– Парадиз-Сити – это около ста миль от Майами, так?

– Да, около того. Это будет примерно двести миль от Оранжвилла. Поезжай окружными путями. У меня есть карта – можешь ее взять.

Спустя час Бенц – почти все время говоривший о правительстве, спорте, своей жене и последнем запуске на Луну (а что, считал он, это тоже способ тратить деньги) – замедлил ход и свернул с шоссе на небольшую дорогу.

– Вот где-то там, – сказал он. – Пойдешь прямо вперед. – Он указал на узкую грунтовую дорогу, отходящую от основной, которая петляла через лес. Он остановился. – Придется пройти лишнее, но можешь попросить кого-нибудь подвезти. Фермеры здесь ездят, но смотри в оба. В этих местах по-настоящему спокойного пятачка нет. – Он вынул из бардачка карту. – Ничего райончик, правда, немного заболоченный и змеи здесь водятся. – Он усмехнулся. – Не воображай, что они тебя не побеспокоят после всего, что с тобой было. – Он снова потянулся к бардачку и достал деревянную дубинку. – Возьми вот это. У меня есть еще одна. Очень удобная штука… никогда не знаешь точно, вдруг понадобится.

Гарри отрицательно покачал головой.

– Возьми, – настаивал Бенц. – Ты не знаешь, как она может тебе пригодиться. – Он насильно вложил дубинку в руки Гарри. – Ну, давай… солнце и веселье!

Они пожали друг другу руки.

– Спасибо, что подвезли, – сказал Гарри. – Я поищу вас на обратном пути. Не думаю, что пробуду там больше пары месяцев. – Он спрыгнул на землю. Неловко засунул дубинку в рюкзак и нацепил его на плечи.

– Давай, – сказал Бенц с ухмылкой. – Я здесь по понедельникам и четвергам в это время года. Спроси любого в Оранжвилле, где Сэм Бенц. Тебе расскажут, где меня искать. Буду рад тебя обратно подвезти. Может, еще поговорим о твоей войне… меня это вроде задело.

Гарри улыбнулся:

– Меня тоже. Ну, пока, до встречи, и еще раз спасибо.

Когда грузовик тронулся, он помахал, а потом направился по грунтовой дороге размашистой, чуть покачивающейся походкой.

Пыльная петляющая дорога была пустынна. Гарри прошел пять жарких миль, не увидев ни единого человека, ни одной машины. Подойдя к тенистому эвкалиптовому лесу, он сошел с дороги, сел, прислонившись к дереву, и закурил. Он изучал карту, которую дал ему Бенц. Дорога через десять миль разветвлялась: левая вела обратно на шоссе, правая – к городу под названием Малый Оранжвилл. За этим городком дорога проходила через лес к другому городу – Йеллоу-Экрз. Он решил заночевать там.

Гарри снова отправился в путь. После трех лет серьезных армейских боев он был в первоклассной форме, полон энергии. Он предвкушал хорошую прогулку.

Около часа дня он присел в тени дерева на обочине, съел яйцо, сандвич с помидорами и выпил тепловатой кока-колы. Уже закуривая и поднимаясь, он вдруг услышал приближающийся шум мотора. Из-за поворота выехала полицейская машина.

В автомобиле сидели два массивных копа, и водитель, увидев Гарри, затормозил. Двери распахнулись, мужчины вышли. Первый был ростом больше шести футов, с красным мясистым лицом и маленькими настороженными глазками. Он встал лицом к Гарри. Второй, шофер, молодой, но с таким же мясистым красным лицом и тяжелым взглядом, отступил назад, держа руку на кобуре.

– Кто ты и что здесь делаешь? – пролаял старший коп. На рукаве копа Гарри увидел нашивки сержанта.

– Так, гуляю, – смиренно ответил он.

– М-да? – Цепкие глаза сержанта оглядели Гарри: его короткую рубашку цвета хаки, солдатские брюки с идеальной складкой, новые, но пыльные от ходьбы ботинки. Он немного расслабился. – Имя?

– Гарри Митчелл.

– Откуда?

– Из Нью-Йорка.

– Документы есть?

Гарри расстегнул карман рубашки и достал документ о демобилизации, водительские права и паспорт.

Сержант изучил документ о демобилизации, прищурился.

– Только что оттуда? Парашютист, значит? – Он вдруг дружелюбно усмехнулся. – Ручаюсь, вы там повеселились, сержант.

– Можете называть это так, – тихо сказал Гарри. – Я думаю иначе.

– Куда направляетесь?

– В Парадиз-Сити.

– Неблизкий путь. Вы идете, потому что вынуждены передвигаться таким способом или просто нравится ходить пешком?

Выражение добродушия постепенно сползало с лица Гарри. Ему начинали надоедать эти вопросы.

– Вам есть до этого дело, сержант? – спросил он, глядя прямо в холодные глаза копа.

– Да, есть. Любого, кто направляется на юг без денег, мы арестовываем. У вас есть деньги?

– Да, у меня есть деньги, двести десять долларов, – отрезал Гарри, – и мне нравится ходить пешком.

Сержант кивнул:

– В Парадиз-Сити ждет работа?

– Нет, но я подыщу ее. Не думаю, что задержусь там дольше чем на два месяца: есть работа в Нью-Йорке.

Сержант кивнул.

– Можете не верить, – спокойно заметил он, – но здешний район так же опасен, как ваши рисовые поля во Вьетнаме.

Гарри сделал нетерпеливое движение, как человек, скрывающий раздражение только из вежливости.

– Вы так думаете? Ну, тогда вы не видели моих рисовых полей, как вы их называете, в то время как я вижу ваши дороги на протяжении последних двух дней. По-моему, по поводу этого района все несколько преувеличивают.

Сержант вздохнул и пожал плечами:

– Пару часов назад пятеро юнцов, среди них одна девушка, остановились на ферме милях в пяти отсюда. Они украли трех цыплят и транзистор. На ферме было четверо взрослых мужчин. Они видели, как эти ребята брали цыплят, видели, как те прошли в дом и взяли радио. Ни один из этих четверых взрослых мужчин ничего не сделал. Они позволили ребятам забрать все это и, когда те ушли, позвали нас. Я сказал, что они поступили правильно. Если я когда-нибудь встречу этих ребят, я собираюсь говорить с ними, держа в руках оружие. Думаю, с вьетнамцами тоже можно говорить исключительно с оружием в руках. Нет, не сказал бы, что все преувеличивают… такого бы я не сказал.

Голубые глаза Гарри внезапно загорелись яростью.

– Что за черт, что произошло в этой стране, пока меня не было? – возмутился он, обращаясь преимущественно к самому себе. – С чего это взрослые люди так боятся грязных хлюпиков?

Сержант, склонив голову набок, смотрел на Гарри:

– Все меняется даже за три года. В этой стране сейчас проблема – наркомания. Почти все эти ребята, идущие на юг, – наркоманы. Они верят, что от дозы становятся вдесятеро сильнее. Они могут сделать то, о чем на трезвую голову и не подумают. Здешние жители это знают. И не хотят быть искалеченными, или прирезанными, или попасть в больницу во время сбора урожая. Запомни это, сержант. Остерегайся этих ребят, не лезь к ним и не изображай героя. Я бы не хотел, чтобы твои первые каникулы после трех лет оказались испорченными. Не хочешь же ты, в самом деле, проваляться месяца два на больничной койке? – Он повернулся к своему спутнику: – О'кей, Джексон, поехали. – Кивнув Гарри, он сел в машину.

Гарри смотрел, как они уезжают. Потом поднял свой рюкзак, задумчиво потер подбородок, пожал плечами и двинулся вниз по длинной пыльной дороге.

Красные неоновые огни, образующие слова «ВКУСНАЯ ЕДА», призывно горели над дорогой, являющейся главной улицей Йеллоу-Экрз. Под вывеской находилось деревянное здание в виде коробки, с занавесками на окнах и верандой, где посетители могли посидеть, выпить и понаблюдать дневную жизнь на улице. После наступления темноты сюда мало кто заходил.

Это был единственный бар-ресторан города, владел им Тони Морелли, толстый, общительный итальянец.

Около тридцати лет назад Морелли переехал в Йеллоу-Экрз, осмотрелся и решил, что этому фермерскому городишке необходим ресторан. Так как Морелли был мастером на все руки и мог приготовить питательную, вкусную и дешевую еду, был всегда готов выслушать любую горестную историю, – он преуспевал. Когда его жена умерла от чахотки, весь город вышел на похороны. Это вконец убедило Тони, что он не только преуспевающий член общества, но и действительно всеми любимый человек. Такое открытие почти примирило итальянца с его горем. Его дочь Мария вместо матери взяла на себя бар и ресторан, пока отец оставался на кухне.