И только когда они обогнули махину, она увидела стальной стержень — бешено вращаясь, он выходил из задней части агрегата и исчезал во внутренностях другой колоссальной машины, к которой с потолка подходили кабели толщиной с человеческое туловище.

Мощь и энергию, насыщавшие помещение, казалось, можно было потрогать руками.

Когда они с Марнсом обошли вторую машину, Дженс наконец увидела одинокую фигуру работающего механика. Это была молодая женщина в комбинезоне и каске, из-под которой на спину спускались заплетённые в косу тёмные волосы. Женщина наклонилась над гаечным ключом длиной чуть ли не с неё саму. Теперь Дженс могла оценить истинные размеры машин — они выглядели устрашающе по сравнению с девушкой-механиком, однако, похоже, её они совсем не пугали. Она с силой налегала на ключ, не обращая внимания на то, что её тело было отчаянно близко к ревущей громадине. Дженс вспомнила старую сказку о мыши, вытащившей занозу из фантастического зверя под названием «слон». Сама мысль о женщине, отнюдь не великанше, которая в состоянии возиться с машиной таких размеров и такой свирепости, казалась абсурдной. И однако всё обстояло именно так.

Мальчишка-«тень» подбежал к незнакомке и подёргал её за комбинезон.

Она не вздрогнула от неожиданности, просто обернулась и прищурилась на Дженс и Марнса. Вытерла лоб тыльной стороной кисти, подняла ключ другой рукой и положила его на плечо. Затем взъерошила юному проводнику волосы и двинулась навстречу посетителям. Дженс увидела, что руки у женщины были крепкие, жилистые, с хорошо очерченными мускулами. Она не носила рубашки, только комбинезон, закреплённый пряжками высоко под ключицей; открытая взгляду оливковая кожа блестела от пота. Девушка была смугла, как фермеры, которые днями напролёт работают под сильнейшими оранжерейными лампами, но, возможно, на самом деле её кожу просто покрывал слой сажи и грязи.

Подойдя к гостям, она остановилась, слегка поклонилась и улыбнулась Марнсу — по-видимому, узнала. Руки, однако, не протянула, за что Дженс была ей очень благодарна. Вместо этого Джульетта указала на дверь в диспетчерскую, отгороженную от остального пространства зала стеклянной стеной, и сама направилась туда же.

Марнс следовал за ней по пятам, словно цыплёнок за курицей, Дженс шла последней. Она окинула взглядом зал — не притаился ли где юный подмастерье, но нет — он уже нёсся обратно тем же путём, которым привёл их сюда. Оранжевые волосы пламенели в скудном свете ламп генераторной. По-видимому, он считал свои обязанности выполненными.

Внутри диспетчерской шум был значительно меньше, а когда закрыли массивную дверь, то и вообще практически исчез. Джульетта стянула с головы каску и наушники и бросила на полку. Дженс осторожно приподняла свои наушники, услышала, что шум превратился лишь в неясный отдалённый гул, и тогда сняла их совсем. Комната изобиловала сияющими металлическими поверхностями и перемигивающимися огоньками — такого Дженс нигде и никогда не видела. Ей даже стало неловко — она ведь мэр, то есть начальник и в этой диспетчерской тоже, а она не только не умела управлять всей этой техникой, но до недавнего времени даже не догадывалась о существовании подобной комнаты...

Звон в ушах постепенно утихал. Джульетта крутила какие-то ручки, глядя на дрожащие стрелки шкал.

— Я думала, мы встретимся завтра утром, — сказала она и сосредоточилась на работе.

— Мы добрались быстрее, чем рассчитывали.

Дженс взглянула на своего спутника — тот неловко переминался с ноги на ногу, держа свои наушники в обеих руках.

— Приятно вновь увидеть тебя, Джулс, — сказал он.

Она кивнула и наклонилась, чтобы взглянуть через толстое стекло на гигантскую машину снаружи; её руки порхали над обширным пультом управления, подстраивая, подкручивая чёрные круглые рукоятки со стёршимися белыми отметками — всё это она проделывала не глядя.

— Соболезную, — проговорила Джульетта, — вы потеряли партнёра.

Она взглянула на приборы, затем развернулась и пристально посмотрела на Марнса. И внезапно Дженс увидела, что несмотря на сажу и грязь, эта женщина очень красива. Лицо — чёткое и выразительное, глаза ясные, светящиеся жгучей проницательностью. Каждая черта свидетельствовала о недюжинном уме. Джульетта смотрела на инспектора с неподдельным сочувствием, между бровями у неё залегла складка.

— Мне очень, очень жаль, — сказала она. — Он, похоже, был хорошим человеком.

— Лучше всех. — Голос Марнса сорвался.

Джульетта кивнула, словно сказанного было достаточно. Затем она обратилась к Дженс:

— Чувствуете вибрацию в полу, мэр? Соединительные диски чуть разошлись — всего на пару миллиметров. Если вам кажется, что здесь плохо, то попробовали бы вы положить ладони на кожух! Пальцы сразу онемеют. А подождёте ещё немного — и все кости затарахтят, словно вот-вот рассыплются.

Она протянула руку между Дженс и Марнсом и перебросила массивный рубильник, а потом вновь отвернулась к пульту управления.

— Теперь представьте себе, каково приходится бедняге-генератору. Он же так трясётся, что того и гляди разлетится на кусочки. Зубья в шестерёнках трансмиссии скрежещут и стираются, мельчайшие частички металла циркулируют в смазке и действуют наподобие наждака. Ещё чуть-чуть — и сталь не выдержит, разорвётся, и будем тогда сидеть без тока, ну, разве что аварийный что-то выдаст...

У Дженс перехватило дыхание.

— Хотите, чтобы мы послали кого-нибудь на помощь? — спросил Марнс.

Джульетта засмеялась.

— Да это ни для кого не секрет, и во всех сменах одно и то же. Если бы запасной генератор не разобрали на запчасти и если бы мы могли снизить выработку энергии до половины всего на одну неделю, я бы тогда освободила этот стержень, поправила крепления — и машина бы у меня завертелась, как волчок! — Женщина-механик бросила взгляд на Дженс. — Но поскольку у нас предписание не снижать выработку энергии и не делать никаких перерывов, то ничего не выйдет. Так что придётся мне орудовать ключом, затягивать болты да пытаться подстроить обороты, чтобы она хоть как-то тянула.

— Я не знала, когда подписывала...

— А я думала, что уж так разжевала всё в своём докладе... — сказала Джульетта.

— И когда, по-вашему, ждать поломки?

Дженс вдруг сообразила, что интервью пошло куда-то не в ту сторону. Не она выдвигает требования — требуют с неё.

— Когда ждать? — Джульетта усмехнулась и покачала головой. Она закончила подстройку, повернулась к гостям и скрестила руки на груди. — Да в любую минуту. Хоть сейчас. Или через сто лет. Суть в другом: поломка обязательно произойдёт, но её можно предотвратить! Целью должно быть нормальное функционирование не в течение наших жизней... — она глянула на Дженс со значением, — ...и не в течение какого-то срока, а всегда. Если наша цель не вечность, то можно уже паковать чемоданы и убираться отсюда — прямо сейчас.

Дженс видела, как застыл Марнс при этих словах. Ей самой стало не по себе, холодок побежал по коже. Последняя фраза была опасно близка к мятежу. Метафора спасала положение только наполовину.

— Я могла бы объявить временный энергетический мораторий, — предложила Дженс. — Мы бы посвятили его памяти тех, кто ушёл на очистку. — Она немного подумала и добавила: — Тогда можно было бы воспользоваться предлогом и подремонтировать не только вашу машину здесь, внизу. Мы могли бы...

— Так вам IT и позволит провернуть этот дерьмораторий с энергией! Желаю удачи. — Джульетта провела по подбородку тыльной стороной кисти и вытерла её о комбинезон. Потом скосила глаза: на джинсовой ткани осталось жирное пятно. — Простите мой язык, мэр.

Дженс хотела сказать, что всё в порядке, но манера поведения этой женщины, исходящее от неё ощущение силы — всё это слишком явственно походило на саму Дженс, такую, какой она когда-то была и которую уже почти не помнила, — молодую, говорящую без обиняков и всегда добивающуюся своего. Мэр покосилась на Марнса.

— Почему вы упомянули именно это отделение? — задала она вопрос Джульетте. — Насчёт моратория, я имею в виду.