— Тише! — воскликнул шепотом собеседник Джедсона. — В последнее время в империи идет шовинистическая кампания. Особенно культивируются антиземлянские настроения. Запомните: для всех вы горриец. Здесь никто не знает горрийского языка, и потому никому не покажется странным, что вы можете изъяснятся только по английски.

— Но ведь за убийство землянина полагается большой штраф!

— Штраф платит государство, а находящиеся здесь особой любовью к нему не пылают, иначе не попали бы сюда. Вы понимаете, национальное и государственное самосознание — не одно и то же.

— Так это все дрольфийцы?

— В основном да, политические и уголовные. У нас преступников не кормят даром, содержа в тюрьмах; у нас они работают в рабстве, принося пользу обществу.

— А сами вы?

— Тоже дрольфиец. Попал за свои демократические убеждения, — узник понизил голос. — Хилс думает, что ему удастся поднять страну за счет заключенных. За последние триста лет до Контракта ни разу не было таких репрессий. Но я еще не спросил, как вы попали сюда?

Джедсон на минуту задумался и решился.

— Я — лантрийский президент, — сказал он. — Мой вертолет потерпел аварию над захваченной территорией, а мой советник предал меня.

— А, так вы есть тот самый бездарный политик? Нечего обижаться, я называю вещи своими именами. Небось, оказали сопротивление солдатам? Вы вели себя, как последний идиот. Сколько вам осталось править?

— Почти две недели.

— Ваше счастье.

— Но за эти две недели с меня же сдерут деньги!

— Однако это лучше, чем пожизненное рабство, к которому приговорен я!

— взорвался узник. Некоторое время он молчал, затем спросил примирительно:

— Ваша фамилия Джедсон?

— Да.

— Моя Корг. Впрочем, возможно, когда-нибудь мне удастся выкупиться. Ваше счастье, что вы землянин! В соответствии с дрольфийскими традициями плененные правители обращаются в пожизненное рабство без права выкупа.

Джедсон подумал почти с благодарностью о ТТТ, гарантировавшей возвращение по окончании срока контракта.

— Когда нас продадут? — спросил он.

— Завтра. Вы кто на Земле?

— Служащий.

— Значит и вас ждет моя судьба. Ведь вы ничего не умеете?

— Как это — ничего?

— Технического образования у вас нет, за станком вы стоять не умеете, да и для физической работы не приспособлены. Ни один предприниматель на нас не позарится. Нас купит государство. А оно, в отличие от предпринимателей, о своих рабах совершенно не заботится.

— А вы, значит, тоже ничего не умеете?

— Почти что так, — усмехнулся Корг. — Я — доктор исторических наук, профессор Таудорского университета. Но империи не нужны гуманитарии, особенно такие, как я.

— Почему?

— Потому что я, как историк, вижу всю бессмысленность хилсовской затеи. Он думает создать сверхдержаву без материальной базы, без последовательного развития, только на подневольном труде, военной силе и энтузиазме.

— И своем богатстве.

— Да, этот авантюрист ни перед чем не останавливается. Он считает, что его личный вклад дает ему право ставить эксперименты над целым народом. Что ж, путем колоссальных усилий и народных страданий ему удастся временно достигнуть успеха. Но затем наступит неминуемая остановка, регресс, развал и катастрофа.

— Как вы смело говорите! А если я провокатор?

— Во-первых, я навидался этой мрази достаточно, чтобы быстро распознавать. А во-вторых, мне фактически уже нечего терять. Я ведь ООПП — особо опасный политический преступник. Хуже этой статьи только ПТ — политический террорист, но это уже расстрел без апелляций, и если меня сразу не подвели под эту статью, значит, и не собираются подводить. И вообще, давайте спать. Скоро вы будете лишены этого удовольствия на две недели, а я… — доктор махнул рукой.

На следующий день состоялась распродажа. Как и предсказывал Корг, Джедсона купило государственное предприятие. В тот же день его отправили на какой-то карьер, расположенный довольно далеко от столицы. Потянулись ужасные дни. Работать приходилось без всякой механизации, под кнутом надсмотрщика, еду отбирали рабы из уголовников — каждый политический был обложен таким «налогом». Первые два дня Джедсон платил «налог» почти с удовольствием, так как привык к президентской кухне, но потом даже местная баланда стала возбуждать в нем аппетит. Спать приходилось на полу — все нары в бараке были заняты. Однако государство, лишив рабов элементарных условий существования, продолжало заботиться об их идейно-политическом воспитании, периодически поставляя им газеты. Из этих газет Джедсон узнал, что экспансия империи превратилась в настоящее триумфальное шествие, государства сдаются без боя, президенты один за другим подписывают документы, подобные предложенному некогда Джедсону, и живут до конца срока хоть и не в роскоши, но на свободе. Много раз проклинал себя Джедсон за свое тщеславие, но однажды газетная статья довела его до безумия. Он рычал от ярости и молотил кулаками по полу. Статья сообщала, что губернатором обширной области, в которой находился и карьер — каторга Джедсона, назначен некто Роэс Эрайде, оказавший большие услуги империи в деле обнаружения лантрийского золотого запаса и валютного фонда.

В первый же день работы на карьере Джедсон начертил на стене двенадцать полос — число оставшихся до конца срока дней — и каждый день зачеркивал по одной. Наконец незачеркнутой осталась только одна полоса. Джедсону вспомнилась сцена подписания контракта в офисе ТТТ.

«Зачем я подписывал его на 92 дня, — ругал себя Джедсона. — Три месяца могли составить и 91 день! Тогда сейчас я уже был бы в звездолете!»

В этот день город отправили партию рабов для доставки на карьер продуктов и оборудования. К этой партии присоединили и Джедсона. Поздно вечером он уснул в какой-то городской казарме, совершенно уверенный, что проснется уже свободным. Однако на утро ничего не изменилось. Его разбудили ничуть не менее грубо, чем остальных рабов, и вывели на улицу в сопровождении охранников. Проходя мимо здания представительства ТТТ, Джедсон бросил на него полный ненависти взгляд… и застыл на месте от ужаса.

Двое рослых дрольфийцев, стоя на лестницах на уровне второго этажа, ломами сбивали с фасада гигантские буквы «ТТТ». Одна за другой они с грохотом рухнули на асфальт и разлетелись на миллионы осколков.

Мимо пробежал мальчишка-газетчик.

— «Правительственный вестник»! «Правительственный вестник»! Конец тридцатилетнему рабству! Император Александр выкупил планету из концессии! Да здравствует Дрольфийская империя — суверенное всепланетное государство! Последние представители ТТТ покидают Вирт! «Правительственный вестник»!

Чувствительный укол под лопаткой вывел Джедсона из оцепенения. Он обернулся. За его спиной стоял ухмыляющийся дрольфийский легионер с копьем в руке и бластером через плечо.

— Ну, чего стоишь? Кричи: «Да здравствует император Александр!»