- Как реальную защиту за пределами дома я предпочту игольник, - сообщает Эрик, - а к твоим саям, извини, не прикоснусь, как и к гриму.

- Ты спросил, и я ответил, - пожимаю я плечами. Что поделать, Эрик слишком долго воевал. - Я сам беру свои, только если обстановка требует максимального официоза; этикет этого не запрещает. Ну или на дуэли.

- Следовательно, если я захочу с кем-то драться, мне придется им обзавестись. И наоборот, - задумчиво замечает этот потенциальный бретер. - Спасибо. Ценная информация.

Небольшое квадратное помещение между двумя тяжелыми дверями, считающее себя прихожей, выводит нас в неожиданно большой зал, пронизанный полотнищами света, проходящего сквозь глубокие окна и квадратами ложащегося на пол. Узость окон, более напоминающих бойницы, - и причина царящего в зале полумрака, и объяснение горящих над каждой витриной аккуратных точечных ламп. Легкий, почти неуловимый запах полировочной пасты и кожи, который въелся в занавеси, прикрывающие дверные проемы, заставляет Эрика тревожно принюхаться.

В каждой закрытой витрине покоится на замшевом ложе свой клинок - эти из дорогих; модели поскромнее висят в ножнах на настенных кольцах или превращают в причудливые веера деревянные напольные стойки. Здесь ничего не меняется со временем, и суховатый седой старик, владеющий этим царством металла, кажется, научился неизменности у своих изделий. Сорок лет тому назад он выглядел точно так же; впрочем, это может быть и фокусами памяти.

Я интересуюсь здоровьем, делами и новостями хозяина, как это делал мой отец, и отмечаю краем глаза реакцию младшего. Невольно вспоминаю, как я, попав сюда впервые, онемел от восторга. Эрик неторопливо прохаживается по залу - не то с целью рекогносцировки, не то стараясь освоиться в незнакомом помещении, я любуюсь тем, как осторожно и бережно он вынимает понравившиеся клинки, и даже не сразу слышу знакомый голос друга, пробивающийся сквозь эту абрикосово-золотистую тишину, и понимаю, что обращен он ко мне.

В сущности, нечему удивляться: любитель оружия зашел за новыми покупками. И естественно, что мы ходим в одни и те же лавки, раз эту посоветовал ему я.

- И верно, - пребывая в благодушии, подшучиваю я, хлопая Пелла по плечу, - где бы еще могли встретиться двое благородных лордов. Зашел за чем-то определенным, или просто решил попытать счастья?

- Договориться о заказе, - озвучивает он третий вариант. У Пелла на редкость хорошее настроение: очевидно, его день тоже выдался удачным. - И то зашел почти случайно - я в этих краях по семейным делам. А ты что-то уже присмотрел?

- Куда там! - отмахиваюсь, - еще пара клинков, и оружейную придется расширять, сам знаешь.

- Пока ты не начал это грандиозное дело, - усмехается Пелл, - нужно нанести тебе визит. Как насчет того, чтобы пофехтовать сегодня?

Я киваю, с немалым удовольствием предчувствуя хороший вечер.

- На это можно будет посмотреть, лорд Пелл? - осторожно вмешивается в разговор подошедший Эрик.

Эрик. Идея весьма недурна, как по мне, однако Пелл отвечает так, что я невольно вздрагиваю. Меряет Эрика взглядом, словно вдруг заговорившую кошку, и прохладным тоном, явно демонстрирующим, насколько неуместно и бесполезно присутствие низшего во время спарринга, интересуется:

- Зачем это тебе, Младший?

Пелл может быть отвратительным типом, если захочет, и сейчас именно такой момент. Одним тоном он дает понять, что любому образованному человеку ясно: барраярец и высокое искусство фехтования в одном помещении не уживаются.

Эрик реагирует предсказуемо: очень вежливо и самую малость обиженно кивает, извиняется и отходит к оружейной витрине, старательно сосредотачивая внимание на оружии в стойке, а не на голосах в пяти шагах за спиной.

Куда и делось хорошее настроение. Полупрезрительный тон и взгляд, обращенный к моему младшему, злит чрезвычайно.

- Друг мой, - вполголоса и раздраженно замечаю я, - хоть у меня и нет формального права учить тебя вежливости, но еще пара выпадов в том же стиле, и наша встреча может оказаться отнюдь не тренировкой.

Пелл понимающе усмехается. Перспектива драться всерьез обычно греет ему кровь и радует сверх достойной цивилизованного человека меры.

- Ладно уж, - решает он отступить. - Если тебе, Патриарх, так хочется покрасоваться перед своим младшим, а он достаточно воспитан, чтобы вести себя во время поединка тихо, так и быть.

Хотел бы я знать, был ли я таким же невыносимо спесивым ублюдком? Если так, то поразительно, как я только не умер, подавившись собственной гордыней.

- Если ты при этом будешь помнить о том, что он - мой младший, и вести себя соответственно, можем считать этот вопрос решенным, - отвечаю, находя в официальном положении дел спасение от его высокомерия.

- Я помню, что он твой, - кивает Пелл, намеренно опустив определение. - И позволь выразить тебе восхищение. Он теперь почти не похож на барраярца, а я-то их повидал достаточно.

- Ну что ты, - любезно парирую я, сощурясь, - это не моя заслуга, и не его. Как нет твоей вины в том, что даже твоя безупречная доблесть не смогла даровать победу твоему полку. Судьба, что с ней поделаешь...

Удар достигает цели, и Пелл морщится. Его полк изрядно поредел в свое время, и превосходство крови все равно не принесло Империи победы над упрямыми, дикими, отгородившимися от внешнего мира мужчинами, ставящих интересы своих господ выше собственного будущего.

- На поверку судьба обычно оказывается чьей-то глупостью, - отвечает Пелл, сбавив тон. - Так я зайду сегодня?

- К ужину, - предлагаю я, и мы прощаемся. Спина у Пелла прямая, как палка, и оттого он кажется выше своего роста. А Эрик замкнулся, как забрало опустил, и я, не будучи уверен в том, бешенство ли это или простое раздражение, побаиваюсь предстоящего вечера. Безусловно, он не станет вести себя недостойно, но смогу ли я если не примирить этих забияк, то хотя бы вынудить их не враждовать в открытую?

И случившуюся сцену, и предполагаемый спарринг лучше обговорить без посторонних ушей. Мы выходим, попрощавшись с мастером и ничего не купив: в подобном состоянии не стоит брать в руки острую сталь.

- Не принимай на свой счет, - стараясь смягчить ситуацию, прошу я. - Пеллу придется поумерить свою спесь, или это сделаю я. Дело не в том, что ты мой любовник, - быстро добавляю, дабы расставить точки над "i", - но так говорить о моем родственнике?

Что до спеси, то Пелл и вправду исключительно самолюбив и норовист, даром что не Старший. Его дед, лорд Хар, исключительной крепости старик - страшен, вспыльчив и мудр в равной степени. Но лет через пятьдесят, если ничего не изменится, Пелл и его переплюнет.

Эрик разводит руками.

- Иллуми, я тебя испортил. Тебя уже удивляет нормальная цетагандийская реакция на меня. Ты же сам так ко мне относился?

Парень прав, все дело именно в этой нестыковке ожидаемого и действительного. Я бешусь, когда замечаю в сородичах свои недавние реакции. И чем больше сходства, тем больше и бешенства.

- Я изменил свое мнение, - отвечаю, - и прочим неплохо бы уяснить, почему.

- Ты дружишь с Пеллом не меньше времени, чем я воевал, - негромко напоминает Эрик. - И он имеет полное право, - тут барраярец замолкает, явно тщательно подбирая слово, - сторониться меня. Не то, чтобы я боялся твоего друга, но если мы поссоримся, неприятно станет тебе.

- Если дружба крепка, то вынесет и несогласие с моим выбором, - приходится отрезать. - А если нет - это проблемы Пелла, не мои и не твои.

- А мне тогда что делать? - спрашивает он почти беспомощно.

Я пожимаю плечами.

- Отбивайся от Пелла, когда он в очередной раз попробует тебя уязвить, и не лезь в драку сам.

- Иллуми, - укоризненно вздыхает он, - я и так держусь как какой-то чертов пацифист.

И я это ценю, в том не зазорно признаться.

***

Пелл выходит из машины и идет к дверям своей обычной, размашистой и упругой походкой. В сочетании с его невысоким ростом и взрывным характером эта манера ходить всегда создавала впечатление спешной целеустремленности, и рукопожатие тоже выходит энергичным.