— Расскажи.

— Что я и дальше буду видеть все это.

— Мы должны сделать так, чтобы ничего подобного не происходило.

— Как?

Вместо ответа Феникс спросил:

— А это место знакомо Кэлдасону?

— Он говорит, что да. Но он видит больше, чем я. Подробности мне неизвестны, потому что он не склонен разговаривать об этом. — Поколебавшись, Куч добавил: — Хотя он только что рассказал мне кое о чем, что видел совсем недавно. Я ведь могу доверять тебе, правда, Феникс? В смысле, если Рит узнает, что я болтаю об этом…

— Даю тебе слово.

Сделав глубокий вдох, юноша сообщил:

— Он сказал, что в ответе за смерть своей матери.

— Он понял это из своего видения?

— Да. Ну, по крайней мере он так думает. Он ужасно кричал во сне, я разбудил его…

— И он сказал, что убил свою мать?

— Ну, не совсем так. Просто сказал, что она умерла по его вине. Хотя я не понимаю, как он может быть в ответе…

— Итак, у Кэлдасона бывают видения, которые касаются его прошлой жизни, их ты не видишь. Видения другого типа, о чужом месте, тебе доступны.

— Да. И видения Рита, похоже, становятся более подробными.

— Они как-то связаны с приступами бешенства, которые у него бывают?

— Случаются видения и без приступов. Однако приступы без видений бывают редко. По крайней мере, по его словам. Все так сложно… Я не понимаю.

— Это одна из особенностей, которая делает его таким опасным, Куч.

— Знаю.

— В смысле, намного опаснее любого обычного человека. Поразмысли об этом. Представь, что ты имеешь в своем распоряжении неопределенно много времени для свершения того, что тебе предназначено, — например, для своих занятий магией. Я сам обладаю привилегией более продолжительного срока жизни, и это чрезвычайно благотворно сказывается на моем понимании магии. Кэлдасон стал таким прекрасным бойцом, потому что на протяжении долгих лет совершенствовал свои навыки, и при этом его тело не старело, а запас жизненных сил не уменьшался. По моим подсчетам, он старше меня, однако по-прежнему силен, словно горный буйвол. Но вот что происходит с его умственными способностями и человеческими качествами…

— Он неплохой человек.

— Я и не говорю, что плохой. Однако даже самые лучшие из нас могут свернуть на тропу зла, испытывая на себе могущественное воздействие чего-то… денег, похоти, гордыни… да мало ли что еще может сделать человека плохим?..

— Только не Рита.

— Может быть. Однако я понимаю, почему он так относится к магии, — если предположить, что именно она вызывает эти видения. В чем я, впрочем, не полностью убежден.

— Ты сомневаешься в этом? — удивился Куч.

— В каком-то смысле, да. Тебе известно о каких-либо чарах, способных сделать человека практически бессмертным?

— Магия основателей.

— Я имею в виду магию, которая нам известна.

— Ты же сумел продлить свою жизнь. Ты сам только что признался в этом.

— Мне несказанно повезло — я получил возможность изучить, так сказать, крошечный клочок оставленных основателями сведений о науке выживания, один из немногих. Я размышлял над ним не одно десятилетие и в результате открыл способ продления жизни и невосприимчивости к болезням.

— Но ведь это лишь подтверждает мою мысль, разве нет? Ты добился этого с помощью маленького фрагмента. А что в состоянии сделать те, кому в руки попала остальная часть этой науки? Вооруженные магией основателей, они могут все.

— Нет таких людей. Я знал бы об этом. Соглашение знало бы об этом. Даже уцелевшие клочки знаний основателей — большая редкость.

— А что, если кто-то уже нашел клепсидру и источник знаний?

— Это наверняка стало бы известно всем! И не забывай еще вот о чем. Если бы они сделали свою находку достаточно давно, чтобы оказать воздействие на Кэлдасона, они уже докопались бы до всех секретов.

— А что, если они уже близки к этому? Может, они раскрывали секреты постепенно, год за годом, извлекая пользу из каждого нового расшифрованного фрагмента. И, может, Рит был…

— Нет. Источник очень хорошо защищен, разобраться в его секретах — задача почти неразрешимая. Что и говорить, Соглашение занимается этим вот уже на протяжении столетий.

— Надеюсь, ты прав, Феникс. Хотя бы ради Рита. Он очень рассчитывает на то, что клепсидра будет найдена.

— Вполне понятно. Хотя я жалею, что рассказал ему об этом.

— Ты знаешь, что он отказался доставлять золото Дарроку? — спросил Куч. Феникс кивнул. — Не могу винить его за это. Как он выразился — “не нанимался воевать с пиратами”.

— Мне кажется, он передумает. Если же нет, то в Сопротивлении найдутся и другие, кто справится с этой задачей. Незаменимых людей нет, Куч, даже если речь идет о человеке с такими экстраординарными способностями, как Кэлдасон.

— Не знаю, передумает он или нет. В некотором роде он очень непредсказуем. Из-за Серры все тоже тревожатся…

— Еще одна беспокойная душа. Одно ясно — к ее проблемам магия не имеет отношения. Сейчас, когда на носу исход, мы прекрасно обошлись бы без всего этого.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Для Серры и Кэлдасона? Боюсь, очень немного. Разве что по-прежнему одаривать их своей дружбой. По правде говоря, это совсем не мало.

— А мои видения?

— Над этим я собираюсь хорошенько поразмыслить. Тем временем, делай упражнения, которым я тебя научил. Медитация. Дыхание. И конечно, на ближайшее время никаких занятий искательством. Да, я дам тебе кое-что почитать, это может оказаться полезным.

Физиономия Куча вытянулась.

— Опять учиться?

— Ничто так не поддерживает, как хорошая книга, мальчик, поверь мне.

— Ничто так не поднимает дух, как добрая охота, мальчик, поверь моему опыту! — с энтузиазмом заявил Айвэк Басторран.

Его племянник пробормотал что-то себе под нос и натянул тетиву.

Они находились на балконе лазарета. В теплом камзоле и подбитом мехом плаще для защиты от осеннего холода, Девлор Басторран восседал в кресле, как на троне, положив забинтованную ногу на специальную скамейку. И кресло, и скамейку установили на деревянных колодах, чтобы улучшить обзор, поэтому с окруженного невысокой стеной балкона открывался превосходный вид. В руках Девлор держал короткий лук, а колчан со стрелами лежал у него на коленях. Его дядя стоял рядом, расправив плечи и сцепив руки за спиной.

Внизу расстилалась аккуратно постриженная лужайка, довольно широкая, на дальнем конце ограниченная могучими деревьями, позади которых возвышалась зубчатая стена. На расстоянии примерно половины акра располагалось нечто вроде амфитеатра с заросшими травой склонами. Именно туда и были устремлены взгляды обоих мужчин.

Слева тянулось длинное деревянное строение, похожее на конюшню. Айвэк вскинул руку, подавая сигнал, которого напряженно ожидал его помощник. Послышался скрежет отодвигаемого засова, скрип петель, удары хлыста.

В поле зрения показался молодой олень — светло-коричневый, с белыми пятнышками на спине и белым животом; рога едва наметились. Он двигался как-то неуверенно, с трудом переставляя стройные ноги, словно предчувствуя, что мгновение спустя стрела угодит ему в шею. Олень упал — такой невесомый на вид, и казалось, что он вот-вот взлетит над зеленым дерном. Ноги конвульсивно задергались, потом замерли.

— Слишком просто. — Девлор потянулся за второй стрелой.

Настал черед нескольким кроликам. Одному он размозжил голову; ударом зверька отбросило на несколько футов.

— Хороший выстрел! — воскликнул Басторран-старший.

Остальные кролики не заинтересовали Девлора, его внимание привлекла более достойная цель. На свободу с фырканьем вырвался кабан — голова опущена, клыки вот-вот начнут рыть землю — и принялся носиться по травянистой чаше амфитеатра. Первая стрела пролетела у него над спиной и вонзилась в землю. Зверь посмотрел в ее сторону, фыркая, раздувая ноздри и выпуская из них облачка пара.

Следующий выстрел оказался более удачным: стрела попала кабану точно в лоб. Тот взвизгнул, рухнул на землю и задергался в судорогах. Спустя несколько мгновений жизнь в нем угасла.