Возвращался Костя уже в темноте, в машине шуршало какое-то легкомысленное радио, настроение было удивительно хорошим.

В понедельник на работу Костя пришел вовремя и как ни в чем не бывало. Горыныч пару раз промелькнул где-то, в основном он торчал в своем кабинете, вызывая к себе бесконечное число всяческих топов. В офисе царила напряженность. Как Костя уже понял, такая атмосфера тут постоянно, покуда «Змей» в своей пещере. Через пару часов стало известно, что Горыныч распорядился всем без исключения сотрудникам, работавшим по проектам любого масштаба, написать подробные отчеты о том, на какой стадии работа, что сделано, сколько осталось, когда планируются встречи с заказчиками, и отчитаться лично ему, не позднее среды. Народ забубнил. Работы и так невпроворот, а теперь из-за самоуправства Виктории, которая вписала в авантюру новенького Константина, им еще составлять бессмысленные отчеты и лично ходить на аудиенции к Горынычу. Никто рад не был. К тому же поговаривали, что кое-кто из других отделов лишен премии, а кто-то даже, кажется, уволен под горячую руку, хотя точных сведений не было. Вичка делала страшные глаза, переглядываясь с Костиком, но их двоих пока не трогали, оставляя, вероятно, на сладкое.

Незаметно пролетел вторник, а в среду утром секретарша Горыныча сообщила Вике и Константину, что их вызывают на аудиенцию ровно в двенадцать. Оба сидели в приёмной в ожидании шефа, Вика нервничала, по десятому кругу извиняясь, что втравила Костика в переделку, репетируя свои оправдания перед внушающим ужас начальником. Костя же был спокоен как танк и уверял ее, что лучше всего говорить все как есть, не юлить и не оправдываться. Он не разделял всеобщего страха перед персоной Горыныча, хотя понимал, что в отличие от остальных, ему просто нечего терять. Он равнодушно покачивал ногой и ждал известия о своём увольнении.

Ровно в полдень главный появился в офисе, широким шагом проследовал в приёмную и, на секунду задержавшись перед терпеливо дожидавшимися своей участи сотрудниками, возвестил с усмешкой:

– Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы!* Добро пожаловать на ковер. Дамы вперед, – и кивком головы пригласил Викторию следовать за ним в кабинет.

Костик отметил, что, судя по всему, Горыныч находится в приподнятом настроении, раз даже позволяет себе шутить, однако Вика вряд ли поняла это, ковыляя за начальником белая как мел.

Всего минут через пять она уже вывалилась обратно, покрытая красными нервными пятнами, неловко задевая костылями о дверной проём, и коротко шепнула:

– Иди.

Костя плавно вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Горыныч сидел в кресле, спиной к окну, за своим огромным, почти пустым столом.

– Присаживайся, Константин.

Костя молча сел в кресло напротив.

– Что я тебе могу сказать? – начал Горыныч. – Проект Виктории Владимировны, который она так феерично чуть не завалила, приняли. Сделка состоялась. Только поэтому я ее не уволил. Так что благодарить она должна тебя. Как вы договорились о процентах? – в его голосе не было ничего, что напоминало бы об их встрече в пятницу вечером. Все только по делу.

– Вы имеете в виду, как мы поделим её гонорар? – уточнил Костя.

– Именно.

– Я стараюсь не обсуждать с коллегами их гонорары.

– И все-таки? – настаивал Горыныч.

– Она предлагала, я отказался. Я не сделал ничего, что потянуло бы на половину ее процентов, – спокойно ответил Костя.

– Тут ты ошибаешься, Константин. Выгодно представить проект перед заказчиком – это как раз половина дела. Особенно, если проект после этого одобрили.

– Если Вам это интересно, мы сошлись на подарке. Деньги от неё я брать не стану, – уверенно проговорил Костя, давая понять, что обсуждать это он не хочет.

– Ну хорошо, я распоряжусь, чтоб тебе выписали премию по такому случаю, – смягчился Горыныч, – и еще, могу тебе сообщить, что твой испытательный срок завершен. Ты принят на основную должность, со следующего месяца начнут начислять полную зарплату. И сразу получишь пару наших старых клиентов – объекты нормальные, но с ними много возни. Займешься ими плотно. Если что, будешь спрашивать меня лично, никакой самодеятельности, – Горыныч сверлил Костю глазами. – Ясно?

– Спасибо, – Костя был слегка удивлен такому повороту, но вида не подал. Он постарался, чтобы его лицо выражало как можно меньше любых эмоций.

– И еще одно, я приглашаю тебя сегодня со мной отужинать по случаю всех этих событий, – совершенно деловым тоном выдал Горыныч.

Костя не выдержал, и его бровь самовольно поползла вверх.

– Я настаиваю, – опередил шеф все возражения.

– Мне казалось, мы закрыли эту тему… – начал было Костя, но Горыныч перебил его:

– Константин, иногда «ужин» это просто совместный приём пищи. Я не стану посягать на твою невинность, – он с трудом сдержал улыбку.

Костя все-таки смутился, хоть по-прежнему и пытался сохранить отсутствующее выражение. Он зачем-то вспомнил, что за продуктами так и не съездил.

– Хорошо, – ответил он тихо, почувствовав, что уши предательски запылали.

Олег сидел напротив и оценивающе разглядывал пойманную жертву. Костик сразу понял это, но постарался сохранить хладнокровие. Ему было нечего стесняться, и неловкости он не испытывал. Пригласили просто поужинать – он поужинает. Если у Горыныча есть какие-то тайные соображения – пусть он и выкручивается.

Делая заказ, Костя не шарил по меню, не суетился, на цены не смотрел, выбрал простой и изящный телячий стейк в сопровождении зеленого салата, а в винную карту и вовсе не заглянул, просто с улыбкой попросил принести ему сухого красного вина, можно самого простого. Мотивировал он свой выбор тем, что в роскошных винах все равно не настолько разбирается. Олег невольно подумал, что мальчишка не дурак, ясно же, что самое простое вино тут все равно будет прекрасным, а так получилось, что ловко сбил пафос…

Костик не спеша вкушал свою телятину, а Олег тем временем отмечал то, что не могло ему не нравиться: не напрягаясь, Костя производил впечатление человека, знакомого с правилами приличия – салфетку небрежно бросил на колени, ножом с вилкой управлялся легко, носом в тарелку не клевал, бокал поднимал исключительно за ножку. Еще бы, год в эскорте кого угодно научит держаться сообразно этикету. При этом Костя никак не утруждал себя беседой. Молчание, похоже, не тяготило его. Шеф поковырял вилкой в своей тарелке, покрутил стакан с виски, понимая, что разговор должен поддерживать именно он.

– Константин, а где ты учился?

Костя поднял глаза и ни минуты не раздумывая ответил:

– Олег Сергеевич, у Вас же есть досье на всех сотрудников.

Резковато, но честно. Вопрос был идиотский. Снова повисла пауза.

– Ну, я бы хотел, чтобы ты рассказал мне что-то о себе… – неловко начал Олег.

– Что-то, чего нет в досье? Мне казалось, Вы и так уже знаете обо мне несколько больше, – легко ответил Костя, и не смотря на смысл сказанного, в тоне не было ничего оскорбительного.

– Константин, мне, помимо всего прочего, хотелось бы извиниться за пятницу. Я не хотел, чтобы это выглядело… так… – Олег замялся, – ну, так, как ты это назвал. И чтобы ты чувствовал теперь неловкость или угрозу.

Что же это делается? Великий и ужасный Горыныч извиняется перед офисным планктоном?! Константин недоумевал, но виду не показывал, продолжая потягивать вино.

– Все нормально, Олег Сергеевич. Я чувствовал бы себя хуже, если бы остался. К тому же я не ребенок, понимал куда еду, – сказав это, Костя едва заметно выдохнул, почувствовав облегчение. Ему даже стало как-то весело. Интересно, куда вырулит вся эта история?

– Если бы ты остался, мы бы просто переспали, Костя. И, смею надеяться, ты чувствовал бы себя весьма неплохо, – без тени смущения продолжил Олег. Как ни в чем не бывало он распотрошил горку замысловатого салата в своей тарелке и поддел кусочек утиного филе. Костику показалось, что извинение уже превращается в упрек. – Хотя, я тоже рад, что так получилось, – вдруг просияв, добавил Олег. – Могу показаться не самым говном!