В итоге от всего спазма Кай справился в течении минуты, отчего у мага чуть было не отвисла челюсть, но он успел сделать Алую Смерть, зная, что если сделать хотя бы одно заклинание, то дальнейшее его использование будет осуществляться в разы быстрее. Маг называл это магическим фоном, остающимся после каждого произнесения заклятья, причем у каждого заклинания оно было разным.

Кай напал как кошка… Нет, скорее как вуран: с четверенек набросился совершенно абсурдным прыжком длиной более десятка метров на свою цель, пытаясь поразить ее внезапным и смертельным выпадом. Истекающий кровью, в потрепанной одежде, с кинжалом в израненной руке и таким же отстраненным взглядом — все это производило впечатление, если учесть, что парень-то был без сознания.

Как только Кай оттолкнулся от крыши в зверином прыжке, Джейк с помощью вспышки магической энергии откинул себя на пару метров назад, создавая в своих руках по Алой Смерти, размером с половину ладони. Упав на четвереньки так, что даже мелкие камушки, оставшиеся от бывшего ровного слоя мостовой, не содрогнулись, Альтаир замер, почувствовав что-то очень нехорошее, наблюдая одним глазом исподлобья за магом.

Самое обидное было то, что для управления Алой Смертью магу требовалось указывать на цель, причем в прямом смысле. Если для остальных, более слабых заклятий, Джейку достаточно было лишь взглянуть на место для атаки и мысленно приказать двигаться нарисованной магии, то для применения Алой Смерти необходимо экспрессивно махать руками, как какой-то жонглер в цирке… Такое сравнения всегда выводило мага из себя, но что поделать? Заклятье принадлежало к Высшей Магии, как бы наверняка назвал Джейк.

Маг собственноручно придумал несколько лет назад это заклинание, и сильно его полюбил. Не из-за разрушительной силы, а скорее из-за того, что оно было особенное: даже простой кир, человек или эллор мог видеть Алую Смерть. Когда Джейк в первый раз сделал это заклятье, он долго радовался, сразу же отнеся его к Высшей Магии, во-первых: на подготовку необходимо большое количество времени (в отличии от других атакующих заклятий), во-вторых: использование сжигало существенную часть магической энергии (даже резервного, когда оно уже создано довольно давно), в-третьих: магический фон мог использоваться для любых следующих заклинаний. А самое удивительное являлся рисунок заклинания, когда любые другие атакующие заклятья Джейк способен был выполнить просто усилием воли, для Алой Смерти требовался не просто рисунок, а очень сложный, именно плетение магических узлов занимало у мага существенную часть времени.

Почувствовав что-то очень плохое, Кай прыгнул на мага, держа в руке кинжал, готовый в любой момент резать плоть.

— Да начнется веселье!!! — оттолкнув от руки алый шарик в потерявшего сознание рукопашника, безумно крикнул Маг.

Где-то у поста стражи.

У входа стоял стражник в полном доспехе, прижимая правой рукой к себе алебарду, которая хотела уже вот-вот упасть.

И почему сегодня выпало дежурство на меня?.. — в который раз проклиная судьбу, гвардеец попытался почесать нестерпимо зудящую шею, плотно закрытую металлом, отчего просто свирепел.

Хоть сейчас и был вечер, (вон, солнце уже почти зашло за горизонт) страж бесился еще больше. Доспех был похож на термос, и одетые в кольчужные перчатки ладони, которые уже довольно давно чувствовали прохладу улицы, явно контрастировали по температуре с телом, а уж как хотелось стражу снять к черту весь доспех, а особенно шлем и облегченно вздохнуть… Но нельзя!

Уж лучше сидеть в карцере за неповиновение, чем подохнуть тут от жары! — подумал гвардеец, потянувшись к шлему.

Вдруг на горизонте, тот заметил яркую вспышку и вздернул голову к дальним крышам домов, всматриваясь.

Показалось? — разочарованно пожал плечами он, снова потянувшись к шлему, как вдруг увидел еще несколько алых вспышек, и тут он точно был уверен в своих глазах.

Полностью забыв про шлем, страж взял в обе руки свое грозное оружие, которое до этого момента хотел выбросить куда подальше и забыть навсегда.

В течение минуты наблюдений гвардеец насчитал дюжину таких кратковременных свечений, иногда они сопровождались мелкими, совсем с крупинку, будто вырванными камешками.

— Черт возьми, что я тут стою-то?! — опомнившись, гвардеец забежал внутрь поста, и через несколько десяток секунд он вышел в сопровождении трех киров, один из них являлся старшим по званию и стоял впереди, остальные, видимо, были такими же стражами.

— Это что еще за цирк?.. — задал риторический вопрос урядник, совершенно непонимающим взглядом наблюдая за «цирком».

— Что это за цирк, я спрашиваю!!! — обернувшись к дежурному, гаркнул тот. Дежурный страж очумело дернулся, уставившись с круглыми глазами на урядника.

— А… Эм… Вот, — учтиво указав рукой на чертовщину, он будто бы сказал: «Сами разбирайтесь, я ничегошеньки не знаю», даже немного поклонился головой (или это было знаком страха?).

— Ах, грешная Тирина, за что мне это? — с сожалением вздохнув, урядник по каналам связи доложил все, что он узрел сотнику и зашел назад в помещение, на ходу кинув дежурному что-то типа «бди». Спустя пять минут вспышки заметно уменьшились не только в размере, но и в количестве, попадаясь на глаза лишь пару раз в минуту.

Отряд гвардейцев в количестве десятка нестройным рядом двигался в указанном урядником направлении, поругиваясь и шепотом разговаривая на ходу о «достопочтенных» танах, которым глубоко наплевать на личное время своих подчиненных. Неожиданно остановились первые ряды, и последующим приходилось тыкаться носами в затылки впередиидущих, образовывая что-то на подобии нескладной ругающейся очереди. Тут же послышись возмущающиеся вопли, и кто-то начал несильно толкаться, превратив серьезную армию столицы в грохочущий цирк.

— Э-эй!..

— Ну чего встали!..

— Это вам не очередь!..

Спустя какое-то время первые ряды, кто и являлся зачинщиком столпотворения, дали дорогу следующим, отступая в стороны. Каждый, кто ступал на мостовую, мгновенно входил в ступор и так распахивал глаза, что казалось, будто они вот-вот должны вывалиться из глазниц и покатиться по земле.

Это место напоминало бойню, на которой столкнулись две армии: здесь будто бы прошлись земледельцы с лопатами, подкапывая камни, уложенные в мостовую, а иногда не просто подкапывая, а выворачивая их с клочьями земли. Практически с каждой выкопанной ямкой имелись глубокие вырезы в толще камня, как будто выкапывая один камень, и, нечаянно чиркая краем лопаты близлежащие, вырезали в камне такие вот узоры… Но это еще не все: вперемешку с выкорчеванными камнями, в большом количестве наблюдались «кармашки» в мостовой. Как будто гладкий ровный камень, диаметром в метра два скинули сверху на землю, причем не один раз — вдалеке виднелось большое количество таких углублений, причем не только на земле, еще были очень похожие вмятины на стенах…

Эти обстоятельства больше волновали всех собравшихся, чем какие-то два тела, лежащие где-то в стороне, а так же множество острого и явно готового к применению оружия, наряду с еще не свернувшейся кровью, которой здесь все пропахло.

— Что за война здесь произошла?.. — все были в ступоре, осматривая поле боя, и лишь первые, кто вошел сюда, начали потихоньку приходить в себя, мотая головой, иногда притрагиваясь к следам.

— Неужто сам великий Зареф похозяйничал тут?.. — иногда упоминался даже Бог войны Адландской мифологии.

Большинство задавали такие же вопросы, и тут сотник, на секунду забывшись, связался по каналу с начальством и ненадолго ушел в себя, запоминая приказы.

— Значит так, — в относительной тишине голос сотника прозвучал слишком громко, и все взгляды мгновенно приковались к нему, — четыре кира берут раненых и идут со мной в центральный штаб, остальным рассредоточиться и никого не впускать в эту зону.

Собирающее махнув рукой в сторону коренастой четверки, он пояснил ситуацию, когда те сделали пару шагов к сотнику.