Ещё нужно было решить вопрос наёмных рабочих. Они здесь были на манер слуг, князь проверил всех ещё во время моего сна на предмет надёжности и преданности, а сейчас предложил жалование.

  Мир долго удивлялся, куда девалась казна, если подати собирались регулярно, но при этом, никуда не тратясь, просто растворялись в воздухе.

  Мне доставили камни, и я с головой ушла в создание и программирование АСа, пока муж занимался своими делами за дверью. Далеко он не уходил, помня наказ хана не разлучаться.

  На улице уже было темно, да и на часах за полночь, когда мы добрались до постели. О какой личной жизни может идти речь, при такой разрухе? Я отрубилась сразу же, едва голова коснулась подушки.

  - Ясенька, - поцелуи любимого покрывали моё тело.

  - Мирчик, уже утро?

  Оказалось, что уже полдень. И князю надобно покинуть дворец, а без меня он этого сделать не может. Да, никогда себя не чувствовала связанной, похоже, пора ощутить всё в полной мере.

  Мой наряд выстирали, ещё надо было к портному зайти да вышивальщицам, чтоб выбрать одёжку. А оно надо? Как оказалось, нужно. Ничего не поделать. Собралась я быстро.

  Прибыла наша свита, их разместили в этом же дворце, отгрохан он был с размахом. Интересно, а кто его строил? Везде были колонны, причём в таких масштабах, что на коленке явно не состряпать и не доставить. Лазерные технологии позволяли делать всё довольно быстро, проблема была лишь в транспортировке и установке, но и это решается магическим переносом с одной точки в другую или технологически с помощью перемещателя.

  Надо наладить связь по этой части страны. Но стоит ли давать люду такие технологии, если они их не могут создать? Об этом предстояло подумать. Мы сели в машину. И правда, выглядела она довольно дико. Форма была квадратная, с огромным передком, в котором просто рычал двигатель. Дверцы открывались задом наперёд. Внутри под мягкое место подкладывали подушку, потому что сиденья были слишком жёсткие. Ощутила себя чуть ли не в отсталой Европе, которой они были, пока мы их не завоевали, когда пользовались каретами.

  - Князь, не будете ли вы так любезны, рассказать мне, как проникли за заслонку враги наши? - попыталась я скоротать время.

  - Княгиня, этой проблемы больше нет, не забивайте свою головку ненужными вещами.

  А сам передаёт мне на МАС инфррмацию, которую можно делать скрытой или явной. Скрытую видит только владелец, и общаться с МАСом можно напрямую через мозг - мысленно.

  Значит, проникли в обход гор, в том числе с Китая, похоже, стену-таки надо достроить не только возле гор, а то плодятся аримы как мухи и лезут к нам. И хоть у них наше руководство, но как-то не эффективно управляют. Всё же культура отличается от нашей и значительно так. За что ж хвататься-то?

  Водитель косился на нас через зеркало заднего вида.

  “Ты его проверил?”

  “Да, каждого, с кем общаюсь, проверяю.”

  “Меня не хочешь проверить?”

  “А стоит?”

  И маленькие ехидные рожицы в сообщение вставил.

  “А я настаиваю. Проверь. И на предмет каких-нибудь скрытых заклятий там, может ещё чего.”

  В ответ ощутила, как ко мне нежно прикасается его сила. Сияние при этом не усилилось.

  “Я снял слепок, на всякий случай, так что если подмена или что - я распознаю.”

  “Может кодовые слова какое тоже вести?”

  Муж был только за. Интересно, а он, когда всех остальных сканирует, то так же нежно притрагивается.

  На что Мир послал улыбочку и сказал, что любовью занимается только со мной.

   Ехали мы уже больше часа, давно проехали улочками между двухэтажных домов и повстречали даже один храм Единого Бога. Видно было, что он пустой. Видно в спешке служители решили убраться по добру, по здорову. Давно уже ехали разбитой дорогой вдоль леса.

  “А если подделку тебе подсунут?” - не унималась я, вспомнив, о чём мы говорили.

  “Моя княгиня, изволите ли себя оприходовать?”

  “Пожалуй, я лучше скалочкой сама князя оприходую!”

  “Звучит здорово!”

  “Тебе нравятся самобичевания?”

  “Привык уже, ты ж надо мной семь лет издевалась.”

  “Можно подумать, ты в долгу оставался?”

  “О, в неоплатном долгу и по ныне.”

  “Расскажи, а как ты в школе жил?”

  И муж поведал, как девчонки за ним табунами ходили, как прятался по углам, с книжкой в руках, или отгораживался компанией других ребят. Подарки девчат делили на всех, а друзья потом отбивали их, по взаимному уговору. В итоге, ещё до окончания 8 класса, все его друзья оказались обручёнными. По доброму смеялись, что всех поклонниц раздал, а себе не оставил. И была одна девчонка, по которой он сох.

  “И какая она?”

  “Весёлая. У неё светлые, почти белые волосы. Голубые глаза. Я влюбился ещё когда впервые увидел.”

  Было любопытно посмотреть на соперницу. Я уже ревновала и даже немного приуныла.

  "Хочешь, покажу моментальный снимок?" - хочу ли я увидеть её? Пожалуй, хочу.

  Мир передал мне на устройство снимок. Открываю его и вижу паренька с высунутым языком, скорченной рожицей и растопыренными пальцами, приложенными за девчачью голову. Мою голову!

  Я подняла взгляд на любимого. У него столько нежности во взгляде, а мне плакать хочется. Мир попросил остановить машину. Я выскользнула из неё, а муж за мной. Добежала до леса и разрыдалась, вспоминая тот случай в моей жизни.

   Мне было лет семь, я как раз в первом классе была. А потом был созыв вече. Среди приглашённых был и мой отец. Вече - не просто созыв народа по случаю, но и возможность пообщаться мужской компанией. А чтоб жёны не сильно возмущались, можно было взять с собой парочку детишек, им-то и устраивали праздник. Но детки должны были быть уже школьниками, чтоб пригляд не требовался. Поскольку я была единственной школьницей в своей семье, то меня папа взял с собой. Там-то вокруг меня и образовалась толпа мальчишек, в виду того, что я была единственная девочка. Они устроили бои, в честь меня. А я должна была засняться с победителем. Стоит ли говорить, что выиграл Мир, не уступив даже старшим ребятам. Ну а вместо обычного снимка, мальчишка скорчил рожу и наградил меня рогами. Я потом рыдала весь вечер, когда этот снимок увидела у отца на МАСе, но он его сохранил для памяти, не позволив уничтожить. Мало того, папа распечатал его в мой детский альбом. И одноклассники видели этот снимок и, пусть по доброму, но дразнили меня. А мне было обидно, что этот дрянной мальчишка, за которого я переживала, наблюдая за боем, так испоганил мне весь вечер, а потом и часть жизни.

  - Ну ты чего, милая?

  - Ты зачем рога поставил?

  - Прости, малышка. Я хотел как-то отличиться. Чтоб ты меня запомнила.

  - Ты мне столько нервов потратил! Меня потом долго в школе дразнили оленем. А всё из-за тебя! Я тебя ненавидела долгое время.

  - А сейчас?

  - А что сейчас?

  - Ненавидишь?

  Я отвернулась от него. Слёзы текли по щекам.

  - А я любил тебя и ненавидел себя за то, что даже не спросил твоего имени на том общем празднике школьников, не узнал, откуда ты. И только этот снимок остался.

  - А когда ты узнал. что та девочка на снимке - это я?

  - Когда схватил тебя и потащил. Надеюсь, я не сделал тебе больно при нашей судьбоносной встрече в училище.

  Меня несли как сокровище, хотя это и было молниеносно. И я не знала, что со мной сделают за эту выходку, хотя страха не было.

  - Мне так хотелось тебя поцеловать тогда. А вместо этого ты прошептала, что моя еда отравлена. И я растерял весь свой запал, пришлось на ходу придумывать, как выкрутиться. Я думал, что ты меня помнишь, поэтому и решила поквитаться, а ты спасла мне жизнь.

  Я прижалась к стволу дерева, а он смотрел на меня.

  - За нами очень внимательно следит водитель, - я обратила внимание на нашу машину, стоящую позади спины мужа, затем перевела взгляд на Мира.

  - Он ждёт от нас чего-то. Ему не понравилось, как ты мне ответил в машине.