— Да, — сказала я.

— Это была ужасно неприятная история. Я была в ярости оттого, что меня несправедливо обвинили.

Она говорила так искренне, что я поверила ей и дала ей это понять.

В это время принесли еду, и за ланчем, как только мы снова остались одни, мисс Дженсен рассказала мне подробности своего увольнения.

— В тот день Треслины и Нанселлоки приехали в Маунт Меллин на чай. Со мной в доме обращались не как с обычной гувернанткой, — сказала она, слегка покраснев.

«О да, ведь ты такая хорошенькая», — подумала я, испытав укол ревности при мысли о том, как она, должно быть, нравилась Коннану.

— Так вот, они пригласили меня к чаю, потом мисс Нанселлок хотела поговорить со мной об Элвиан. Она обожала девочку. Она вообще очень добрый человек. Я не знаю, чтобы я без нее делала.

— Я так рада, что кто-то помог вам.

— Мне кажется, мисс Нанселлок смотрит на Элвиан как на родную. Говорят, что отцом девочки был ее брат, следовательно, если это правда, Элвиан ее родная племянница. Наверное, поэтому она так любит ее. В общем, мы сидели в гостиной, пили чай и разговаривали, как будто я была не гувернанткой, а такой же гостьей, как мисс Нанселлок и леди Треслин. Последней же это страшно не нравилось. Она вообще терпеть меня не могла, и я это всегда чувствовала. Может быть, причиной было то, что мистер ТреМеллин и Питер Нанселлок были очень внимательны ко мне. А она из тех, кто не любит, когда что-то делается не по ее. Короче говоря, я уверена, что это она все подстроила.

— Но это же подло!

— Для такой, как она, это ничего не стоит. Так вот, на ней был бриллиантовый браслет, у которого вдруг сломался замок. Она сняла его и положила на стол. Через некоторое время я оставила их и пошла в классную заниматься с Элвиан. И вдруг дверь распахивается, и вся компания появляется на пороге, глядя на меня, как на преступницу. Я, конечно, ничего не понимаю, и тут леди Треслин заявляет, что нужно обыскать мою комнату, потому что, видите ли, ее браслет исчез, и это я его взяла. Она говорила таким тоном, словно уже была хозяйкой дома. Мистер ТреМеллин очень мягко сказал, что леди Треслин просит моего разрешения осмотреть мою комнату и что, он надеется, я не буду возражать. Я была так рассержена, что сказала: «Идите, обыскивайте все, что хотите». Мы все пошли в мою комнату, и там, в ящике комода, под моим бельем, оказался браслет! Леди Треслин тут же закричала, что меня поймали с поличным и что она упрячет меня в тюрьму. Все остальные стали просить ее не давать делу ход, и в конце концов они договорились, что, если я тотчас же оставлю дом, все будет забыто. Я была в ярости и требовала расследования. Но что я могла сделать? Они ведь нашли браслет в моей комнате, и что бы я после этого ни говорила, мне бы никто не поверил.

— Представляю себе, какой это был удар для вас!

Она улыбнулась мне.

— Вы боитесь, что что-нибудь подобное может произойти и с вами. Не исключено, ведь леди Треслин намерена выйти замуж за Коннана ТреМеллина.

— Вы так думаете?

— Я уверена в этом. Я чувствовала, что между ними что-то есть. В конце концов он вдовец и не похож на мужчину, который может жить без женщины.

— А за вами он тоже ухаживал?

Она пожала плечами.

— По крайней мере, леди Треслин возомнила, что от меня исходит некая опасность, и поэтому решила избавиться от меня.

— Какой она страшный человек! Славу богу, мисс Нанселлок не такая.

— Да, она была очень добра ко мне. Она была с ними, когда они пришли обыскивать комнату, но потом, когда я собирала вещи, она снова зашла ко мне и сказала: «Я очень огорчена происшедшим, мисс Дженсен. Я знаю, что вы не виноваты, ведь правда?» Я говорю: «Мисс Нанселлок, клянусь вам, я не брала браслета!» Я была на грани истерики. У меня было очень мало денег, и я не знала, что мне делать, как найти работу после того, что случилось, ведь на рекомендации мне надеяться не приходилось. И тогда она пообещала мне место в семье своих друзей и одолжила немного денег, чтобы как-то перебиться, пока это место освободится. Я уже вернула ей деньги и поблагодарила ее за помощь, но на самом деле мне с ней никогда не расплатиться за ее доброту. Ведь она просто спасла меня! — Она снова улыбнулась. — Но теперь уже все это позади, — сказала она. — Я выхожу замуж. Он — врач семьи, в которой я служу, и их хороший друг. Через шесть месяцев моя карьера гувернантки закончится.

— Поздравляю вас. Между прочим, я тоже скоро выхожу замуж.

— Но это же замечательно!

— За Коннана ТреМеллина, — добавила я.

Она изумленно уставилась на меня.

— Вот как, — пробормотала она. — Я желаю вам счастья.

Я видела, что она смутилась и старалась вспомнить, что она успела сказать о Коннане. При этом я чувствовала, что мое счастье с Коннаном вызвало у нее некоторые сомнения. Разве я могла объяснить ей, что я предпочла бы один трудный год с Коннаном целой жизни мира и покоя с кем бы то ни было другим?

— А почему вы захотели встретиться со мной? — спросила она после минутного молчания.

— Потому что я много слышала о вас. Они вас часто вспоминают. Элвиан была очень привязана к вам. Кроме того, я хотела бы кое-что узнать от вас. Например, что вы думаете о Джилли?

— Бедная маленькая Джилли, маленькая Офелия. У меня всегда было чувство, что однажды мы найдем ее в ручье с розмарином в руках.

— Девочка пережила сильное потрясение, вы знали об этом?

— Да, лошадь первой миссис ТреМеллин чуть не зашибла ее насмерть.

— Вы, должно быть, приехали в Маунт Меллин вскоре после смерти миссис ТреМеллин?

— Да, но передо мной были еще две гувернантки. Они уехали, потому что, как мне говорили, им в каждом углу мерещились призраки. А я, наоборот, так люблю старинные дома, что призраками меня не напугаешь.

— Джилли показала мне потайное отверстие в стене вашей комнаты. Вы о нем знали?

— Да, но я заметила его только где-то через три недели после приезда.

— Я не удивлюсь, ведь все эти глазки очень умело замаскированы.

— А вы знаете о глазках в солярии? Один смотрит на главный холл, а второй — на часовню. В те времена, когда строился дом, эти помещения были самыми важными.

— Вы так много знаете об этом! А в какое время был построен Маунт Меллин?

— Ближе к концу елизаветинской эпохи. Тогда присутствие католических священников в доме должно было держаться в тайне. Поэтому, наверное, они и придумали все эти потайные окошки и тому подобное. Между прочим, мисс Нанселлок прекрасно разбирается в старинной архитектуре и очень интересуется ей — в этом мы с ней были заодно. Кстати, она знает о нашей встрече?

— Нет, я никому о ней не говорила.

— Вы хотите сказать, что вы поехали сюда, даже не сказав об этом своему будущему мужу?

Я с трудом удержалась, чтобы не поведать ей о своих подозрениях. Меня остановило только то, что она мне совершенно чужой человек. Если бы только на ее месте сейчас сидела моя сестра! Уж ей-то я могла бы излить душу, и она посоветовала бы мне что-нибудь.

— Он уехал по делам, — ответила я. — Наша свадьба через три недели.

— Так скоро? Ведь вы, наверное, недавно в доме?

— С августа. Но ведь, живя под одной крышей, быстрее узнаешь друг друга.

— Да, наверное…

— Вы ведь тоже не так давно знакомы с вашим женихом.

— Да, но…

Она не закончила фразы, но я знала, что она думала: ее симпатичный сельский врач был совсем не то, что хозяин Маунт Меллина.

Я поспешно сказала:

— Я хотела встретиться с вами, потому что была уверена, что вас несправедливо обвинили. И так думают многие в доме.

— Это приятно слышать. А вы расскажете мисс Нанселлок о том, что мы встречались?

— Да, непременно.

— Тогда скажите ей, что я помолвлена с доктором Лискомбом. Она будет рада. И еще кое-что. Может, вас это тоже заинтересует. Это касается дома, ведь он теперь будет вашим домом, не правда ли? Я завидую вам!

— Так что же я должна передать мисс Нанселлок?