«Ого, — подумала елочка. — Как, однако, приятно, когда тебя так встречают. Интересно, это сюда попадали все наши родственники на протяжении всех этих лет? Надеюсь, я их скоро увижу».

Старики бережно и ласково сняли ее с саней. Они любовались ею, гладили ее кору, поворачивали и так и сяк, а потом поставили ее в ведро с прохладной водой, от которой боль окончательно утихла.

А когда выключили свет, елочка, которая всегда очень любила тишину и темноту леса, подумала, что ей здесь, наверное, очень понравится. И хотя она привыкла каждую ночь видеть небо, полное звезд, а сейчас ей был виден только его кусочек — через маленькое окошко под потолком, — она увидела, что одна звездочка ласково подмигивает ей. И тогда елочка подумала, что, похоже, это не последний сюрприз, который приготовила ей судьба.

От этой мысли елочка почувствовала себя счастливой и быстро заснула.

На следующее утро в доме было очень шумно; все бегали туда-сюда, шутили, ссорились и сразу снова мирились, о чем-то болтали. Кто-то притащил с мороза старую корзину, полную только что наколотых дров. Собаки носились по дому, путаясь у всех под ногами. От них не отставали дети, а иногда и мать с отцом, и дедушка с бабушкой принимали участие в веселой кутерьме. В дом поминутно входили еще взрослые и дети, неся множество коробок и свертков.

Елочка ждала, от волнения затаив дыхание. Когда с коробок сняли оберточную бумагу, внутри оказалось полным-полно самых разных украшений из тончайшего стекла. Там были целые гирлянды из клюковок и красивые маленькие свечки в разноцветных стеклянных подсвечниках.

И все это во множестве развешивалось на нашей елочке. А потом — о, что за чудное зрелище! — одну за другой зажгли дюжины свечей и стали размещать их кругами и спиралями на ветвях, все выше и выше, и вот елочка засияла совершенно несказанной красотой.

«Так вот о чем говорили старые деревья у нас в лесу!» — подумала она. И постаралась выпрямиться и стать еще выше и раскидистее. Дети кричали от радости и водили вокруг нее хороводы, а взрослые пели и играли музыку, а потом самый маленький мальчик, которого дедушка взял на руки, водрузил на самую верхушку елочки красивую бумажную звезду.

Той ночью, после того как детей увели спать и сама елочка уже тоже сонно зевала, а в окно светила огромная яркая звезда, в комнату тихо вошли дедушка и бабушка с подарками, завернутыми в мягкую коричневую бумагу и в красивые разноцветные лоскутки, сшитые между собою яркими ленточками. Они положили под елку маленьких лошадок, поросят и уточек, и еще коровок, сделанных из яблок и апельсинов, с ножками из палочек и нарисованными глазками и носиками, чтобы у них были приветливые, улыбающиеся мордочки. И все это они сделали своими руками, с бесконечной любовью, желая удивить и порадовать своих внучков и внучек.

Наутро елочка проснулась в тот миг, когда дети вбежали в комнату и радостно закричали:

— О, посмотрите на нашу прекрасную елочку! А под ней — подарки! И они кинулись развертывать кульки и пакеты. Сначала на свет появились прелестные тряпичные куколки с локонами из ниток и в домотканых платьицах. За ними последовали деревянные тележки и фургончики с настоящими вертящимися колесами.

Смеясь, дети срывали конфеты с веток, а елочка шуршала в ответ, радуясь тому, что может принять участие в таком удивительном празднике, как ей и мечталось в лесу долгими зимними вечерами.

К вечеру дети заснули на ковре в гостиной, взрослые тоже задремали, и даже собака и кошка разбрелись по своим углам. Елочка размышляла о своей необычной судьбе и обо всех случившихся за последнее время событиях. Она чувствовала себя очень-очень счастливой.

Ночью, когда все сладко сопели и похрапывали — собака и кошка вот так: «ззззззз», а мама с папой и бабушка с дедушкой так «ЗЗЗЗЗЗЗ», — елочка тоже крепко спала и видела во сне свою новую жизнь.

На следующий день и на следующий она гордо стояла в гостиной, хотя и несколько потрепанная от того, что дети пообрывали с ее ветвей все украшения, а звезда лихо сползла набекрень. Тем не менее все шло отлично, даже когда елочка увидела, как большинство взрослых и детей садятся в сани и уезжают.

«Они вернутся к вечеру, — подумала она, — и поставят меня снова в прохладную свежую воду, а то у меня так болит ствол. Они снова нарядят меня, и опять начнется праздник».

А потом отец семейства подошел к елочке, снял с нее все украшения и положил их обратно в коробки, на подстилку из мягкой ваты. Он вынул елочку из ведра с водой и сильно встряхнул ее, чтобы то, что могло застрять в ветвях, обязательно выпало на пол. Когда на ней остались только гирлянды из высохшей клюквы, он взял ее и вынес из комнаты.

Елочку ошеломило такое грубое обращение, но она все еще не теряла надежды. «Интересно, в какую комнату он понесет меня теперь?» — думала она, представляя, как ее снова поставят в воду и будут наряжать, а потом будут дети и подарки, песни и танцы. И она тихонько вздохнула, думая обо всем об этом.

Но ее грубо потащили вверх по деревянной лестнице, все вверх и вверх, и чем выше они забирались, тем уже становились ступеньки. А когда добрались до верхней площадки, открылась какая-то маленькая дверца, и елочку безо всяких церемоний швырнули внутрь. В ужасе и отчаянии она закричала: «Почему так темно?!» — но никто ее не услышал, потому что дверь уже захлопнулась и слышался только удаляющийся топот вниз по лестнице.

Тут дядюшка глубоко вздохнул, сжимая сигару в своих страшных черных зубах.

— Вот, — сказал он, — мы и подошли к тому месту в истории этой маленькой жизни, когда ясно только то, что ничего не ясно. Понимаешь, что я имею в виду?

Мне казалось, что да, хотя полной уверенности не было. Я надолго задумалась, а потом сказала:

— Если скрипач потерял скрипку, он еще может играть?

Нет. Глядя на сумрачно-торжественное выражение лица дядюшки, я понимала, что ответ неверен.

Может быть: «В армии нет дядюшки Петра?» — То есть — в тюрьме нет сердобольного надсмотрщика, который перевязал бы узнику раны[11].

Нет, и этот ответ был неправильным.

Дядюшкино лицо выражало предельное внимание. Он напоминал собаку, которая едва не подрагивает от любопытства и нетерпения. Дядюшка ждал, чтобы я сказала одно-единственное верное слово, которое вызвало бы немедленный кивок, или подмигивание, или улыбку, или восклицание, или удар ладонью по коленке.

И тут меня осенило. Я сказала едва не шепотом:

— А не значит ли это, что, хотя мы думаем, что идем в верном направлении…

На лице у дядюшки появилась торжествующая улыбка.

— …Господь может внезапно поднять дорогу…

Дядя энергично закивал.

— …и опустить ее вместе с нами где-то в совершенно другом месте?

— Ты не зря училась, дитя мое, — пророкотал дядюшка[12]. — Да, хотя мы и думаем, что идем в верном направлении, Господь может внезапно поднять дорогу и опустить ее вместе с нами где-то в совершенно другом месте. Именно так оно и есть!

Он обхватил ладонями мои щеки.

— Теперь ты заслужила окончание истории.

Так вот, это была тесная, холодная каморка на чердаке, свет в которую проникал лишь через крошечное окошечко под самой крышей. В него светила та самая огромная звезда.

«О горе мне, — подумала елочка, пытаясь понять, не сломала ли она себе чего. — Что я такого сделала, чтобы меня бросили в такое одинокое и холодное место?»

Но никто ее не услышал. И там ей суждено было провести не один день и не одну ночь.

Как-то ночью елочка заметила две пары светящихся красных точек — это были глаза двух маленьких мышек, что проживали на чердаке.

— О благородные дамы, — сказала она со всею учтивостью, — не знаете ли вы, когда за мной снова придут, чтобы забрать меня с чердака и отнести в ту красивую комнату?