Что касается Роберта, то тут Белла ошиблась. Он вышел к завтраку раньше всех, в костюме для верховой езды, вычищенном и выглаженном Дейзи.

Белла, которая спала урывками, поднялась рано, чтобы помочь приготовить завтрак, и уже была в столовой. Она без всякого аппетита ковыряла ложечкой яйцо всмятку.

– Доброе утро, Белла, – веселым голосом произнес он.

– Доброе утро, Роберт. Ты хорошо спал?

Он положил себе на тарелку яичницу с ветчиной и пирог с мясом и уселся рядом с ней.

– Хорошо. А почему я должен плохо спать?

– У тебя много разных проблем…

Белле было странно, что она не ощущает разницы в их отношениях, хотя сидит рядом с ним и считается с ним помолвленной. Возможно, если бы помолвка была настоящей, то и чувства у нее были бы другие. Она налила ему кофе и украдкой взглянула на него. Он выглядел совершенно спокойным, словно ничего не произошло. Наверное, так оно и есть, и только в присутствии графа и кузенов он вынужден изображать из себя влюбленного.

– А, это… Не вижу смысла лежать без сна, когда все решено.

Она хотела спросить, куда он ездил ночью, но передумала.

– Ты не изменил своего решения?

– Нет. Я не беру своих слов обратно, Белла. Вот позавтракаю и поеду в Палгрейв.

– Роберт, что ты скажешь Эдуарду? – неуверенным тоном спросила она.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Ничего.

– Тогда я ничего и не скажу.

Их разговор был прерван появлением Джеймса, который снова переоделся в обычный костюм. Следом за ним вошли Эдуард и Луи, чей жилет в желто-голубую полоску резал глаза. Они молча стали накладывать на тарелки еду, стоящую на буфете.

Первым заговорил Луи:

– Мы с мамой сегодня возвращаемся в Лондон. Нет смысла здесь оставаться. Ясно, что его светлость – ненормальный. Надо встретиться с адвокатами.

– А я должен вернуться в Истмер, – сказал Джеймс. – Белла, если бы вы были так добры и приютили моих малышек еще на несколько дней, я был бы весьма вам обязан. Я не уверен, что опасность миновала.

– Конечно, – сказала она. – И миссис Кларк тоже пусть остается. Констанция и Фейт будут чувствовать себя уютнее с ней – они ведь к ней привыкли.

Джеймс, обеспокоенный положением дел на ферме, которую он покинул исключительно ради ожидаемого благоприятного разговора с Беллой, ушел. Он был, разумеется, очень рассержен.

– Я тоже уезжаю, – сказал Роберт.

– Уже, брат? – удивился Эдуард. – Я думал, ты останешься хотя бы ненадолго. Не каждый день человек делает предложение руки и сердца, а покидать леди уже на следующий день – значит ставить под сомнение глубину своих чувств.

– Не беспокойся относительно глубины моих чувств, Тедди, – с улыбкой ответил Роберт. – Но должен же я сообщить новость маме.

– До того, как она узнает об этом из газеты. Правильно.

– Помолвка не будет официальной, – поспешно вставила Белла.

– Да? – Эдуард посмотрел на нее, и она покраснела. – Но почему?

– Потому что… – Она замолчала, так как не знала, что ответить.

– … потому что люди сочтут ее слишком неожиданной, – подхватил Роберт. – Если просочатся слухи о планах его светлости, то все решат, что я делаю это из-за наследства, что, уверяю тебя, дорогой брат, не соответствует действительности.

– Лучше сказать – слухи о его нездоровье, – заявил Луи. – Твоя точка зрения мне ясна. Ты будешь выглядеть полным дураком, когда адвокаты докажут, что он не в своем уме и не может составить такое завещание.

Роберт не стал с ним спорить и закончил завтрак. Белла проводила его до дверей, где Джоллифф подал ему плащ и шляпу.

– Снова пошел дождь, капитан, – сказал дворецкий.

– Небольшой дождик мне не помеха, Джоллифф. – Роберт обнял Беллу за плечи и заглянул ей в лицо. Ее большие карие глаза смотрели на него с тревогой. – Обещаю, что в конце концов все завершится благополучно, – тихо произнес он. – Через два-три дня я вернусь и заберу тебя. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Аu revoir[1], моя дорогая.

Вскоре появилась графиня, которая завтракала у себя в комнате. За ней следовали ее горничная и камердинер Луи с чемоданами и коробками. Луи крикнул, чтобы подавали карету, и они быстро уехали.

В этот день граф не спускался вниз, но Эдуард попросил принять его. О чем они говорили, Белла так и не узнала. Эдуард ушел от графа в странном настроении и заявил, что не видит смысла в своем дальнейшем пребывании здесь.

И вот все разъехались. Белла осталась одна – размышлять о том, что произошло и чего ей ждать.

Но долго побыть одной ей не пришлось, так как Констанция и Фейт убежали от миссис Кларк и кинулись вниз по лестнице. Им хотелось поиграть, но в саду было сыро, и Белла предложила показать им дом.

– Здесь много интересных вещей, – сказала она, взяв девочек за руки. – Пойдемте осмотрим западное крыло. Господи, да я там не была с детства.

– А привидения там есть? – спросила Констанция, которая была побойчее сестры.

– Я о них никогда не слышала. Пойдемте, мы начнем осмотр снизу.

Они прошли через вестибюль, и Белла открыла дверь в нежилую часть дома. Миновав переднюю, они вошли в бальную залу. Это была очень большая комната без мебели, только на стенах висели огромные картины. На одной из них был изображен свирепого вида кавалерист, скачущий на черном коне, со шпагой в руке.

– Это граф? – спросила Фейт.

Белла подошла поближе, чтобы прочитать надпись.

– Не теперешний граф, а его отец. Они очень похожи. Глаза особенно. Оба прищуриваются, и у обоих изогнутые брови. То же самое я заметила у сэра Эдуарда и капитана Хантли.

– И у папы?

– Да, и у него тоже, – сказала Белла. – А вот граф де Курвиль похож на свою мать.

– Почему эта комната называется бальной залой? – спросила Констанция.

– Балы – это большое событие. Все одеваются в лучшие наряды, звучит танцевальная музыка, подают угощение и напитки, – с улыбкой объяснила Белла. – Когда мама и графиня были живы, то здесь давалось много балов.

– А вы на них ходили?

– Нет, я тогда была маленькой девочкой. Уже давно никаких балов нет. Его светлость ими не интересуется.

– Папа сказал, что когда он получит наследство, то устроит нам бал… когда мы вырастем.

– Он так сказал? – изумилась Белла.

– Да, вчера, когда мы сюда приехали. Он сказал, что мы станем богатыми и у нас будут новые платья, игрушки и все, все, все.

– Надеюсь, что так и случится. А теперь поднимемся наверх?

Настроение у Беллы совсем упало. Бедняга Джеймс. Ей было его жаль, но выйти за него замуж она не может. Ему не следовало говорить девочкам такие вещи.

Поднявшись по парадной лестнице, они очутились на галерее, которой, казалось, не было конца.

– Здесь находятся спальни хозяев, – сказала Белла и раскрыла первую из дверей.

Они заглянули за пыльные драпировки кровати под балдахином, осмотрели туалетные столики с зеркалами в пятнах и пустые шкафы с открытыми дверцами.

– Здесь для вас нет ничего интересного, – сказала Белла, – но на следующем этаже расположены детская и классная комнаты. Пойдемте посмотрим – может быть, там остались игрушки, в которые вы поиграете.

Классная вызвала у девочек интерес – в ней все осталось в том же виде, как при отце Беллы. Сама Белла не пользовалась этой комнатой, потому что, когда ей начали давать уроки, западное крыло закрыли. Гувернантка занималась с ней в маленькой комнате напротив ее спальни в восточной части дома.

Белла наблюдала, как девочки рассматривали содержимое шкафов. Они нашли книжки с картинками, несколько игрушек-головоломок и грифельных досок, а также глобус. Белла стала показывать им континенты, океаны и города, но они вскоре устали, открыли большой сундук и начали в нем рыться. Белла им не препятствовала. Она ходила по комнате, разглядывая карты и иллюстрации, приколотые к стенам. Вдруг ее взгляд остановился на двух маленьких портретах, висящих рядом. На них были изображены два мальчика в костюмчиках тридцати-сорокалетней давности. На вид им было лет восемь-девять, и они были похожи как две капли воды: – темные волосы, темные озорные глаза, красиво изогнутые брови, как у большинства Хантли. В одном она узнала отца. А кто второй? Беллу это заинтересовало.