Владимир Перемолотов. «Лунное золото революции» [email protected]
14 авторских листа.
СССР. Москва.
Декабрь 1930 год.
Ах, какая жизнь пошла интересная!
Старший майор Леонид Наумович Гальперин смотрел из окна своего кабинета на Лубянскую площадь и потряхивал руками, разгоняя застоявшуюся кровь. На площади царило обычное утреннее оживление – автомобили, извозчики, пешеходы. Около газетных стендов плотно стояли люди, наверное, читали новости о Всегерманском восстании, а около здания Политехнического музея болтало ветром огромную растяжку. Новый звуковой фильм - «Космический рейс». В главных ролях Сергей Комаров и Ксения Москаленко.
«Надо будет сходить, – подумал Леонид Нумович. – Вот разгрести тут все только и сходить».
После назначения куратором Свердловской пусковой площадки работы у него прибавилось, но он не огорчался. Работа обещала быть интересной, можно сказать на самом острие. Майор как старому знакомому кивнул изображенному на афише космонавту в шлеме, почему-то похожим на летный и вернулся к столу. Он-то сам знал, какие они настоящие-то шлемы, ну а режиссеру, похоже, не показали. Может быть, не сочли нужным.
А потом он сообразил, что, скорее всего не успел режиссер за жизнью – снимать начал тогда, когда советский космос еще был большим секретом, а потом уже поздно было переделывать в соответствии с историческим реализмом. Ну и ничего страшного. Если фильм удался, то наверняка режиссеру поручат еще что-нибудь снять. Тем теперь много будет по этому направлению.
Советский человек на пути в будущее не останавливается. Ему теперь на Земле тесно стало. Теперь нам и Луну подавай, и звезды… И от других планет не откажемся… Так и должно быть! Жизнь кипит. В Германии революция! Помогать надо. А ленинградцы золото на Луне нашли, значит, и туда полетим… Хорошо! Правильно!
В дверь постучали. Старший майор согнал с губ улыбку.
- Войдите.
В дверях показался вчерашний знакомец - начальник отдела режима Свердловской пусковой площадки.
-Товарищ старший майор! Вот. Как вы просили…
Он двинул папку вперед, к рукам куратора.
- Что там?
- Экстракт документов по темам «Орбита» и «Золото». Вам, как новому куратору приказано передать для ознакомления и вхождения, так сказать, в курс дела…
На твердой коленкоровой обложке, чуть ниже выведенного большими буквами слова «ДЕЛО №…» убористым, но отчетливым почерком хорошего писаря было выведено: «Извлечение из папок №5, №6,№9, № 16…»
Старший майор поправил очки и открыл папку. Начальник спецотдела козырнул, и собрался было уйти, но хозяин кабинета остановил его.
-Подождите. Возможно потребуются разъяснения..
Первый лист оказался краткой справкой. Его украшали две фотографии, анфас и профиль нестарого, даже на вид интеллигентного человека. Под фотографиями шел текст:
В основной ипостаси -Владимир Валентинович Кравченко.
Во второй ипостаси – Ульрих Федорович Вохербрум.
Товарищ Гальперин поднял взгляд.
- Что это у вас как в житиях святых - ипостаси? Он один или нет?
-Человек-то один, а вот личностей в нем две. Реально он профессор Петербургского университета, участник белого бандподполья, но в процессе операции белых по захвату нашей боевой орбитальной станции в него была подсажена личность немецкого профессора Ульриха Федоровича Вохербрума. В этой ипостаси он является нашим ведущим конструктором советской ракетной техники. Имеет правительственные награды.
- Как такое возможно?
- Мы пока не в состоянии ответить на этот вопрос.
Товарищ Гальперин в задумчивости постучал пальцами по столу.
- И что, эти ипостаси не пересекаются?
- К сожалению бывает.
- И что тогда?
-Тогда плохо.. – вздохнул свердловчанин. – К сожалению уже несколько раз произвольно ипостаси менялись местами.
- Чем все заканчивалось?
- В настоящее время он – профессор Вохербрум, со всеми отсюда вытекающими – сидит в Свердловске, конструирует новые двигатели для советских ракет. Перед этим, когда он вернулся в ипостась господина Кравченко, с его помощью белым удалось захватить «Знамя Революции».
- Опасный тип. Он у вас под присмотром?
- Разумеется. Там дальше установочные данные на двоих наших товарищей.
Старший майор зашелестел листами.
- Товарищи Малюков и Деготь? Первые космонавты?
- Да. Так вот получилось. Именно они привезли его из Германии, да так и остались с профессором.
- Они в курсе всего?
- Отчасти. Они считают, что его первая ипостась – немецкий профессор, а все остальное – следы белого психического террора.
Старший майор положил на папку руку. «Извлечение из дел…» имело толщину никак не меньше 15-ти сантиметров и уже с раннего утра тянуло на бессонную ночь…
-Это все я обязательно прочитаю. Тут, я так понимаю, документы. Ну, а ваше, человеческое восприятие? Что скажите своими словами. Без бумаг и бюрократии.
- Своими словами? – на секунду свердловчанин задумался. - Ну, если своими словами, то тогда так. Существует некая белогвардейская организация, ставящая перед собой цель восстановление Российской Империи в границах 14-го года. Гражданин Кравченко является её членом. Несколько лет назад у организации созрел план: используя ресурсы СССР и изобретенный профессором ракетный двигатель устроить гигантскую провокацию и столкнуть в новой мировой войне СССР и западный мир.
Это, как вы, наверное, помните, им едва не удалось после захвата нашей орбитальной боевой станции.
Товарищи Деготь и Малюков с профессором с самого начала, то есть с того момента, как он пересек границу СССР, перебравшись к нам из Германии. Работают с ним, испытывают ракетную технику. Сейчас находятся в Свердловске, готовят технику к реализации Лунной программы по добыче полезных ископаемых.
СССР. Свердловская пусковая площадка.
Январь 1931 года.
Газетный лист развернулся с шорохом, словно не газетой он был, а куском накрахмаленной простыни. На первой странице, но не главной темой, а пониже рапортов об успехах в социалистическом строительстве, пониже рапортов с Магнитки и Турксиба, сообщалось о Германии.
Со странным чувством профессор Ульрих Федорович Вохербрум читал сообщения с Родины. Восстание! Восстание!!
Поднималась с колен униженная Германия! Решительным натиском коммунисты и национал-социалисты смели прогнившее правительство Брюинга, предававшее национальные интересы и установили новую власть, новый порядок! То, что раньше казалось невозможным, прямо на глазах становилось реальностью.
На второй странице «Правда» перепечатывала статью Геббельса «Разговор с товарищем коммунистом».
Простым, доходчивым языком главный идеолог НСДАП на очевидных примерах говорил о том, что объединяло партии, об общих врагах, и общих задачах, об общем будущем и единой цели – Великой Социалистической Германии! И теперь эта общность проверялась в бою!
Французы и их приспешники с востока, не дав укорениться новому правительству Гитлера-Тельмана, напали на Германию.
Но держалась Родина, держалось хрупкое равновесие и вот в какую сторону качнется чаша весов, в какой-то мере зависело и от профессора. От его аппаратов, что теперь служили Мировой Революции и от его друзей, что совсем недавно привезли его в Советский Союз. Ради этого стоило работать.
Известия с Родины помогали преодолевать приступы черной меланхолии, что наваливалась все чаще и чаще. В такие моменты не хотелось – ни есть, ни пить, ни разговаривать…
Профессор помрачнел и отложил газету.
Иногда ни с того ни сего на него стала находить та хандра, что англичане зовут сплином. Ничего не хотелось делать – ни говорить, ни ходить, ни даже пить чай с вишневым вареньем. В такие минуты профессор присаживался где-нибудь в сторонке и, стараясь никому не мешать, смотрел в одну точку.
На самом деле он смотрел в себя, ужасаясь тому, что хранила его душа. Было там что-то такое, что его пугало, что-то такое, что заставляло задумываться, а не сумасшествие это? Не бред ли истерзавшего себя работой мозга, готового в любой момент свихнуться?
