Поначалу меня ждало разочарование в виде висевших на дверях портовых складов замков, слишком массивных, чтобы взломать их моим прутом, — чего в общем-то и следовало ожидать. Но один из сараев в дальнем конце порта оказался заперт на простой металлический засов, без замка. Не без труда сдвинув с места тяжелую чугунную полосу, я приоткрыла дверь и скользнула внутрь.

Когда я закрыла дверь за собой, темнота стала абсолютной. Вытянув руки, я двинулась в дальний угол. Под ногами раздался писк, и мелкие коготки быстро процокали по доскам пола. Йаги. Не очень приятное соседство, бывали случаи, что они отгрызали пальцы слабым и больным аньйо… Ну ничего, у меня-то достаточно сил, чтобы их отпугнуть.

Я наткнулась на какие-то ящики, уступами громоздившиеся у стены, ощупала рукой сплошные стенки из толстой фанеры. По этим ящикам я полезла наверх, подальше от сновавших внизу грызунов. Лучше бы, конечно, это были мешки с чем-нибудь мягким. Но в мешок имеет смысл класть только то, что не заинтересует йагов, иначе они легко прогрызут его. Значит ли это, что в ящиках что-то съедобное? Совсем необязательно, конечно, да и представления о съедобности у йагов гораздо шире, чем у аньйо… Все же я решила проверить — еда бы мне пригодилась.

С большим трудом мне удалось просунуть конец моего штыря между стенкой и крышкой одного из верхних ящиков. Я осторожно надавила, стараясь не сломать крышку и выдернуть удерживающие ее гвозди. После нескольких движений мне это удалось. Я откинула крышку и сунула руку внутрь; пальцы погрузились во что-то рассыпчатое, мелкое и твердое. Зерно. Действительно, для йагов — желанная добыча, а вот для меня пользы мало: грызть немолотые зерна — способ скорее испортить зубы, чем наесться. Зато постель из них получится более мягкая, чем из голых досок. Да и теплее, если в них зарыться…

Я, в одежде и обуви, улеглась в ящик (если свернуться калачиком, длины как раз хватало) и поерзала, устраиваясь поудобнее. Часть зерна при этом, конечно, с шумом ссыпалась вниз, на радость йагам, но имущественные права его владельцев меня не слишком заботили. Меня больше волновало, как бы не проспать рассвет и вовремя покинуть сарай; но в последние декады мне не давали залеживаться по утрам, и я понадеялась, что выработавшаяся привычка сработает.

Но не успела я задремать, как снаружи послышались шаги и приглушенные голоса. Я испуганно распахнула глаза, поднимая голову из ящика. Сквозь щели между досками двери пробивался свет фонаря; загремел отодвигаемый засов (заметили ли они, что он уже был открыт? я ведь сдвинула его всего чуть-чуть!). Выходит, замка на двери не было не просто так — ждали гостей… Понимая, что сейчас сюда войдут, я быстро выбросила из-под себя еще несколько пригоршней зерна, углубляя свое ложе. Конечно, рассыпанное зерно может вызвать их подозрения, но пусть лучше они увидят его, чем меня.

Дверь уже отворялась, когда я легла и накрылась крышкой. Вслепую мне не удалось попасть гвоздями в прежние дырки; судя по звукам, пришедшие были уже внутри, а я все еще двигала крышку влево-вправо, вперед-назад, пытаясь пристроить эти чертовы гвозди. К счастью, у вошедших был лишь один фонарь, и не очень сильный, а сарай был велик, и они, должно быть, еще не могли как следует рассмотреть в полумраке мой ящик. Наконец гвозди нашли свои места, и крышка легла как надо. Но не слишком ли поздно? Я слышала, как они идут ко мне, и затаилась, не дыша.

— Вот эти ящики, — сказал грубый пропитой голос. — Вишь, крестом помечены.

— Ага, — откликнулся другой. — Ну-ка, взяли! Кто-то крякнул, башмаки тяжело затопали обратно к выходу.

— Подымай, — тут же скомандовал своему напарнику следующий грузчик. Затем раздался шаркающий звук, будто кто-то споткнулся, йагиный писк и грубая ругань:

— Кыш, проклятые, чтоб вам черти!..

— Какой-то болван зерно рассыпал, вот они и сбежались.

Я похолодела.

— Черт с ним, с зерном, нам не за него платят. У меня отлегло от сердца.

Они продолжали выносить груз, и я почти успокоилась, убедившись, что зерно их не интересует, а значит, скоро они уйдут и оставят меня в покое. Но стоило мне утешить себя этой мыслью, как я услышала, что кто-то лезет наверх ко мне. Судя по звукам, сразу двое. Неужели что-то заметили? Я сжала свой прут. Я понятия не имела, что будет, если меня найдут, но догадывалась, что извинениями не отделаюсь, и даже предложение отработать причиненный ущерб вряд ли будет принято. Эти грузчики, работающие в столь неурочное время, вызывали куда больший страх, чем их обычные дневные коллеги.

— Взяли!

Ящик дрогнул, качнулся. Я поняла, что его спускают вниз. Только бы не ухватились за крышку!

Башмаки топали где-то недалеко от моей головы. Затем звук смягчился, почти пропал: грузчики шли уже не по деревянному полу, а по земле. Затем шарканье по камням, легкий крен, и снова топот по доскам, которые на сей раз скрипели и прогибались под тяжестью. Слабый проблеск света сквозь щели крышки, быстрые шаги навстречу — должно быть, возвращались налегке их товарищи, доставившие предыдущий ящик, — а затем я вдруг оказалась головой вниз, и зерно с шорохом потекло мне налицо, норовя засыпать ноздри. Ощущение не из приятных.

К счастью, длилось оно недолго: спуск по лестнице закончился, и ящик куда-то поставили. Послышались удаляющиеся шаги. Я прислушалась, пытаясь определить, есть ли кто-нибудь поблизости. Вроде было тихо, но едва я взялась за крышку, как затопали башмаки новых грузчиков, спускавшихся с очередной ношей. К счастью, они поставили ее рядом, а не на мой ящик — мне бы, разумеется, не хватило сил сдвинуть то, что с трудом поднимали двое здоровых мужиков. Потом и они поднялись по лестнице, где-то наверху хлопнул люк, погасив даже тусклый свет в щелях крышки, и все окончательно затихло.

Я, разумеется, понимала, что меня вместе с зерном погрузили в трюм неизвестного и подозрительного корабля и что оставаться здесь весьма небезопасно. С другой стороны, небезопасно и вылезать прямо сейчас. Я решила выждать хотя бы полчаса — пусть уляжется всякая активность, связанная с этой странной ночной погрузкой. И стала ждать. Лежа в ящике в полной темноте…