– Этот фильм станет классикой! – с нездоровым огнем в глазах восхищался г-н Чусов, выпивая третий по счету коктейль. – Это так прикольно – посмотреть мировую классику в дни ее премьеры в кинотеатре, а не в одиночестве, взяв с замшелой полки в видеопрокате! Сидеть в одном зале с современниками Копполы и видеть, как они воспринимают этот фильм, еще не до конца осознавая, что они смотрят один из самых великих фильмов всех времен и народов, – это круто.

– Круто-круто, – поддерживали его приятели. При этом они почему-то смотрели на Макса страшными глазами и шипели, кивая на Наташу: – Тс-с! Тс-с!

Но Макс на их пшиканье никак не реагировал и продолжал бурно восхищаться:

– Господи, как верно там все подмечено: двое, в чужой стране, в чужом ритме и чужом времени, полная невозможность соответствовать окружению и быть адекватным ему и – любовь! Фантастика! Как верно передано настроение!

Наташа же, пристально присмотревшись к товарищам г-на Чусова, по косвенным признакам быстро вычислила, что все они – такие же неудачники с тремя долларами в кармане, как и сам Макс. Тусовка вдруг стала ей совершенно безынтересна, и она запросилась домой. Макс долго отбивался и хотел еще немного позажигать, но г-жа Ростова умела быть настойчивой, и еще до двенадцати ночи парочка оказалась в постели.

Ввиду ли белых ночей, ввиду ли общего нервного возбуждения, спалось Наташеньке плохо. Перед ее внутренним взором мелькали баксы, переговорные комнаты, накладные, счета-фактуры и рекламные модули. Много-много рекламных модулей. Во сне она заходила в кабинет генерального директора, а Семен Семенович похотливо говорил ей: «Наташенька, что это у вас там?!» – и кивал куда-то под стол. «Где “там”?» – непонятливо переспрашивала Наташенька, судорожно опуская руки на колени. «Ну там, под рекламными модулями?» – пошло хихикал Семен Семенович, продолжая заглядывать Наташе ниже пояса. И тут Наташа замечала, что вместо платья она вся закутана в рекламные модули! «Ну так что у вас там, под рекламными модулями?» – не отставал Семен Семенович. И Наташа стыдливо сбрасывала с себя, как фантик с конфеты, бумажки с рекламами. «О Боже, какой ужас!» – панически кричал Семен Семенович, бежал к выходу и хватался за ручку двери. «Что такое? Что случилось? – испуганно спрашивала Наташа, нервно прикрываясь руками. – Что же такого страшного вы увидели?» «Да ты только посмотри на себя, – тыкал пальцем в голую Наташу гендиректор. – Ведь у тебя же там ни одного рекламного модуля! Как тебе не стыдно ходить здесь в таком виде! Хоть бы одним рекламным модулем прикрылась!» В этот момент г-жа Ростова не вынесла стыда и проснулась.

Часы показывали всего лишь семь утра. Но уснуть взбудораженная Наташа уже не могла. Она извлекла ноутбук из сумки и принялась строчить варианты рекламных кампаний. Индивидуальные для каждого кафе из «списка Тарасовой».

В первую очередь Наташа занялась разработкой плана по спасению от забвения «НИИЧАВО». Просто потому, что ей там понравилось. И она изо всех сил хотела, чтобы у дверей этого заведения выстраивались очереди, как у порога «Якитории». Г-жа Ростова хорошо помнила первую заповедь рекламиста: обращаясь к потенциальному рекламодателю, надо иметь целью не срубить с него как можно больше бабок, а искренно хотеть помочь людям развить их бизнес. Надо придумать за владельцев предприятия, какие рекламные действия помогут им сделать миллионы. Надо приходить к потенциальному рекламодателю добрым другом и советчиком, а не алчной теткой с меркантильными намерениями.

Наташа уже придумала, что «НИИЧАВО», очевидно, лучше всего для начала предложить рекламу на сайте журнала «Все удовольствия столицы». Г-жа Ростова сразу поняла, что надо позиционировать это заведение как культовое место для новой технической интеллигенции – интернетчиков и программистов (они, как правило, любят Стругацких). И еще они, как известно, лучше всего отзываются на интернет-месседжи. Наташа уже во всю калькулировала суммарную стоимость динамических показов, статических баннеров, поп-ап окон и прочих средств интернет-пропаганды, когда проснулся Макс.

– Зайка, ты чего в такую рань вскочила? – сладко потянулся Мася, игриво улыбаясь, и громко зашептал: – Бросай свою счетную машинку и давай сюда! Я тебе кое-что интере-е-есненькое расскажу.

Наташа знала эту его игру в «иди сюда, я расскажу тебе кое-что интересненькое». Все это заканчивалось тем, что Макс заманивал девушку в постель, принимался нечеловечески нежно шептать на ухо что-то нечленораздельное и возбуждающее, зацеловывать и защекотывать. Вообще-то Наташе очень нравились эти утренние нежности, но не сегодня, когда на нее напало трудовое вдохновение. Г-жа Ростова так и сказала г-ну Чусову:

– Извини, Мась, сейчас совершенно не до этого. На меня напала мысля, и я пытаюсь ее записать как можно скорее, пока она не убежала к кому-нибудь другому.

– И про что мысля? – все еще игриво продолжал шептать г-н Чусов.

– Мысля про то, как я наконец стану начальником рекламного отдела «Всех удовольствий столицы».

– Ты все-таки решила убить старушку Тарасову? – хихикал Макс, пытаясь дотянуться до кресла на колесиках, в котором расположилась г-жа Ростова.

– Нет. У меня другой план. Но, если он не удастся, я воспользуюсь твоим, – улыбнулась Наташа, продолжая барабанить по клавишам.

– Но-но-но! Я этого не предлагал, – притворно серьезно запротестовал Макс, дотянувшись наконец до кресла и утягивая его вместе с г-жой Ростовой от компьютера в сторону кровати.

Наташа проворно вскочила и осталась рядом со своим дорогим, во всех смыслах этого слова, ноутбуком.

– Мася! Я, между прочим, серьезно говорю. Я очень занята, так что не соблазняй меня своими глупостями!

Макс разочарованно толкнул кресло назад Наташе.

– Так ты серьезно намерена подсидеть Тарасову и знаешь способ, как это сделать? – спросил он, нашаривая под кроватью тапки.

– Абсолютно серьезно! И знаю способ, – не без гордости призналась г-жа Ростова. И принялась рассказывать о пятничном совещании у генерального директора и о вызове, брошенном ей самою судьбой.

Макс до определенного момента слушал ее отчет с плохо скрытым безразличием, лишь изредка удивленно приподнимая брови и вставляя малоэмоциональные междометия вроде «так-так», «ну-ну», «круто-круто». Когда же повествование г-жи Ростовой дошло до описания заведений, которые ей предстоит раскрутить на деньги, Макс начал проявлять к этой теме какой-то нездоровый для себя интерес. Как разведчик, услышавший ключевые слова секретного пароля. Вообще-то обычно ему все эти разговоры про службу были глубоко безразличны, но тут он даже сел напротив Наташи и принялся выведывать подробности. Его даже почему-то заинтересовало, что именно г-жа Ростова намерена делать, чтобы выиграть этот неравный бой с шестью рестораторами. Он даже оттеснил ее с места перед ноутбуком и начал листать подготовленные нашей девушкой коммерческие предложения.

– Занятно, – подвел он итог. – Неужели вашему журналу так плохо живется без реклам именно этих шести, в сущности, насколько я понимаю, не самых больших рекламодателей?

– Нам и без них хорошо живется! Их деньги журналу погоды не сделают, – пожала плечами Наташа. – Но это дело принципа. Просто генеральному взбрело в голову, что их реклама у нас должна быть кровь из носа. А раз уж биг-босс чего-то хочет, а Тарасова расписалась в том, что она этого не может, самое время мне продемонстрировать, что я круче Тарасовой. Что я могу то, чего она не может ни при каких обстоятельствах. Понимаешь? Тест на профпригодность!

– Наташ, а может, тебе еще не поздно отказаться? Я бы тебе посоветовал прийти в понедельник к Тарасовой. Сказать, что так, мол, и так, была не права, осознаю свою ошибку, больше так не буду. И забыть про этих карликов с их нищенскими бюджетами, – повел себя Макс странно.

– Еще чего?! – возмутилась Наташа. – Если уж один из нас патологически ленив – не будем показывать пальцем кто, но это слоненок, – то не надо всех в свое болото тянуть! Если ты совершенно не хочешь делать карьеру, то это не повод и мне всю жизнь просидеть в заднице и быть рядовым подчиненным. Я достойна большего!