьми. Нет уж! Алексей Максимович добавил заинтересованности во взгляд. Даже кивнул. Впрочем, как выяснилось, зря.

– Доктор, неужели вы согласны с Марией Петровной, что все диеты бред? – тут же возмутилась дама.

– Нет-нет, что вы! Я согласен с вами! – успокоил ее доктор и еще раз покачал головой, но уже явно осуждая неведомую Марию Петровну.

Кстати, а как эту-то зовут? Сделав вид, что услышал что-то важное, нужное, что-то, что он сейчас запишет в историю болезни крупными буквами, Алексей Максимович подтянул к себе вышеупомянутую тетрадку, надеясь прочесть на первой странице имя-отчество и фамилию пациентки. Да и диагноз дежурного врача приемного отделения… Однако страница оказалась просто издевательски пустой. Продолжая делать вид, что страшно заинтересован, Алексей Максимович нашел направление из поликлиники. Но и из него никакой информации получить не удалось. То есть направление-то было заполнено, даже скорее всего правильно заполнено, но прочесть написанное не представлялось возможным. Коллега из поликлиники обладал классическим врачебным почерком. Алексей Максимович внутренне плюнул с досады и выругался, но лицо его при этом продолжало изображать внимание и сочувствие пациентке, которая на минуту сделала паузу, после чего спросила, вероятно уже во второй раз: