Говорят, когда одного из конструкторов американского «шаттла» спросили, почему он и его коллеги не могут еще увеличить мощность стартовых ускорителей космического корабля, тот с усмешкой ответил: «Нам мешает узость лошадиного крупа»…

Шутки шутками, но диаметр стартовых ускорителей оказался в прямой зависимости от размеров лошади. Получилось же так вот каким образом.

Как известно, когда-то лошади были основной тягловой силой на сухопутном транспорте. Обычно в повозку запрягали пару лошадей; одной было маловато. Таким образом, ширина пары лошадей, поставленных рядом, определила и длину оси, на которую крепились колеса повозки. Еще древние римляне установили, что если делать длину оси больше или меньше, то колесница получается менее устойчивой. Размеры же повозок, в свою очередь, определили ширину дорог. Обычно их делали такими, чтобы две повозки могли разминуться.

Со временем наряду с дорогами обычными появились и железные. В городах по рельсам стали курсировать конки — предки современных трамваев, приводимые в движение опять-таки лошадьми. Понятное дело, расстояние между рельсами было определено на основании традиционной ширины колесной пары.

В большинстве стран Европы она к тому времени стандартизировалась и была принята равной 4 футам и 8,5 дюйма, или 1435 мм. Потом такая же колея была принята в США. И вообще сейчас такую ширину имеют около 85 % железных дорог в мире. А потому, когда строили железную дорогу на космодроме имени Кеннеди, никому и в голову не пришло делать ее иного размера — ведь первые ракеты были сравнительно невелики. Вот так и получилось, что именно лошадиные крупы мешают ныне наращивать диаметр, а значит, и мощь ракетных ускорителей.

И лишь в одной стране мира, а именно в России, когда было принято решение о строительстве железной дороги Москва — Санкт-Петербург, инженер В.Мельников предложил округлить ширину колеи до 5 футов. Таким образом, в нашей стране и оказался принят иной стандарт — 1524 мм.

Однако, как полагают современные транспортники, и этого мало. По их расчетам, удобнее была бы колея в 2–3 раза шире. Тогда бы по железным дорогам можно было перевозить больше грузов, а сами они могли быть много габаритнее нынешних. И по рельсам бы двигались не современные спальные вагоны, а целые передвижные отели со всеми удобствами, включая ванные и спортзалы. Но ни у кого из современных строителей пока не хватает ресурсов, чтобы начать проектирование и строительство железных дорог по новым стандартам.

С. СЛАВИН

ФАКТЫ ИЗ ИСТОРИИ

Первая железная дорога, на которой осуществлялось регулярное движение, была открыта 30 октября 1837 года и соединяла летнюю и зимнюю ставки императора — в Царском Селе и Петербурге. Нельзя сказать, чтобы весть об этом была принята всеми с одинаковым восторгом. «Куры перестанут нестись, коровы — давать молоко, сами пассажиры могут сойти с ума от сумасшедшей скорости», — писали по этому поводу некоторые газеты. И все же через год первая линия была продлена до Павловска. С этого момента и начинается развитие сети железных дорог в России.

В конце XIX века в нашей стране было завершено строительство Транссиба — стратегической магистрали, соединившей Москву с дальневосточным портом Находка. Длина этой магистрали — 9000 км. Эх, если бы еще и ширина ее была соответствующей!..

Без разведки не может существовать ни одно государство. Разведчик же должен не только добыть информацию, но и так ее передать своим, чтобы противник не знал, что его секреты раскрыты.

Такая задача порою встречается и у дипломатов. Решается она по-разному. Так, если верить легенде, немецкий канцлер Бисмарк (1805–1898), будучи послом во Франции, прекрасно знал, что все его письма тайно вскрываются и внимательно просматриваются. Прибегнуть к шифру или тайнописи? Бесполезно, французская контрразведка славилась умением работать с секретными посланиями. И Бисмарк… открытым текстом пишет на бумаге, в которую была завернута селедка. Потом письмо запечатывают в грязный конверт и опускают в почтовый ящик от имени некой торговки рыбой. Французская контрразведка тщательно проверила все письма. Но никому и в голову не пришло, что послание торговки рыбой содержало нечто важное…

Во времена, когда не было радио и, конечно, Интернета, известно было множество способов секретной связи. Вот один из них, самый примитивный. Написав обычное письмо, между строк впишите молоком другой текст. Как только молоко высохнет, «секретное» сообщение станет невидимым и проявится, лишь если подержать бумагу над огнем или прогладить горячим утюгом.

Можно сделать невидимую надпись и без помощи молока или специальных симпатических чернил. Сложите два листа чистой бумаги, а на верхнем что-нибудь напишите карандашом или шариковой ручкой. На нижнем листе останутся отпечатки. Их можно разглядеть в скользящем свете. Удобнее для этого сделать щелевую лампу, заклеив стекло карманного фонарика непрозрачной липкой лентой, так чтобы посередине оставалась щель. Поэтому писали симпатическими чернилами осторожно, без нажима на перо.

Рейхсканцлер Германии князь Отто Бисмарк фон Шёнхаузен.

Специальные перья и секретный состав симпатических чернил, казалось бы, превращали тайную переписку в надежное дело. Но в начале Первой мировой войны американский физик Роберт Вуд поставил на таком способе связи жирный крест. Он применил для проверки подозрительных писем невидимые ультрафиолетовые лучи, под действием которых светятся почти все вещества. Представьте: осветили письмо ультрафиолетовой лампой, бумага выглядит голубоватой, а тайная надпись черной. Вот секрет и раскрыт.

Сегодня, кстати, нечто подобное ежедневно делает кассир почти каждого магазина, освещая ультрафиолетовой лампой денежную купюру.

Очень часто «микроточку» делали при помощи микроскопа, пуская через него свет в обратную сторону.

Итак, симпатические чернила отошли в прошлое. Для тайной переписки стали использовать более сложный способ — писать так мелко, чтобы непосвященный не заметил надписи.

Возьмите объектив «Индустар» от старого фотоаппарата и воспользуйтесь им в качестве лупы. Он позволит писать под увеличением 20 крат. Лучший инструмент для этого — остро заточенный карандаш. Хорошо заточить можно только самый твердый сорт карандаша — 3Н, а еще лучше 6Н. Довести его остроту до степени, соответствующей нашей задаче, можно лишь на мелкозернистой наждачной бумаге или на оселке. Таким карандашом при необходимом прилежании каждый сможет писать текст с высотой заглавных букв не более 1 мм. И это, конечно, далеко не предел.

Свидетельство тому работы мастеров-миниатюристов, таких, например, как Эдуард Казарян (см. фото). Спецслужбы для такого миниатюрного письма изобрели даже специальные приборы — пантографы, уменьшавшие размер обычного письма в сотни раз. А 150 лет назад микроскопическое письмо сменила микрофотография.