Вооз не намеревался объяснять свой поступок. Он не хотел, чтобы кто-нибудь строил догадки относительно прихода Руфи на гумно. К концу этого дня у нее будет муж, и он намерен сделать все возможное, чтобы этим мужем стал он сам. Удастся ли ему это, зависит от Бога. Он крепче сжал плечи Шемеша.

— Молись обо мне, друг. Молись, чтобы мои желания совпали с Божьими намерениями.

На мгновение Шемеш нахмурился, однако быстро ответил.

— Пусть Господь даст тебе мудрости во всех обстоятельствах.

— Да услышит Бог твои слова.

Вооз спустился на дорогу, ведущую в Вифлеем, в его голове громоздились уже созревшие планы.

Руфь пришла домой до восхода солнца и удивилась, когда увидела, что Ноеминь не спит и поджидает ее.

— Ты ждала меня всю ночь?

— Разве могла я уснуть в такую ночь? А? Что случилось, моя дорогая?

Невесело рассмеявшись, Руфь опустила узел с зерном на землю.

— Дело еще не решено, матушка. Вооз сказал, что у нас есть другой, более близкий родственник, — она отвернулась, так как не хотела, чтобы Ноеминь видела, как она встревожена этой новостью. — Но Вооз велел не беспокоиться, он позаботится обо всем. Он сказал, что если тот мужчина не женится на мне, то в таком случае женится он. Вооз поклялся Иеговой, что женится на мне, — она не могла скрыть неожиданно выступившие слезы. — Что если у него ничего не получится, и я должна буду выйти замуж за другого мужчину? Я даже не знаю, какой он!

Нахмурившись, Ноеминь постукивала пальцами по губам.

Руфь отерла со щек слезы и внимательно посмотрела на нее.

— Ты знала об этом, не так ли? Ты знала о другом родственнике и все-таки послала меня к Воозу?

— Я хотела, чтобы у тебя был лучший из мужчин.

Ноеминь знала об этом другом родственнике то, что делало его нежелательным кандидатом в мужья Руфи?

— Что это за мужчина?

— Он обыкновенный мужчина, как и любой другой, но он не тот, кого я хотела бы видеть твоим мужем.

— Ох, матушка. Какое имеет значение, чего хочешь ты или я? От нас теперь ничего не зависит.

Руфь разрыдалась, напряжение последней ночи поколебало ее решимость. Она пожалела, что согласилась пойти на гумно:

— Разве мы не справлялись сами? Разве Бог не заботился о нас каждый день?

Ноеминь обняла ее.

— О, моя дорогая, не волнуйся. Вооз хочет жениться на тебе!

— Как ты можешь знать об этом?

Пожалуй, Ноеминь ошиблась относительно тех чувств, которые, как она думала, читались в его глазах.

— Посмотри на все это! Ты думаешь, Вооз дал бы тебе так много зерна, если бы ему было безразлично, чем все закончится? Потерпи, дочь моя, пока мы не узнаем, что произойдет. Этот человек не успокоится, пока не закончит это дело. Он сегодня же уладит его.

Вооз быстро шагал по городским улицам, пока не подошел к своему дому. Несколько слуг уже встали и занимались домашними делами. В доме был полный порядок, пахло хлебом.

— Принеси мне воды, Авиземер, и пусть Измаил принесет мне новую тунику, плащ и пояс.

Вооз тщательно умылся и надел свежее платье. Покрыв голову молитвенным платком, он молился, прося у Бога мудрости и силы сделать то, что было правильно. Он не торопился, когда разговаривал с Богом, но оставался в своей комнате до тех пор, пока солнце не поднялось довольно высоко, а он не был готов смириться с любым исходом дела.

Выйдя из дальней комнаты, Вооз увидел столпившихся слуг, которые перешептывались между собою. Они встревожено посмотрели на него.

— Измаил, у меня для тебя есть задание, — Вооз улыбнулся остальным слугам:

— Все в порядке. Возвращайтесь к своей работе.

Они повиновались, однако он видел, что их одолевало любопытство. Его губы искривились в печальной улыбке. Не каждый день их господин с такой стремительностью влетал в дом, как сегодня. Неудивительно, что они так разволновались. Они привыкли к тому, что Вооз возвращался домой поздно вечером, покрытый пылью, усталый, способный только умыться, поесть, тихо помолиться и пойти спать. Все дни были одинаковы.

Но сегодня был особый день!

Вооз дал Измаилу имена десяти главных людей в городе, которые были его хорошими друзьями и показали себя честными людьми во всех сделках.

— Попроси их встретиться со мной у городских ворот.

Большинство из них будет нетрудно найти в синагоге. Они часто по утрам встречались там, прежде чем начать свои ежедневные дела. Некоторые могли уже сидеть у ворот, слушая и помогая решать споры между горожанами.

— Как только переговоришь с ними, отправляйся к Ноемини и Руфи, моавитянке. Они живут в…

— Я знаю, где их найти, господин.

— Хорошо. Немедленно приведи их к воротам.

Вооз пошел на рынок, чтобы найти родственника Ноемини и Руфи.

Он знал о нем больше, чем хотел бы, однако решил не судить о нем по слухам. Вооз намеревался представить ему дело Руфи таким образом, чтобы испытать характер этого человека. Вооз проходил между палатками, пока не заметил Ришона, сына Овида, брата Елимелеха, разговаривавшего с несколькими торговцами, в то время как его жена пересыпала ячмень из глиняного сосуда в корзину старой женщины. Между двумя женщинами разгорелся спор. Рассерженный Ришон повернулся к ним, сказал что-то старой женщине и нетерпеливо махнул рукой. Та отвернулась с расстроенным и недовольным видом.

Оцепенев, Вооз постоял минуту спокойно, медленно втягивая в себя воздух и рассуждая сам с собой. То, чему он был свидетелем, вовсе не обязательно было тем, чем могло показаться с первого взгляда. Воозу необходимо сохранять ясность ума для предстоящего разговора. Дети Ришона были в палатке вместе с его женой. Он насчитал троих, включая ребенка, которого качала на руках вдовая мать Ришона.

— Ришон, — позвал его Вооз, не подходя к нему ближе. Когда тот оглянулся, Вооз поманил его рукой:

— Подойди сюда, друг. Я хочу поговорить с тобой.

Он старался говорить небрежным тоном, как если бы то, что он намеревался обсудить с ним, не имело для него большого значения.

Ришон подошел сразу, вид у него был смущенный и немного виноватый.

— Я, полагаю, ты видел ту женщину. Она всегда ожидает больше, чем…

Вооз поднял руку, останавливая поток оправданий.

— Я хочу поговорить с тобой о другом деле.

Ришон явно почувствовал облегчение.

— О другом деле? Каком?

— Пойдем, — Вооз радушно протянул руку. — Присядем там, где прохладнее.

Когда они усаживались в тени городских ворот, Вооз перехватил его внимательный взгляд. Ришон сел рядом с ним. Вооз назвал имена десяти мужчин, собравшихся у ворот.

— Вы согласны быть свидетелями всего, что сегодня будет решено на этом месте?

Мужчины согласились и сели поближе, чтобы выслушать дело и выступить в качестве свидетелей решения, которое примут Вооз и Ришон.

Ришон, нахмурившись, оглядел собравшихся, и снова повернулся к Воозу.

— Что все это значит, Вооз?

Вооз осторожно посмотрел вокруг себя и увидел стоявшую в тени Ноеминь. Его сердце забилось сильнее, когда за ее спиной он заметил Руфь. Когда он снова взглянул на Ноеминь, та прижала руки к сердцу, чуть-чуть улыбнулась и кивнула головой.

— Ты знаешь Ноеминь, — начал Вооз, указав на нее рукой.

Ришон равнодушно улыбнулся старой женщине, любезно кивнул, давая понять, что узнал ее, и снова все внимание обратил на Вооза.

— Ноеминь, которая пришла из Моава, — продолжал Вооз.

— Да, я слышал.

«И тем не менее не проявил милосердия и не оказал ей родственного внимания», — удрученно подумал Вооз.

— Она продает землю, которая принадлежала твоему родственнику Елимелеху.

Глаза Ришона загорелись, потому что это была прекрасная земля и находилась рядом с городом.

— Я подумал, что должен поговорить с тобой об этом. Ты можешь выкупить ее, если пожелаешь. Если тебе нужна земля, то покупай ее в присутствии этих свидетелей, — сказал Вооз.

— Хорошо, — ответил Ришон, задыхаясь в предвкушении наживы, — я выкуплю землю.