Литмир - Электронная Библиотека

— Он хороший, батюшка, вы не обижайтесь на него, — тихо сказал Иван. — Он себя винит…

— Ему не в чем себя упрекнуть, он сделал все, что мог, — прервал его игумен. — Ну, а ты не устал тут отдыхать? Не пора ли к нам вернуться?

— А меня отпустят?

— А кто это посмеет не отпустить, хотел бы я посмотреть, — шутливо нахмурившись, сказал старик. Затем, наклонившись к Ивану, шепнул: — Через неделю тебе аудиенцию назначили. Не догадываешься, кто? Патриарх!

По обе стороны двери стояли двое мужчин в темных костюмах. Выйдя из палаты, Волохов покосился на них. Неподалеку, возле стола дежурной медсестры, маялся Гусь. Увидев Волохова, он бросился к нему.

— Паша, что за дела? Я сижу в дежурке, там такие девочки! И вдруг во-от такая морда в дверь, — Гусь развел руки на ширину плеч, показывая размеры морды, — где, говорит, такой-то лежит? Я в коридор, а там старик этот в рясе с охраной. Тоже, видать, монахи. Уж больно рожи постные.

Волохов оглянулся на стоявших у дверей мужчин.

— Да, — продолжал Гусь, — а сзади главврач семенит. То с одной стороны забежит, то с другой. Тот, который спрашивал про Ивана, прямиком к старику. Шепнул что-то — и старик к Ивану в палату. Я было сунулся, да куда там. Обожди, говорят, человече!

— Все нормально, Володя, — сказал Волохов, — это свои, — он протянул руку, — ну, будь здоров.

Гусь пожал протянутую руку. Волохов не оглядываясь пошел к выходу.

На обочине Каширского шоссе возле джипа, припаркованного почти сразу за кольцевой автодорогой, стояли Брусницкий и Волохов. Мимо со свистом проносились автомобили. День был пасмурным. Брусницкий плотнее запахнул плащ.

— На Кубани до декабря тепло, не то что у нас, — сказал он. — Ей-богу, Паша, ей там лучше будет. У Ольги там родня, свой дом в станице.

— Да я и сам понимаю, — сунув руки в карманы, Волохов смотрел, как ветер гнет к земле молодые березы на обочине шоссе. — Ты знаешь, в последнее время какие-то мерзости чудятся. Все ли мы сделали. И ребят твоих жалко. Не думал я, что так все обернется.

— Тут, скорее, моя вина. Ты предупреждал, — Брусницкий вздохнул. — Вон, кажется, едут. Гусь звонил, сказал, Ивана из ЦКБ забрали. Сейчас спросим, — Брусницкий усмехнулся, — Гусь такой набожный стал, на праздники в церковь ходит. Пост, правда, не соблюдает. И все спрашивает меня, не приснилось ли ему.

Темно-синий джип проехал чуть дальше и притормозил на обочине. Гусь выбрался из машины и поспешил к ним.

— Здорово, мужики, — он пожал обоим руки.

— Привет. Что там с Иваном?

— Ха! Смех на новогодней елке!

— Ты ближе к делу.

— А я чего, — Гусь обиженно развел руками, — ты, Паша, когда ушел, старик из палаты выглядывает, манит своих мужиков, и выносят те Ивана под руки, а тот весь светится. Я ему: чего, мол, Иван? А он: всем, говорит, привет передай. И старик мне: напомни Волохову, что я с ним повидаться хочу. Я к руке его приложился — он не отверг. И все, отбыли.

Волохов пожал плечами.

— Ну, что ж, может, и к лучшему. А если господин игумен и вправду повидаться захочет — найдет.

Брусницкий погрозил Гусю пальцем.

— Ты, давай, поаккуратней езжай.

— Серега, ты меня знаешь! Поедут, как птичка в гнездышке. Перо не шелохнется. Как доберемся — отзвоню.

Ольга, стоявшая возле джипа, направилась к ним. На ней было длинное светлое пальто, на шее легкая косынка. Ветер трепал каштановые волосы. Она была совсем непохожа на ту измученную женщину, которую они нашли в доме возле заброшенной деревни. Только круги под глазами напоминали о пережитом кошмаре.

— Наверное, нам пора, — сказала она. — Павел, я очень благодарна вам, но все-таки прошу воздержаться от прощания. Для нее сейчас все мужчины похожи на… на Вадима.

Волохов хмуро взглянул на нее.

— И как долго это будет продолжаться?

— Не знаю, — Ольга раздраженно мотнула головой. Она поправила волосы с серебряными прядями, рассыпавшиеся по лицу. — Если что-то изменится, я вам сообщу. Сергей, — она повернулась к Брусницкому, — я вас умоляю, не бросайте Роксану. Она поправится быстро — на ней как на кошке все заживает.

— Вчера я забрал ее из больницы. Главврач сказал, что ничего серьезного. Просто шок, гематомы. Внутренних повреждений нет, — Брусницкий хмыкнул, — ругается она, как извозчик. Надо же, говорит, связал и избил, как последнюю уличную девку. Она все еще думает, что это был клиент. Очень темпераментная особа.

— Почему он не убил ее, хотел бы я знать, — пробормотал Волохов.

— Павел, — Ольга взяла его за руку и отвела в сторону, — вы увидитесь с тем э-э-э… человеком, который выручил нас в заброшенной деревне?

— Не уверен, — вздохнул Волохов, — боюсь, у него большие неприятности.

— Если все же увидитесь, передайте мою благодарность. Я чувствую, что эта встреча изменила мою жизнь.

Она кивнула всем, прощаясь. Гусь пожал руки Брусницкому и Волохову и поспешил к машине. Волохов подошел поближе и заглянул в салон. Светка полулежала на сиденье. Глаза ее были закрыты, на губах блуждала расслабленная улыбка. Ольга села рядом с ней, вытерла платком нитку слюны, протянувшуюся с ее губ, и помахала из окна рукой. Гусь плавно тронул машину.

Брусницкий с Волоховым смотрели вслед джипу, пока тот не скрылся за поворотом.

— Ты сейчас куда? — спросил Брусницкий.

— Домой. Домой, Сережа.

— Хочешь — отвезу.

— Не надо. Доберусь потихоньку. Теперь спешить некуда. До весны, во всяком случае.

— А что весной?

— А весной она родит ребенка. Знать бы от кого…

Гусь сунул было в рот сигарету, но встретился взглядом в зеркальце заднего вида с Ольгой и вздохнув выбросил сигарету в окно.

Благодарно кивнув, Ольга положила голову Светы себе на плечо, баюкая ее, как маленькую.

— Все хорошо, девочка, все хорошо. Мы его никому не отдадим...

78
{"b":"20730","o":1}