— А с чего ты это взял, что мы именно это хотим предложить? — поинтересовался Котовский.

— Об этом говорит вся ваша пересыльная тюрьма! Новых каторжников на эти, как их там, бомбиты, а Махно надзирателем над ним. Плохо вы храните свои секреты, господа хорошие, — презрительно молвил анархист, радостный оттого, что смог уесть своих собеседников.

— Значит, говорят, — бригадир и Фрунзе обменялись хитрыми взглядами, — ну и пусть себе говорят. А теперь послушай, что мы тебе скажем. Ты, Нестор, вольный орел, бунтарь и сажать тебя на нудную административную работу, это — верх глупости. Ведь все равно будешь ратовать за полную анархию и свободу от всякой власти. Будешь?

— Буду! — честно признался анархист.

— Вот видишь. И как сделать, чтобы и овцы были целы и волки сыты? — спросил его Котовский.

— Не знаю. Вы начальство вы и думайте, — холодно процедил Махно.

— Да мы уже с Михаилом Васильевичем подумали над этой проблемой и вот, что решили. Хлопотный ты мужик Нестор Иванович, а у нас своих хлопот хватает и поэтому мы намерены тебя и твою боевую братию отпустить, подобру-поздорову.

— Как отпустить!? Просто так, взять и отпустить? Хитрите, что-то господа хорошие, наверняка обмануть хотите, каверзу хитрую строите, — насторожился Махно.

— Никто вас не собирается обманывать, Нестор Иванович. Держать вас здесь себе дороже, вот мы хотим расстаться с вами, отпустив на волю, но только с одним условием.

— Значит, все-таки есть условие, — сварливо усмехнулся анархист.

— Есть, конечно, как же без него, — улыбнулся Фрунзе, — дадите честное слово революционера-анархиста, что никогда не появитесь на нашей земле и гуляй по Африке. Проповедуйте свою анархию, стройте социальное государство, полная свобода.

— И это все?

— Это все. Завтра весь этап отправят на север колонии, якобы на новые бокситные рудники. Там мы дадим оружия, провиант, поможем с лошадьми, проводниками. Затем вы покинете нашу колонию, мы объявим вас беглецами и все. Куда вы пойдете и чем будите заниматься дальше, это ваше дело, Африка большая.

От подобного откровения представителей власти Махно сильно растерялся, неожиданные предложение Фрунзе поставили его в тупик. Идя на встречу с губернатором, он был уверен, что власти попытаются его сломить, и для этого будут всячески запугивать и давить. Главарь украинских анархистов был готов к борьбе за свою честь и достоинство, и вдруг оказалось, что ничего не нужно. Противник не только отказывается от борьбы, но и выстраивает золотой мост для бегства. Все это было столь необычно, что Махно не знал, что и сказать.

Видя состояние собеседника, Фрунзе попытался развеять его сомнения. Ровным и спокойным голосом, он принялся излагать свои аргументы.

— Вам кажется, что мы обманываем вас, но это не так. То, что мы предлагаем вам, это очень выгодный компромисс для всех нас. Вы и ваши люди получаете свободу, за которую так боролись в России, а мы избавляемся от лишней головной боли и ненужных проблем. Вооружением как я говорил, мы вас обеспечим из арсеналов бригады Григория Ивановича, снабдим всем необходимым. Скорей всего, к вам пожелают присоединиться казаки батьки Кокубенко. Они живут особняком от остальных колонистов, хорошо знают местность, здешние обычаи и тоскуют по вольной жизни. Думаю, они будут вам хорошим подспорьем.

— Ну, а англичане и французы на земли, которых вы нас выталкиваете. Какие силами они располагают, вдруг у них там армия, против моего небольшого отряда?

— Во-первых, не выталкиваем, а мирно отпускаем, не надо передергивать факт. Во-вторых, основные воинские соединения наших соседей сосредоточены здесь на побережье, для охраны портов. В тех же землях Французской Западной Африки, куда мы вам предлагаем отбыть, колониальных войск вообще нет. Есть только чиновники и плохо вооруженные жандармы из числа местных жителей. Все главные силы генерал-губернатора Гастона Карде находятся в Дакаре, в тысячах километрах отсюда. Так, что время и возможности у вас будут, это я вам твердо гарантирую, — заверил собеседника Фрунзе, но не развеял его настороженности.

— Гладко стелите, господа хорошие, да вот только как будет на самом деле, это ещё неизвестно, — молвил анархист, лихорадочно пытаясь выявить тайные намерения губернатора и его помощника.

— Смотрит, Михаил Васильевич, как быстро меняются люди. В России, помнится, ради торжества идеи анархии батька Махно с маузером и гранатой шел в бой, не сильно интересуясь численностью противника, а тут вдруг начал составлять калькуляцию своих и чужих сил, — отпустил злую шпильку в адрес бунтаря Котовский и Махно тут же взорвался.

— Не вам обвинять меня в отходе от идей анархии, господин бригадный генерал! Не надо! — взвился Махно.

— А ты не цепляйся к словам! Тебе сделали предложение, так будь добр, ответь на него коротко и ясно, а не пускайся в философию, что будет, — парировал Котовский.

Оба спорщика вскочили со своих мест и уставились друг на друга пылкими взглядами.

— Так, все остыли оба! — вмешался в перепалку губернатор. — Мы здесь собрались решать серьезные дела, а не браниться попусту. Итак, наша позиция Нестор Иванович вам известна, теперь мы хотим услышать ваше слово, дорогой гость.

— Для принятия такого важного решения, мне надо поговорить с хлопцами, посоветоваться и все как следует обмозговать.

— Боюсь, это невозможно. Мне нужен ваш ответ сейчас, — решительно произнес Фрунзе.

— Как это невозможно?! Я так с бухты-барахты вести переговоры не намерен!

— Извини, дорогой Нестор Иванович, но другого разговора не будет. Это дело мы с Григорием Ивановичем ведем на свой страх и риск, без ведома и одобрения Москвы. Ясно? А если ты будешь советоваться с хлопцами, то тогда о наших предложениях обязательно узнает вся тюрьма, весь город, а затем и наши «дорогие» соседи. Подобное положение дела нас никак не устраивает. Разговор у нас идет только с тобой и ответ нам должен дать только ты и сейчас.

— Нечего мне диктовать свои условия, будите давить, откажусь и все, точка! — нахохлился Махно.

— Да никто на тебя не давит. Просто говори ясно и коротко. Да, значит ты в деле, нет, отправляйся в тюрьму, а оттуда обратно на корабль, — хмуро бросил бригадир.

— Угрожаете! Я так и знал!

— Не угрожаем, прозорливый ты наш, а объясняем! В последний раз! Не хочешь ехать на липовые рудники, значит, отправляйся на настоящие прииски, кайлом махать. В Сибири, на Колыме золотишко нашли, и там рабочие руки очень нужны. Нам конечно отправка тебя и твоих товарищей во Владивосток в большущую копеечку выльется, но ничего тут не поделаешь. Выбора ты нам не оставляешь.

Махно пытливо посмотрел на лица своих собеседников, пытаясь понять, блефуют они или ведут свою тайную игру, но ничего кроме решимости поскорее завершить разговор не увидел.

— Значит, только одно мое честное слово и больше ничего? — сварливо уточнил арестант.

— Честное слово анархиста о том, что больше никогда не пересечете границ нашей колонии. Для нас с господином бригадиром этого будет вполне достаточно. Завтра же вся ваша братия отправиться на границу, на рудники. Оружие и амуницию получите в самый последний момент у Григория Ивановича. Не хочу вводить в искушение ваши души, — решительно отчеканил Фрунзе и выразительно посмотрел на Махно.

— Хорошо. Я согласен на ваше предложение, — произнес Махно, которому не очень хотелось менять теплый климат на сибирские морозы.

— Ну, вот и хорошо. Я очень рад, что мы смогли найти разумный компромисс, Нестор Иванович, — губернатор нажал на кнопку и в распахнутой двери появился Горьковой.

— Отправьте господина Махно обратно в тюрьму. И прикажите начальнику станции приготовить вагоны для отправки заключенных на северные рудники, — приказал Фрунзе.

Анархист с достоинством покинул кресло, и чуть кивнув головой, холодно произнес: — Честь имею, господа, — после чего покинул комнату.

Оставшись вдвоем с Котовским, губернатор подошел к небольшому бару, достал две небольшие рюмки и налил привезенной из России «Смирновской» водки.