– Это кармашек, – пояснил первый посланник. – Или то, что когда-то было кармашком.

– Сорванным с некоей форменной одежды, – подхватил второй. – Его срезали со школьной рубашки…

– Опять какие-то тайны и загадки! – недовольно перебил Мрачный Вторник. Он выхватил из протянутой руки тряпочку и сунул за раструб правой перчатки. – Я сделаю то, о чем вы просите, только чтобы не слышать больше вашей болтовни. Убирайтесь, откуда пришли, и там продолжайте свое бессмысленное веселье!

Посланники слегка поклонились и крутанулись на каблуках. Толпа прислужников Мрачного раздалась перед ними в стороны, и они неторопливо прошли к дверям лифта, видневшимся в дальнем конце платформы. Этот лифт по обыкновению охраняли надсмотрщики – наиболее доверенные среди всех слуг Мрачного. Они были одеты в толстые куртки из черной кожи, поверх которых тускло мерцали бронзовые нагрудники. Лиц не разглядеть было за шлемами с длинными, вытянутыми забралами. В руках стражи держали паровые ружья и кривые мечи с широкими клинками. Эти мечи наводили неизменный ужас на всех, кто их видел. Тем не менее надсмотрщики попятились в стороны от двоих посланников – и низко склонили перед ними головы.

Мрачный Вторник молча следил, как двое Жителей Дома входят в лифтовую кабину. Вот с лязгом захлопнулись дверцы, а потом вверх ударил столб яркого света. Он был отчетливо виден сквозь перемешанный с дымом пар и даже сквозь обветшавшую крышу вокзала. Примерно в полумиле над поверхностью Дальних Пределов луч исчез в нависающем над ними потолке.

– Нам отправляться сразу, Хозяин? – спросил низкорослый, широкоплечий, длиннобородый Житель, чей кожаный передник был заметно лучше сшит и выглядел чище, чем у прочих слуг.

Житель держал наготове большую, переплетенную кожей амбарную книгу и заточенное перо. На ладони другого коренастого, крепко сбитого слуги стояла открытая бутылочка чернил. Эти двое походили друг на дружку, как близнецы. У обоих – сплющенные, переломанные носы и ввалившиеся глаза разного цвета: голубой и зеленый.

На самом деле сходных с ними Жителей имелось еще пятеро. Всю семерку именовали Модулями Мрачного; эти близнецы являлись главными исполнителями воли Мрачного Вторника. Некогда он сотворил их из трех Жителей, служивших ему в качестве Рассвета, Полдня и Заката: сплавил их воедино и перековал в семерых.

– Мне нужно вернуться вниз, – сказал Мрачный Вторник. – В тринадцатом юго-западном шурфе все еще слишком велика течь Пустоты, и усмирить ее могу только я. Однако нужно отправить кого-то к этому, как его, Артуру Пенхалигону, чтобы он расписался в передаче Первого Ключа и звания Хозяина. Тебя не пошлю, Ян, ты должен оставаться при мне. Тан по-прежнему внизу… Остаешься ты, Тефера.

Слуга, державший на ладони чернильницу, молча наклонил голову.

– Возьмешь с собой Меферу, – продолжал Мрачный. – Вдвоем вы вполне должны справиться. Придерживайтесь ограничений, которыми мы руководствовались, когда работали в том мире, в их тысяча девятьсот двадцать девятом году. Без крайней необходимости не звоните, не то вычту стоимость звонка из ваших окладов. Шлите лучше телеграммы – это дешевле!

Тефера снова кивнул.

– Если же подвернется возможность незаметно приумножить мою коллекцию… – тут Мрачный Вторник даже слегка улыбнулся, – не упускайте ее.

– А эта тряпочка, что с ней делать? – спросил Ян. – С этим кармашком? Вы действительно поступите так, как просили посланники? Что-то тут попахивает колдовством, которым на верхних этажах занимаются…

Мрачный Вторник прикусил костяшку пальца в перчатке. Потом неторопливо кивнул.

– Так и поступлю, – сказал он. – В любом случае, это пустяк. Какой-нибудь Проросток. Возможно, Поглотитель Душ…

– Воспрещенный законом и обычаем, – напомнил Ян.

– Подумаешь! – фыркнул Мрачный Вторник. – Не я же его сотворил. Да и плевать мне на старые законы. Мы тут за болтовней рабочее время теряем! Ну-ка, разводите пары!

Последнюю фразу он прокричал, обернувшись к поезду. Надсмотрщики немедленно отозвались и принялись плашмя колотить мечами слуг попроще, чтобы те скорей сгружали последние бочки Пустоты. Другие слуги полезли под усеянный шипами локомотив – отсоединять трубы для подачи воды, а примерно дюжина самых уродливых и грязных поспешила с тачками к паровозному тендеру. На тачках лежали мешки с углем.

Мрачный Вторник, сопровождаемый Яном, прошел обратно к первому вагону. Тефера двинулся в обратную сторону – к главному входу на станцию.

Этот вход представлял собой не просто огромную дверь, сквозь которую можно было пройти к фабрикам и мастерским на уцелевшей поверхности Дальних Пределов. Тот, кто знал соответствующее заклинание, мог на время превратить его в Парадную Дверь Дома, выводившую во все, сколько их было, Второстепенные Царства.

Включая и родной мир Артура Пенхалигона.

Артур торопился наверх, в свою комнату, – туда, где все громче заливался надрывным звоном старомодный телефонный аппарат. Вся остальная семья ничего не слышала, вот только Артуру от этого было не легче. У него никак не укладывалось в голове, что Волеизъявление уже принялось ему звонить! Ведь прошло едва ли восемь часов с тех пор, как он победил мистера Понедельника, завоевал Первый Ключ и звание Хозяина Нижнего Дома, после чего немедленно передал все как есть в распоряжение Волеизъявления. Оно же в ответ пообещало быть ему хорошим Местоблюстителем и не беспокоить Артура по крайней мере лет пять или шесть… И вот – нате вам пожалуйста!

А еще прошло всего пятнадцать минут с того момента, как Артур выпустил Ночного Чистильщика – избавление от сонного мора, болезни, которая в ином случае унесла бы тысячи людских жизней, если не миллионы. Он, можно сказать, мир спас! Так неужели за все труды ему еще и поспать не дадут? Не заслужил?..

Пока было похоже – не дадут. Артур влетел к себе на хорошем градусе ярости. Схватил красную бархатную коробку, что вручило ему Волеизъявление, распахнул крышку… Внутри покоился доисторический телефон – из тех, у которых микрофон отдельно, наушник отдельно. Телефон как бы ни к чему не был подключен, но Артур знал, что это не имеет значения. Он вытащил аппарат, взял наушник и поднес к уху.

– Артур?

Он без труда узнал этот низкий, несколько скрипучий голос, лягушачий тембр, унаследованный Волеизъявлением даже после того, как оно превратило себя в женщину… вернее сказать, во что-то внешне напоминавшее женщину.

– Да, да, это Артур. Что надо-то?

– Боюсь, у меня скверные новости, – сказал голос из трубки. – За те шесть месяцев, что тебя не было…

– Шесть месяцев!.. – Теперь Артур был не просто раздосадован, он натурально почувствовал, как съезжает набекрень мир. – Да я суток еще дома не провел! Только-только полночь минула с понедельника на вторник…

– Истинный ход времени вершится только в Доме, а в остальных местах оно течет петлями и зигзагами, – прогудело Волеизъявление. Слышно по телефону было так, словно оно стояло рядом с Артуром. – Повторяю, у меня скверные новости. Мрачный Вторник отыскал лазейку в Соглашении о взаимном невмешательстве Доверенных Лиц в дела друг друга. Заручившись поддержкой по крайней мере некоторых из числа Грядущих Дней, он требует себе Нижний Дом и с ним Первый Ключ в уплату за какие-то поставки мистеру Понедельнику в течение последней тысячи лет!

– Что?.. – спросил Артур. – Какие еще поставки?..

– Ну там, металлические порученцы, запчасти для лифтов, чайники, прессы для печати – уйма всего, – ответило Волеизъявление. – При обычном раскладе плата была бы востребована лишь при ежетысячелетнем подведении баланса, а до этой даты еще триста лет. Увы, Мрачный Вторник имеет полное право запросить выплату раньше, потому что мистер Понедельник всегда очень запаздывал с возвращением долгов.

– Так почему бы не заплатить ему? – поинтересовался Артур. – В смысле… ну, что там у вас в качестве денег? И пусть бы успокоился…

– Обычная выплата осуществлялась бы в деньгах Дома. У нас имеют хождение семь валют, каждая из которых имеет семь единиц. Так, валюта Нижнего Дома называется «золотой кругляк», в каждом из которых триста шестьдесят серебряных пенсов. Промежуточные единицы называются…