— Может остаться, что все.

Бертолли перевел взгляд на Бетани, которая издала сдавленный звук и сделала шаг вперед.

— Прошу прощения, синьорина, что вы оказались замешанной в этой трагедии, но помните, я сделал все, что мог, чтобы вас отговорить. Я даже через моих верных «солдат» пытался помешать вам идти дальше по этому роковому пути. Но вы не прислушивались ни к чему.

— Сейчас это абсолютно неважно, — процедила Бетани сквозь зубы. — Зачем вам все это?

Пожав плечами с красноречивостью галлов, Бертолли подошел к ней, взял за руку и подвел к латунной жаровне, наполненной горящими угольками.

— Погрейтесь, а я расскажу вам короткую сказку, хорошо? — Он слегка подтолкнул ее рукой так, что она оказалась стоящей на коленях перед жаровней, и откинул назад густые влажные пряди ее волос, свисавшие вдоль лица. Она вздрогнула от его прикосновения.

Обернувшись к Трейсу, Бертолли сказал:

— Жаль, что не могу быть настолько же гостеприимен с вами, синьор, но вы слишком опасный человек, чтобы позволить вам пользоваться здешними удобствами. Не сомневаюсь, вы меня понимаете.

— Не совсем, — пожал плечами Трейс, вода капала с его влажных темных волос на пол, пока он, прищурясь, смотрел на итальянца. — Изощренные построения преступного ума никогда не давались мне. Я всегда находил, что большинство воров представляют собой обыкновенных маленьких людишек с гипертрофированным эго.

Глаза Бертолли злобно вспыхнули.

— Что ж, вам виднее.

Трейс напрягся, но голос его звучал по-прежнему спокойно.

— Мне виднее; больше чем кому бы то ни было.

— Ваш отец, насколько я понимаю, был не слишком хороший вор.

— Очевидно, нет, — сухо согласился Трейс. — Будь он хорошим, он бы не попал в тюрьму.

— А ваш хороший друг, и мой тоже, синьор Бентворт, ведь это он упрятал его туда? Насколько непостоянна человеческая натура! Все это время вы были уверены в порочности методов Бентворта, а мне доставляло удовольствие еще больше укреплять вас в ней. Конечно, ему тоже не хватило ума разгадать мои загадки, так что вы не должны расстраиваться.

— Я не расстраиваюсь. Возможно, испытываю отвращение от вашей жадности и скупости, но не расстраиваюсь.

Бертолли расхохотался.

— Бог мой! — Он положил руку на склоненную голову Бетани, но та увернулась. Итальянец посмотрел на нее сверху вниз. — О, вы утратили иллюзии относительно меня, ведь так? Понимаю. Это очень непросто — пережить, когда разбиваются надежды. Я бы избавил вас от этого, если бы было возможно, но вы предпочли слушаться синьора Бентворта и вашего смазливого любовника. Очень плохо. Теперь вы здесь, и у меня слишком мало возможностей внести изменения в вашу участь.

Бетани, с отсутствующим видом глядя на тускло мерцающие в жаровне угольки, почувствовала, как в горле встал комок. Как она могла некогда считать Бертолли джентльменом? Под тонким покровом респектабельности и дружелюбия скрывался сатана, а ей это и в голову не приходило.

— Вам нет нужды убивать ее, — донесся до нее голос Трейса. — Отпустите ее.

— И поставить под угрозу мой бизнес? Вы, надо думать, сошли с ума, если предлагаете подобные вещи, синьор!

— Кто будет ее слушать? Всем известно, что она покинула Перу после гибели отца, едва не обезумев от горя. Всем известно, что она обвиняла меня и всех остальных в его смерти. Ее вежливо выслушают и забудут обо всех обвинениях, которые сорвутся с ее языка.

— О, как галантно с вашей стороны предпринимать подобные попытки, но, боюсь, они ни к чему не приведут. Я не намерен возбуждать хоть малейшее подозрение. У меня ушли годы на то, чтобы разработать этот грандиозный план, и я не собираюсь ставить его под угрозу из-за кого бы то ни было, включая этот чудеснейший женственный цветок. — Он провел пальцем по щеке Бетани и то, что она в очередной раз вздрогнула, вызвало у него улыбку.

— Как вы сможете объяснить нашу смерть? — не унимался Трейс. — Не думаю, что еще одна неудачная экспедиция останется без внимания и без расследования. Бентворт наверняка захочет узнать, что с нами произошло.

— Будет устроен несчастный случай. К тому времени, когда они найдут ваши бренные тела, я буду далеко. Это место оставалось заброшенным и никому не известным на протяжении долгого времени, но теперь оно стало центром внимания. Мне нужно подыскать другое хранилище, — Бертолли ослепительно улыбнулся. — Должен признать, что сокровища инков весьма и весьма в цене.

Подняв голову, Бетани пробормотала:

— Вы называли себя ценителем искусства, синьор Бертолли. Вы говорили, что не хотели бы, чтобы оно оказалось потерянным.

— О, я готов подписаться под каждым словом! Я ценитель золотых и серебряных статуй и сосудов и наверняка не хотел бы, чтобы они оказались потерянными. Они слишком ценны и немногие покупают их лишь для того, чтобы переплавить.

— Но… но ваша коллекция! — в изумлении возразила Бетани. — У вас там есть даже какая-то ловушка…

— О, вор никогда не сможет доверять другому вору, синьорина, думаю, это понятно.

Бетани ошеломленно покачала головой. Она взглянула на Трейса, охваченного яростью, его тело излучало напряжение и угрозу. Бертолли стало не по себе, и он счел за благо встать подальше, рядом с вооруженным охранником. Выражение лица Трейса было страшным, а голос превратился в тихое угрожающее рычание.

— Бертолли, ты почти мертвец, и тебе это известно. Правительство нападет на твой след прежде, чем ты успеешь избавиться от всего тобой наворованного. С этим ты далеко не уйдешь.

— Жалкая попытка напугать меня и вынудить бежать, — довольным голосом прокомментировал итальянец. — Всегда бывают новые находки, позволяющие мне держаться на плаву. Я никогда не продаю много зараз, всего несколько штук, которые не вызывают ни интереса, ни тревоги. Кроме того, я в курсе всего, что предпринимает правительство. Кто, по вашему мнению, им помогает?

— Бентворт.

— Разумеется. А также ваш покорный слуга. Откуда, как вы считаете, мог бы я узнать, куда собираются солдаты и куда должен отправиться один из агентов, представляющий мои интересы. — Он раскатисто рассмеялся. — Вы смешите меня, синьор. Все это время вы обвиняли бедного Бентворта в провале вашей первой экспедиции, как, впрочем, и последней…

Бетани резко вскинула голову.

— Так это вы ответственны за то, что в нас стреляли?

Бертолли пожал плечами.

— Вынужден признать. Вообще, было крайне неудачно, что вы смогли обнаружить город, а кроме того, было унесено много ценных вещей, да еще ваш папа, полный решимости вернуться. Конечно же, я не мог этого допустить. Слишком хлопотно искать новые неоткрытые развалины, нетронутые настолько, чтобы дать приют моей небольшой коллекции.

— Но как вы пробрались сюда? Вы все время шли по нашим следам?

— У меня есть свой способы, — уклончиво ответил Бертолли, потом повернулся к Трейсу. — Мне не чужды достижения цивилизации, синьор. Вам обоим дадут наркотик, прежде чем с вами произойдет несчастный случай. Убийство вызывает у меня отвращение, но временами это просто необходимо.

— Как тогда, когда Брэсфилд узнал вас в ущелье? — уточнил Трейс. Бертолли пожал плечами.

— Крайне неудачно получилось. Я и не подозревал, что он лежит там. Когда профессор меня заметил, пришлось его пристрелить. Но это было своего рода милосердием, потому что он все равно вскоре бы умер. На его губах была кровь, и было очевидно, что у него внутреннее кровотечение, — взгляд Бертолли упал на Бетани. Она с ужасом смотрела на него широко раскрытыми потемневшими глазами, губы ее дрожали.

— Вы застрелили моего отца? Но я думала… — Ее глаза устремились к Трейсу, ответившему ей понимающим взглядом. Он знал, что ее отец умер от пули. Но почему он позволил ей думать, что несет ответственность за его смерть? Почему?

Трейс ответил ей на невысказанный вопрос.

— Он был мертв. Какое имело значение, как именно он умер. Кроме того, я думал, что пуля убила его рикошетом. Мне не приходило в голову, что это могло быть преднамеренное убийство.