Генеральный директор ООО «МАМБа» Петр Петрович Спирский так и застыл у окна, любуясь бесстыдной схваткой над еще живым и, надо полагать, все понимающим червяком. Понятно, что со стороны жертвы медленное склевывание выглядело вопиющим беззаконием, и устало извивающийся червяк наверняка уже получил инфаркт всех четырех своих сердец. Однако это трогало Спирского менее всего; его куда как сильнее интересовало развитие конфликта между воробьями. Длинного и толстого червяка наверняка хватило бы на всю стаю, но, вот беда, делиться воробьи не умели, да и не хотели.

Петр Петрович вздохнул. Ему-то приходилось делиться со многими. Как-то раз ему заказали «поглощение» сети закусочных, размещенных на автозаправках Московской области. Заправки имели известный английский бренд, а связей в милиции у Спирского еще не было. Пришлось подбирать целую команду из бывших, некогда изгнанных из органов оперативников.

Инсценировка была поставлена с размахом. Директора сети буквально завалили повестками, постановлениями и запросами от имени подразделения Главного следственного управления Центрального федерального округа России. Целых полгода тренированные юристы «МАМБы» вели «следствие» по делу закусочных, отписывая все процессуальные документы без малейших помарок и тем более ошибок.

Дошло до того, что Спирский снял целый этаж в старом особняке в центре Москвы. По дверям развесили грозные вывески: «Начальник ГСУ ЦФО РФ», «Начальник следственной части ГСУ ЦФО РФ», «Старший следователь по особо важным делам ГСУ ЦФО РФ» и т. п. устрашающие названия. Сюда трясущегося от ужаса директора сети и вызвали… Около 10 часов абсолютно профессионально «допрашивали», после чего отобрали подписку о невыезде и обязательство являться в этот несуществующий отдел несуществующего управления по первому же требованию.

Рейд завершился вполне удачной сделкой по продаже всех этих отобранных заправочных кафетериев владельцу сети ресторанов-закусочных, чей логотип, словно флаг победы, мгновенно сменил прежний и встречается теперь чаще, чем бензин марки АИ-98.

Телефон деловито завибрировал, и Петр Петрович, не переставая следить за воробьями, принял вызов. Это был Колесов.

– Милиция прибыла, – коротко отчитался новый начальник охраны НИИ.

– Хорошо, – кивнул Спирский, взял фломастер и поставил в списке напротив строки «п. 14. Милиция» жирную галочку. – Продолжай.

– Что случилось?! – послышалось с порога кабинета, и в дверь вошел сержант в сопровождении трех автоматчиков, облаченных в бронежилеты. – Здравствуйте, Александр Иванович. Что здесь у вас происходит?

– Грабеж! Бандитский наезд! – вскочил со своего кресла директор и почти побежал навстречу милиционерам. – Ворвались, понимаешь! Выгребли сейф…

Колесов усмехнулся, выглянул за дверь, и в кабинет тихонечко вошел полный молодой человек в очках, строгом сером костюме и с папкой в руке. Поправил очки и так же тихо поздоровался:

– Добрый день!

– Скорее вечер, – бесцеремонно ответил ему сержант. – А вы кто будете? Тоже из банды?

– Я из службы судебных приставов. Серов моя фамилия.

Мягко ступая по паркету, молодой человек подошел к столу и, раскрыв папку, начал выкладывать на стол бумаги.

– Что это вы здесь раскладываете? – насторожился Батраков.

– Это судебное решение о наложении ареста на девяносто процентов акций акционерного общества «Микроточмаш», – спокойно пояснил судисполнитель.

Директор потрясенно хлопнул глазами, а молодой человек так и продолжал раскладывать бумаги.

– Это протокол собрания акционеров о переизбрании совета директоров…

Сержант подошел к столу и пролистал документы.

– Ну… вроде все правильно, – без особой охоты признал он. – Вы сами-то это видели, Александр Иванович?

Директор схватил бумаги и начал судорожно их листать.

– Это же бред сивой кобылы! Нам предъявили иск на семьдесят два миллиона рублей. Да я и фирмы этой не знаю! Явное же мошенничество!

– Вот только решение суда в любом случае настоящее, – протянул ему листок сержант.

Оторопевший Батраков принял документ.

– Решением Усть-Пинского районного суда… – прочитал он по слогам и поднял взгляд: – Где это находится?

– На досуге в атласе найдете, – вступил в разговор Колесов и повернулся к сержанту: – А мне время дорого. Сержант, вы убедились, что мы действуем по закону?

Милиционер нехотя кивнул.

– Тогда желаю успешного прохождения службы, – Колесов дружелюбно взял «под козырек». – Остальное – прерогатива судебных исполнителей.

Директор проводил развернувшегося милиционера изумленным взглядом, медленно осел в кресло, потянулся к телефону с гербом, но Колесов тут же прижал трубку рукой.

– А вас, Александр Иванович, я попрошу покинуть помещение. Вы уволены.

Батраков поднял глаза и медленно покачал головой:

– Не ты меня в это кресло сажал…

Колесов на секунду задумался и недобро усмехнулся:

– Да никто и не претендует на ваше кресло. Вы, главное, рабочее место освободите.

Директор стиснул зубы, а его вцепившиеся в подлокотники крупные пальцы побелели от напряжения. Колесов окинул его внимательным взглядом и кивнул штурмовикам:

– Помогите Александру Ивановичу расстаться с прошлым… Можно и на руках – вместе с его любимым креслом.

Вольдемар напряженно думал. То, что рассказал ему Артем, изрядно меняло его представление о положении дел в России. Но проигрывать в споре он все же не собирался.

– И все же русский адвокат решает что-то или нет? Или он бесправен?

Павлов пригубил вина.

– Я, как оптимист, полагаю, что может стать еще хуже. Похоже, репрессии адвокатов Ходорковского – только начало атаки на закон.

– Не обобщайте, – замотал головой Вольдемар, – адвокаты Ходорковского защищали врага государства.

– Даже враг государства имеет право на защиту, – Павлов усмехнулся, – особенно если его назначили на такую «должность». А если разрушить право на защиту, тогда карательная функция государства обернется волком, попавшим в овчарню. И мы это уже проходили.

Вольдемар недовольно поморщился:

– Если вы о процессах 30-х годов, то это – спекуляция… у Сталина вряд ли был иной способ централизовать власть.

Павлов покачал головой:

– Я говорю не только о 30-х. Первые политические процессы над адвокатами прошли в конце XIX века. Романовы испугались независимости адвокатуры от них лично… – Артем прищурился, – а в результате потеряли всю страну.

Вольдемар тяжко задумался, и Павлов добавил:

– Да и у вас во Франции случилось то же самое. Вспомните процессы над Людовиком XVI и Марией Антуанеттой. Вспомните, как притесняли тогда адвокатов, а по сути закон. И чем это кончилось? Революцией, голодом и террором – настоящим торжеством беззакония.

– Марат и Робеспьер сами были адвокатами… – насупился Вольдемар.

– Верно, – легко согласился Павлов, – и Ульянов-Ленин – тоже. Правда, все они были неудачниками!

– Да, неудачи – это не ваш стиль, мэтр Павлов, – натянуто улыбнулся Вольдемар, – но ведь надо понять и власть. Ваши отцы нации решают задачи по наведению порядка. Делают это в условиях исторического цейтнота, в сложных внешнеполитических условиях. Полагаю, и вопрос целостности России стоит весьма актуально!

Павлов, соглашаясь, кивнул, и воодушевленный Вольдемар выложил главный аргумент:

– Хотите вы этого или нет, а в таких условиях излишнее следование букве закона снижает эффективность действий! Кстати, гонимые сейчас олигархи прикидываются овечками и молят о политическом убежище, хотя они в свое время вовсе не церемонились с законом! Укрепление государства – вот первоочередная задача для ваших властей.

Он победно оглядел оппонента, и Павлов, принимая вызов, кивнул.

– Уверен, что соблюдение законов и гарантии собственности укрепят Россию ничуть не хуже… А когда государство лихим захватом прибирает к рукам целую нефтяную империю, то какой пример она подает гражданам?