– Фига себе! – очередной раз возмутилась Наташка. – Этот козелченочек сотворил мокрое дело и лишил нас стратегического запаса воды. Да он просто маньяк! Навязчивая идея кого-нибудь угробить стала смыслом его жизни. Не удалось покончить с собой, так ищет другую жертву. Вы уверены, что надо везти его прямо к цели – душить какую-то Аньку? Только что была генеральная репетиция. Ирка, да отними у него полузадушенную бутылку.

– Он не отдает, – пожаловалась я, не предпринимая попытки изъять пластиковую емкость. Если у парня руки чешутся, так пусть себе развлекается с ней. Наташке хорошо командовать, я между ней и козелчоночком в качестве фильтра из надоевшей рекламы, «Барьер» называется. В полном смысле «фильтрую базар».

– Ну и что будем делать?

Вопрос Дмитрия Второго был задан бесцветным, как вода, голосом. Я сразу поняла: с минуты на минуту следует ожидать гроздьев его гнева. Димыч перестал сочувствовать Александру Сергеевичу. Выкинет парня из машины, несмотря на то что кроссовки у него без шнурков.

– Кто такая Анька? – отвлекла я внимание зятя на себя. Он удивленно на меня воззрился. При всем уважении ко мне не мог понять, почему за ответом обращаюсь именно к нему.

– Так стерва же… – миролюбиво пояснила Алена. – Молодой человек сам сказал.

– Да все нормальные бабы – стервы! – отрезала Наташка и, прикусив язык, покосилась на Димыча. Поняв, что погорячилась, добавила: – Кроме нас, ненормальных.

Дим-2 фыркнул, но не возразил. Наверняка решил, что против истины не попрешь. Он задумчиво смотрел куда-то вперед, слегка поигрывая пальцами по рулю.

– Может, у Аньки врожденная стервозность? – встала на ее защиту Алена. – Допустим, плохая наследственность или она – закономерный результат неправильного воспитания.

– Тогда выхода нет. Пашкину придется передушить все поголовье Анькиной семьи, – вздохнула Наташка. – Надо его высаживать. Нельзя же быть соучастниками этого бессмысленного преступления. Одна надежда: пока он до своего Козельска дошкандыбает пехом, выдохнется. И физически, и морально. Вместе с кроссовками. Лучше бы их вместо себя на рябине повесил.

– Так кто такая Анька-стерва? – как бы между прочим спросил Димыч.

Вопрос повис в воздухе и заставил его обернуться назад. На физиономии зятя отразилось полное недоумение.

– Похоже, зря сотрясаем воздух, Пашкин спит… – протянула Алена.

– То-то думаю, почему он отмалчивается? – обрадовалась я и слегка толканула Алексашу локтем в бок, синхронно продублировав вопрос об Аньке-стерве.

Алексаша вздрогнул, выронил бутылку с остатками воды и четко доложил:

– Анька – невеста.

– Свадьбы не будет! – быстрее всех догадалась Наташка. – Будут похороны.

– Свадьба будет, – страдальческим тоном поведал Алексаша, пытавшийся нашарить внизу оброненную бутылку. Пустая трата времени и сил, я давно уже подгребла ее ногой ближе к себе. Боялась повторной демонстрации процесса удушения Аньки на примере бутылки.

– Ну да… Свадьба будет, – пробормотала Наташка, – похороны тоже. Мероприятия разные, одно другому не мешает.

– Не знаю, чем Анька тебе насолила, но, может, не стоит на ней жениться? – предложила я. – Будете жить сами по себе долго и счастливо. Главное, умрете не в один завтрашний день. Она с твоей помощью физически, ты – морально, как личность. Если вендетты не будет. Не думал на эту тему?

– Только об этом и думаю, но разве Денис меня послушает?

– А ему-то какое до этого дело? Кто он, вообще, такой? – вспыхнула Наташка. – Ирка, прекрати затыкать мне рот своим локтем! Вот толкает меня в бок! Себя толкай.

– Себя не получится.

– Помочь?

– Денис – мой лучший друг, – не обращая внимания на нашу перепалку, наставительно поведал Алексаша. – Почти единственный.

– Вот пусть твой лучший друг и женится на Аньке, если он такой упертый долдон! – Наташка успевала огрызаться на два фронта.

– Так он с ней завтра и повенчается, – с креханьем поведал Алексаша, выуживая из-под моих ног заветную бутылку. Как же я про нее забыла?

Наташка осеклась и тихо попросила еще разок толкнуть ее локтем – тест на бодрствование. Я категорически отказалась, она меня поблагодарила и заявила, что наконец-то все поняла. Анька – действительно стерва. Причем редкостная. Выходит замуж сразу за двоих. Демонстрационное мероприятие и одновременно вызов Востоку, где официально полным полно многоженцев. Неофициально их везде хватает. Жаль, звание и статус свидетелей регистрации брака отменили, оба жениха последовательно могли бы выступить в этой роли.

Я расхохоталась. Согласна – не очень естественно. Мое снисходительное «ха-ха-ха!» вызвало неоднозначную реакцию: Алена прыснула, Дим-2 чертыхнулся, Алексаша, тряхнув головой, боднул макушкой дверь и тоже чертыхнулся, а обидчивая Наташка сурово напомнила всем, что она «не мальчик для битья». Все дружно согласились. Мальчиков с такой фигурой не бывает. Да и бить ее по этой фигуре вроде не за что.

– Может, поедем дальше, а Александр Сергеевич постарается внести ясность в туманную историю с женитьбой, – скромно предложила я. Дим-2 сразу тронулся с места.

Потирая ушибленную макушку, Пашкин сообщил, что не видит никакой туманности, но выразил готовность ее развеять буквально в нескольких словах. Таким образом выяснилось: друг Денис – единственный жених, Анька – его единственная невеста, а сам Пашков – фирменный организатор свадебного мероприятия. Фирменный, потому как профессиональный тамада конторы «Праздник жизни».

– Два кольца, два конца, а посередине засел гвоздь программы Пашков, – подвела итог Наташка. – Не ясно только, зачем ему плющить одно из колец и обрывать конец, на котором оно расположено. Слушай, тамада, уж не за эту ли «потешку» ты получил свои миллионы? Весьма странно с твоей стороны избегать гласности в вопросе их кражи.

Алексаша, не отрывая взгляда от видимой только ему точки в пространстве, аккуратно встряхнул бутылку с воображаемой водой и протянул емкость мне, попросив оставить ему хоть три капли. Я добросовестно выжала их прямо на травмированную макушку парня, находившегося в глубокой задумчивости. Сопоставив кое-какие детали, громко объявила, что Пашкин нам соврал. В славный город Козельск он ехал не один, и не только с миллионами. К ним прилагалась невеста друга. По дороге и произошло событие, в результате которого она получила звание стервы, а Алексаша устроился в кустах.

– Я помню, что выходил из машины, но не помню, как в зарослях оказался, – пожаловался он. – А вот деньги наверняка в машине, даже не сомневаюсь. Чем же таким я Аньку обидел, если она, не дождавшись моего возвращения, села за руль и смылась? Хорош бы я был, заявив о краже в милицию. Денис мне бы этого не простил. Никакого криминала нет. Вы не волнуйтесь, деньги получены законным путем – два банковских кредита, оформленных на меня и Дениса, плюс родительские и личные сбережения. Вся сумма предназначалась для приобретения коттеджа под Дугной. Сегодня в три часа мы должны были дооформить с владельцем сделку, а завтра планировалось сыграть в этом доме свадьбу. У-e-e… Не знаю, что теперь делать! Анька же наверняка в Дугну рванула, – взвыл Алексаша, согнувшись и закрыв лицо ладонями. До нас донеслось его глухое бормотание: – Даже мобильника с номером продавца нет, невозможно предупредить его об отсрочке, вообще никого невозможно предупредить…

– И из-за этого ты решил покончить с собой?

Пашков резко смолк и потер переносицу:

– Из-за этого? Ну… Нет, конечно. Я был не в себе. Вернее… Не знаю, не хочу об этом говорить. Это глубоко личное…

– Да ладно! – вмешалась Наташка. – Уже все сказал. Все давно усвоили: в СССР секса не было, была сплошная любовь. А сейчас все наоборот. Говорим о сексе, как о полетах в космос. Не зря же ты Аньку стервой назвал. У вас что, неравнобедренный любовный треугольник?

– Нет. Просто я… Словом, я с ней сегодня по дороге нечаянно переспал. Случайно получилось.

– О как! – восхитился Дим-2.

– В такую жару таких случайностей не бывает! – отрезала Наташка. – Все через силу делаешь.