Правда, было то, что не изменяется никогда и не при каких обстоятельствах — киры. Киры и их отношения между собой.

— Извините, не могли бы вы мне подсказать, где находится ближайший трактир? — с таким вопросом я уже подходил к третьему прохожему, и он, даже не остановившись, смерил меня брезгливым взглядом и продолжил путь.

Ладно, раз так, то изменим тактику. Зачем быть вежливыми с теми, кто просто напросто посылает одним взглядом куда подальше? Правильно — незачем!

Развернувшись, я догнал мужчину в красивых нарядах, признав в нем дворянина и, бесцеремонно схватив его за локоть, крутанул его так, что он чуть было не запутался в подолах своего платья, и, когда его лицо оказалось на уровне с моим, я твердо посмотрел на него и более четче задал вопрос:

— Где находится чертов трактир?

Дворянин (все время хочется назвать таких тряпок как он дворняжками), так испугался наглого кварна, что пропел все, и даже больше, чем надо.

— Спасибо, — сплюнул я, отпустив его локоть, который наверняка будет одним большим синяком после моего захвата. Я даже заметил на нем кожаную обувь, сделанную очень даже искусно. Обувь могли позволить себе киры из очень благополучных семей, таких как Вики, в то время как такие как я просто не могли мечтать о чем-либо настолько продвинутом и вынуждены были ходить босиком. Это объяснялось тем, что найти обувного мастера очень трудно, а раз они редкие, как криптоны, то и цена соответствующая!

Я находился пока что на окраине города, и никаких достопримечательностей, кроме единственной бронзовой статуи местного дворняжки я не увидел, да и самих дворняжек здесь было не так уж много, не больше дюжины, и это притом, что я шел уже около двадцати минут до указанного трактира.

В висок ударила мини-молния, и, невольно поморщившись, я приложил ко лбу ладонь, пытаясь унять боль. Боль ушла, но все это время я шел на автомате и чуть было не пропустил трактир «Золотая рыбка», а рисунок, на котором была изображена пивная кружка с плавающей в ней той самой рыбкой, выполненный над дверью, почему-то поднял мне настроение: «Вот ведь, что не придумают, лишь бы заманить покупателей!».

Поднявшись по ступенькам, я толкнул дверь и шагнул в освещенное солнцем практически пустое помещение. Вдохнув приличную дозу вина вперемешку с моющими, разъедающими глаза, средствами, я тяжело закашлялся.

— Кхе-кхе… — помахал я ладонью перед носом и подошел к пустующей барной стойке.

За одним из столов мирно похрапывал какой-то бомжик в обнимку с пустой бутылкой, его черные волосы даже издалека казались нечесаными и грязными, а чего стоило его опухшее лицо, я лучше промолчу… Послышались шаги и из дверного проема вышел управляющий, начав издалека:

— Вам помочь?

— Есть свободные комнаты?

— Да, конечно, на втором этаже есть парочка свободных номеров. У нас есть двух, трех, и одноместный номера, какие пожелаете вы? — он потер ладони друг о дружку и состроил крысиные глазки — это подразумевало предстоящую сделку.

— Одноместный, оплата сразу, или потом?

— Оплата посуточная, в конце рабочего дня.

Я лишь кивнул и, правильно поняв мой жест, служащий или кто бы он ни был, забежал по ступенькам на второй этаж, крикнув следовать за ним.

Неторопливо поднявшись по ступенькам, я увидел лишь открытую дверь в комнату и ни одной живой души рядом, куда же он испарился? На всякий случая я обернулся, пожал плечами и вошел в номер. Ничего необычного: простая скрипучая клопастая кровать в углу, рядом с которой стояла тумбочка с лежащим на ней ключом, окно со шторками и маленький умывальничек.

— Мда, ну и халупа…

Впрочем, я большего и не ожидал. Стащив с плеча рюкзак, я достал из него кинжал, положил его в карман и закрыл его на молнию. Повесив сумку на крючок для одежды, я сделал несколько неуверенных шагов по доскам. Они оказались скрипучими и, вроде бы, местами гнилыми. С великим трудом подойдя к окну, я попытался открыть его, но у меня ничего не получилось. Помучавшись еще пять минут я все-таки добился своего, но, как оказалось, виновато было не окно, а я — окно открывалось не как дверь, горизонтально, а вертикально.

— Какой дурак тебя придумал… — кряхтя и ругаясь, как заправский старикан, я пытался вылезти из окна, одной рукой придерживая его и пролезая в небольшую щелку бочком. В результате моих получасовых усилий, я все-таки вылез из окна и повис на карнизе. Глянув вниз, я увидел лишь зеленый настил, и, совершенно не боясь, отцепил руки и мягко приземлился на землю.

Пусть этот вездесущий служащий думает, что я нахожусь в номере, — подумал я про себя, отряхиваясь от пыли. Вспомнив примерное строение трактира, я вышел на богато украшенную улицу через дворы с другой стороны, там, где меня не должен был никто заметить.

Ступал по мостовой я уже десяток минут, и, судя по брезгливым взглядам, кидаемым в мою сторону буквально-таки ото всех, пришел к выводу, что попал в о-очень богатенький район, где таким, как я не место. Отыскав взглядом переулок, я скользнул в него и сразу же оказался в контрасте: оглянуться и будет дворянский район, посмотреть перед собой — место для всяческих вымогателей и прочих кварнов.

Я старался не ступать в лужи, которые почему-то мне показались больше искусственными, состоящими из мочи и алкоголя. И, судя по запаху этой подворотни, я был очень близок к истине… Умело лавируя между кучкующимися бомжами, большими и не очень лужами, лабиринтами и прочим барахлом, я заметил, что неосознанно следую в сторону одного Ки, очень знакомого, но, в то же время, чуждого мне. Оно будто бы светилось немного ярче всех остальных и имело что-то типа своей уникальной ауры. Вообще говоря, Ки имеют абсолютно все живые организмы, кто-то меньше, кто-то больше, но факт остается фактом. В моем восприятии, Ки выглядит как сгусток переливающейся синей материи, сродни синему живому пламени, и каждый организм имеет уникальное Ки со своим индивидуальным оттенком, характеристиками и так далее.

Бездумно следуя к источнику Ки, внутри меня разгорался яростный огонек, перерастающий в бурное пламя бешенства. Вскоре мое сознание затопила бездумная злость, и меня будто бы кто-то вышвырнул из сознания, заставляя смотреть от первого лица, но не давая права управлять телом.

Все следующие действия были похожи на сон: глаза дергались в разные стороны, будто бы не зная, куда бежать, размывая при каждом движении взгляда картинку.

Я моргнул. Моргнул очень медленно и уже был в немного другой ситуации: меня кто-то резво развернул назад, схватив за локоть. Так как картинка была размытая, да еще и с таким быстрым вращением, я не успел даже рассмотреть лица развернувшего, и в следующий момент мое тело извернулось, уходя из захвата, одновременно нанеся удар открытой левой ладонью без замаха в область груди того, кто пытался меня остановить. Будто бы закончив дело, я начал разворачиваться в другую сторону, и краем глаза успел заметить вогнувшуюся внутрь грудину несчастного, который осел на колени, опустив бесчувственные руки на землю и уронив голову.

Было ли мне жалко? Не знаю, в этот момент я не чувствовал ничего, кроме равнодушия, дикости и откровенной злости неизвестно на кого. Я попытался убежать, сделал даже несколько шагов, прежде чем картинка окончательно не исчезла, и я перестал чувствовать что-либо.

…Боль, появившаяся где-то в области сердца и страх, зародившийся в груди, вернули меня к жизни, и я пришел в сознание, прижимаясь плечом к каменному зданию в неизвестном районе Салидона. Мое прерывистое дыхание наверняка слышалось на другой стороне улицы, а бешено раскрытые глаза уже порядком обветрились, и пора было уже моргнуть, что я сделал незамедлительно. Прошло ровно половина секунды, и за это время в голове пронеслось то беспощадное избиение с моей стороны. Не знаю, почему, но я не чувствовал ничего, будто бы вся моя жалость утонула в бешенстве зверя. Зверь следовал за определенным источником Ки, и, просмотрев все Ки вокруг, я отметил, что он сдвинулся всего лишь на несколько десятков метров в его сторону.