Поезд замедлил ход у станции Хайланд-Парк, и Мартин Уорнер взглянул на часы. Без четверти семь. Не рано, но не так уж и поздно. Можно не торопясь поужинать и пару часов повозиться с Сарой и Тимом, прежде чем кончится их детское время.

Заскрипели тормоза, поезд остановился. Мартин встал, представляя себе, как станет запивать горячую лазанью холодным пивом. Может быть, если Линн не слишком устала, перед сном они еще порезвятся в своей спальне.

В сумерках он вышел на платформу. С Мичигана дул свежий, холодный октябрьский ветер, предвещающий скорое наступление зимы. Мартин поежился, плотнее застегнул пальто, шагая в толпе – среди деловых костюмов, дорогих галстуков и кожаных портфелей ценой в тысячу долларов, – объятой всеобщим желанием скорее добраться до дому, согреться и поесть.

Пассажиры стекались со станции на парковку. Уорнер пробирался в дальний конец, где оставил свой автомобиль. Толпа постепенно редела, пока вокруг не осталось всего несколько человек, а затем и они исчезли. Здесь было совсем темно. Он остановился и окинул взглядом разноцветное море машин, ища среди них свой «лексус», а потом догадался, что его не видно за кузовом большого белого «форда», который припарковали едва ли не впритык.

«Это у меня от усталости», – решил Уорнер, обходя «форд» и нащупывая в кармане ключи. Сигнализация пискнула и отключилась, он взялся за ручку, но не успел открыть дверь, как его окликнули.

– Марти? – радостно воскликнул молодой женский голосок. – Марти Уорнер? Это ты?

Уорнер поставил портфель на землю и с улыбкой обернулся навстречу незнакомке, втайне надеясь, что она не менее красива, чем ее голос.

Однако он увидел не улыбающуюся красавицу, обрадованную неожиданной встречей, а двоих мужчин в черных балаклавах. Позади зияла раскрытая дверь «форда». Уорнер ошеломленно уставился на них, но в следующий миг он уже ничего не видел, потому что ему завязали глаза. Крепкие руки схватили его и сунули в минивэн. Уорнер слышал, как они вполголоса переговариваются.

– Готово?

– Поехали.

Дверь с грохотом захлопнулась. Ожил двигатель, «форд» дал задний ход. Уорнер лежал на полу с повязкой на глазах и скрученными за спиной руками, рисуя себе страшные картины своего безвременного конца. Ему переломают кости и изуродуют лицо, чтобы обезображенный труп невозможно было опознать.

– Это какое-то недоразумение, – тихо и жалобно простонал он. – Я не тот, кто вам нужен.

– Ты ведь Мартин Уорнер, Линден-Парк, 15? – уточнила женщина. – Твою жену зовут Линн, а детей Сара и Тим, так?

От страха Уорнера чуть не стошнило.

– Только не трогайте их.

– Будь паинькой, и мы их не тронем, Марти. Не волнуйся, расслабься.

– Зачем вы это делаете? – Уорнер заворочался, вывернул шею на голос. – Куда вы меня везете?

– Не беспокойся об этом, – ответила женщина. – Когда приедем, ты все узнаешь.

Минут через пятнадцать – двадцать минивэн свернул с дороги и остановился. Двигатель смолк, затем открылась и снова закрылась боковая дверь, а минуту спустя распахнулась задняя.

– Мы на месте.

Уорнера подняли и вытолкнули из машины.

– Шевелись.

Его повели вверх по лестнице, затем по длинному коридору, налево, снова прямо и наконец усадили на кровать и приказали:

– Сиди и слушай.

Уорнер прислушался: вокруг шаркают ноги, двигаются стулья, в замке поворачивается ключ.

– И не вздумай снимать повязку, – предупредил третий мужчина – судя по голосу, молодой и самоуверенный. – Если увидишь наши лица, тебе конец, понял?

Уорнер судорожно сглотнул.

– Понял.

– Но если обещаешь не трогать ее, мы развяжем тебе руки. Договорились?

– Да.

Освободившись от пут, Уорнер принялся растирать затекшие кисти. Затем ему в руки сунули стакан. Он поднес его к губам. Вода! Он мигом осушил стакан, хотя до сих пор не чувствовал жажды.

– Тебе, наверное, интересно знать, зачем мы привезли тебя сюда, – продолжал третий мужчина, которого Уорнер про себя окрестил боссом. – Да?

– Ну… да…

– Все очень просто. Мы тебя похитили. И хотим получить за тебя выкуп. Мы ничего против тебя не имеем, так что, если все пойдет по плану, уже завтра вернешься домой.

– Полиция найдет вас, – сказал Уорнер.

– Не найдет, – возразил голос. – Потому что никто ничего не узнает. Мы наблюдаем за твоим домом, Марти, и за твоей семьей. Если кто-то позвонит в полицию, нам это сразу станет известно, и тогда – имей в виду – придется принимать меры.

Уорнер снова судорожно сглотнул.

– Полиции не будет.

Ему в руку сунули телефонную трубку.

– Сейчас ты объяснишь это своей жене. Скажи ей, что ты в порядке, но если она вздумает звонить в полицию, то вы больше никогда не увидитесь. Пусть ведет себя прилично, и тогда завтра ты вернешься к ней целым и невредимым.

– Сколько вы хотите?

– Сущие пустяки.

– Сколько, черт подери?

– Шестьдесят штук, Марти. Бумажками по двадцать баксов. В течение двадцати четырех часов. Скажи жене, что, когда деньги будут при ней, мы сообщим ей, куда их отвезти.

– Шестьдесят тысяч долларов? – переспросил Уорнер. – Да вы что? Я столько за целый год потратил.

– Мы знаем, Марти, – ответил мужчина. – Мы знаем также, что в прошлом году ты сделал миллион на спекуляциях нефтяными фьючерсами. Так что не разоришься, отстегнув нам шестьдесят штук.

– Откуда вам это известно? – помолчав, спросил Уорнер.

– Мы провели расследование, приятель. – Рядом запищали кнопки телефона – кто-то набирал номер. – Давай говори.

Сидя у окна в ресторане, Артур Пендер наблюдал за круговоротом приезжающих и уезжающих со стоянки машин. Вечерело. Все-таки удачное дельце они провернули. Это было проще простого.

В понедельник Сойер смотался в Канзас-Сити и купил там минивэн – как только жена Ласалли передала им выкуп. В ту же ночь они все вчетвером двинули в Чикаго и рано утром прибыли в Хайланд-Парк. Остановились в дешевом придорожном мотеле, где Пендер впервые за целую неделю смог выспаться.

Во вторник устроили выходной. Крот и Сойер взяли напрокат небольшую «тойоту» и поехали в Чикаго смотреть игру «Блэкхокс», а они с Мэри отправились на озеро Мичиган. Прогулялись, пообедали в хорошем ресторане, выпили и вообще отлично провели время вдвоем.

В среду они приступили к подготовке – выслеживали Уорнера, составляли схему его передвижений, уточняли его расписание. Словом, проверяли старыми методами то, что Крот нарыл в сетях.

В четверг – генеральная репетиция, последние приготовления. Остаток дня все были на взводе, психовали, не зная, чем еще заняться. Сойер и Крот дрались за пульт от телевизора. Мэри сидела в углу с отрешенным видом.