Джонсон знал об отношениях в семье Капенды почти все. Рассматривая подбитый глаз Стэна, Джонсон предложил ему прекратить, как он выразился, все эти безобразия. В подкрепление своих слов Ник достал из пробитого чем-то в нескольких местах чемодана рваные боксерские перчатки. Друзья зашили их и начали тренировки на улице. На второй день занятий к ним приобщился также еще и их общий друг Поль Алексон, крепкий и коренастый светлой пигментации парень, имевший кличку Дайм. Алексон жил в неблагополучной семье. У него было три класса образования. Он никогда не видел своего отца. Мать и старшая сестра день и ночь где-то работали, а старший брат сидел в тюрьме. Поля тренировки очень обрадовали, так как он все время бездельничал, не зная куда употребить свою энегрию, целыми днями болтаясь по улицам.
Занятия захватили товарищей настолько, что привели их через некоторое время в боксерский любительский клуб. Школе уделялось все меньше времени, а боксу все больше. И вообще свободолюбивому Стэну школа мало нравилась из-за давления учителей на личность ученика, как он выражался, и из-за системы выявления знаний посредством не всегда объективных оценок. Хотя Стэн по всем предметам соображал очень хорошо, почти никогда не пропускал занятий, оценки у него всегда были плохие или удовлетворительные. Получалось так скорее в знак протеста и споров с учителями, нежели потому, что Стэн ничего не знал. Большинство учителей Капенда не любил. Неравнодушно в школе он относился лишь к учителю истории, ветерану войны, потерявшему на ней ногу, учительнице физики, которая никогда и никому не навязывала свое мнение, нескольким своим друзьям из класса и девочке по имени Люси, хорошей ученице и дочери добропорядочных родителей, предмету внимания многих учащихся мужского пола. Она очень нравилась Стэну, но именно поэтому он держался от нее на расстоянии и делал вид, что совершенно не замечает ее, а в разговорах с Люси Стэн несколько раз даже необоснованно нагрубил ей.
Через шесть месяцев после начала занятий в секции бокса, четырнадцатилетний Стэн, выглядевший, как минимум, на семнадцать лет, уже превосходил по мастерству и технике тех юношей, которые занимались боксом год, два и более. На ринге, во время спаринговых встреч, он неизменно выигрывал бои, почти не получая во время их ударов в голову и туловище.
Изменения произошли также и в домашней жизни. Стэн два раза «вправлял мозги» Гопкинсу, когда тот пытался устроить домашние скандалы. Во время последней ссоры Стэн предупредил сожителя, что в третий раз обязательно изуродует его и превратит в инвалида. Гопкинс, хотя и выглядел как громила и никогда никому и ни во что не верил, судьбу дальше испытывать не стал. После каждой пьянки он предпочитал лучше с зубовным скежетом и проклятиями ложиться спать, нежели превращаться в тренировочную «грушу» Стэна.
Через некоторое время Гопкинс вообще исчез с семейного горизонта Капенда. Он сгинул так же неожиданно, как и появился. Стэн ничего в связи с этой «утратой» не спрашивал у матери, а она ничего ему не говорила, как будто ничего не произошло. В семье Капенда вообще не принято было задавать вопросы. Члены семьи, независимо от возраста, все понимали без специальных объяснений и были немногословными.
Отсутствие Гопкинса не остановило мать в ее пристрастии к спиртному. Она продолжала потихоньку от детей пить и курить, кашляя все больше и больше. Стэн, услышавший где-то, что женский алкоголизм не вылечивается, видя все это, очень переживал за мать, всеми силами пытался как-то облегчить ее существование. Однако она, постоянно жалуясь на несчастную судьбу, прекратить пагубное занятие уже не могла.
Боксерские способности и сила, природное остроумие и умение держать слово, неизменная доброжелательность ко всем и покладистость притягивали к Стэну подростков района где он жил, сделав его любимцем уличных компаний. Однако улица, как правило, для групп молодежи является еще и школой хулиганского самовыражения. Прошел через нее и Стэн. В пятнадцать лет он впервые познакомился с нью-йоркской полицией. В участок Стэна доставили, как было указано в протоколе, за неуважение к форме полицейского, пытавшегося образумить распоясавшихся на ночной улице юнцов. В своем объяснении Стэн выразил категорическое несогласие с предъявленной ему формулировкой. По заявлению Стэна, он хотел лишь натянуть фуражку на глаза копа и совершенно не желал того, чтобы ее козырек оторвался. «Шить надо лучше», – подытожил свою писанину Стэн.
Вторая встреча с полицейскими чинами произошла примерно через год после первой и носила уже серьезный характер. Все началось с того, что неисчерпаемый на прожекты по получению денег Джонсон предложил Капенде начать зарабатывать боксом деньги, став профессионалом. Джонсону через своих знакомых удалось выйти на людей, которые, выглядевшего старше своих лет юношу, выпустили на профессиональный ринг. Победа следовала за победой. У Стэна появились деньги и семья зажила лучше.
Но успехами начинающей звезды заинтересовались не только тренеры и менеджеры, жаждавшие обогатиться за счет боксерских выступлений Капенды. Однажды после тренировки к нему подошел человек, назвавшийся Филом Мэнсоном. Он не стал выражать витиевато свои мысли, как это любят делать отдельные личности, а сразу предложил Стэну вдвое больший заработок, который совершенно не требовал особого напряжения сил и не шел ни в какое сравнение с потной работой на ринге, где, как выразился Мэнсон, все время нужно прыгать козлом, да еще и рисковать своей мордой. Стэн заинтересовался предложением и попросил ввести его в курс дела.
Новый работодатель в нескольких словах поведал, что у одних много денег, у других мало, а у третьих их нет совсем. Последних Мэнсон обозвал никчемными паршивыми субъектами, которые на совершенно законных основаниях должны питаться только отрубями и жить в картонных коробках рядом с вонючими свалками. Мотивировал он это тем, что у любого нормального человека заработанные деньги, пусть даже и небольшие, должны быть обязательно, иначе это уже, вроде, и не человек, а скот. Только скотина прожирает все разом, не думая о будущем.
Бывает, продолжил Мэнсон, что некоторым из тех, кто не имеет достаточных средств, нужен для какого-нибудь дела кредит, но полностью неплатежеспособным господам его никакой более менее уважающий себя банк или шарашка не даст. Вот для обслуживания таких людей, получающих деньги под большой процент в надежде провернуть какую-то аферу для исправления пошатнувшегося финансового положения, и предназначена была фирма набивавшегося в знакомые к Стэну визитера. Причем задолженность, когда приходил срок платежа, а клиент продолжал тянуть резину, как объяснил Мэнсон, ребята фирмы выбивали самым действенным способом, то есть силой, с помощью грамотного мордобоя, а не увещиваниями и просьбами.
Для этого Мэнсону и нужен был талант Стэна. Хотя деятельность такой полулегальной фирмы и входила в притиворечия с законом, Мэнсон подчеркнул, что каждый сам является кузнецом своей судьбы, а также счастья и все сделки совершаются только на добровольной основе. Срок отдачи денег и процент четко оговаривается сторонами и насильственное выбивание из клиента долга является действием справедливым. Сомнительные люди, среди которых много скотов, не заслуживающие доверия у государства и частных банков, по заявлению Мэнсона, этого вполне заслуживают. При этом фирму совершенно не интересовало, где ее клиенты будут добывать деньги для уплаты долга и процентов. Стэн с доводами Мэнсона согласился и принял предложение вместе с довольно толстым конвертом, где находился аванс.
Долго наслаждаться повышенным вознаграждением, однако, Стэну не пришлось. За группой вымогателей уже была установлена слежка. Не успел он проработать в «фирме» и два дня, как всю организацию, после того как она вынудила к самоубийству одного человека, накрыла полиция. К чести вымогателей они не потянули за собой Стэна, умолчав про полученный аванс и заявив следственным органам, что Капенда в делах не участвовал, что впрочем соответствовало действительности. Судебного дела против Стэна возбуждено не было из-за того, что он не успел еще втянуться в противозаконный бизнес и как следует проявить себя на новой «работе», но за связь с преступной группировкой с профессиональным боксом, в связи с дисквалификацией, Капенда вынужден был покончить.
