- Рани…  – он взял мое лицо в ладони, нежно щеку огладил, вдохнул, лбом к моему прижался. – Ты – самое дорогое, что есть в жизни, знай это, любовь моя…

Мне было так хорошо, что я просто грелся рядом с ним в его любви, в его огне.

- Все будет хорошо, мое солнце… – я поцеловал его легонько, искренне сожалея, что не могу дать ему большего. Знаю, что он не упрекнет и подождет, сколько надо, но… я уже сейчас хочу гореть под его руками, но чувствую лишь уют и тепло от его объятий… глупое тело…

- Не спеши и не расстраивайся…  – он взъерошил мои волосы.

- Все чуешь, да? – хмыкнул я, опять в шею уткнувшись. Он рассмеялся, но согласно угукнул.

- Ладно, пошли, пора встречать.

Крепко сжав его ладонь, я пошел следом.

Затемнённый коридор в подвал, где оборудован переход, мы прошли молча. Виль обернулся на меня, глаза прикрыл, что-то просчитал и стал открывать переход. Такое я впервые видел. Не скрою, что подглядывал за приходящими к нему гостями иногда, но тогда переход был уже открыт. Так что я стоял практически в коридоре, не решаясь войти и не мешая Виллару закончить настройки для открытия перехода, уж слишком комнатка маленькая, а вдруг мое присутствие что-нибудь собьет? Вот контур мерцнул, воздух задрожал, пошел рябью, и через миг проявилась другая сторона перехода. Высокий темноволосый мужчина завершил открытие перехода со своей стороны и чуть посторонился, пропуская невысокую тонкую женщину.

Удивление… недоумение… восхищение… И восторг. Чистый незамутненный восторг. Вот та малая толика тех чувств, что охватила меня, когда я увидел маму Виллара. Я замер истуканом и не мог отвести глаз, настолько она была великолепна. Как-то я отметил, что папа у него тоже молодо выглядит, ну, лет на 30-ть человеческих где-то. Но его мама… богиня огня и страсти. Темно-каштановые кудри ниспадают до талии, небрежно прихваченные у висков, черные глаза таинственно мерцают на точеном лице, тонкий носик царственно вздернут, губка заинтересованно закушена… невероятная стать, кошачья грация, потрясающая красота, неземная женщина… У меня перед глазами стоял её образ, танцующей страстное фламенко в вихрях огня, в горячих объятиях пламени… Я даже головой потряс и еле сдержал порыв немедленно бежать и запечатлеть её образ на бумаге, а еще лучше – маслом на холсте, сочными, резкими мазками… акварель слишком нежная и не сможет передать тот жар и жажду жизни, которая исходила от неё.

Немного отойдя от первого впечатления, я рассмотрел, что Виль очень похож на отца, такие же черты лица, те же обманчиво холодные голубые глаза, такие же смоляные волосы.

Закрыв глаза, я попытался успокоиться. Да, красива, да, невероятна, но Виль почему-то совсем не хотел с ними встречаться. Хорошо, что у меня такая выгодная позиция: я прибывающих вижу, они меня – нет. Надо будет пока затаиться в коридоре, посмотреть, что и как. Пока они не знают о посторонних, скорее всего, поведут себя как обычно, а я понаблюдаю, надо же понять, с чего Виль так напрягается. Его точка зрения на отношение к нему родителей может быть весьма субъективной, ведь, когда дело касается семьи, мало кто сможет равнодушно рассуждать.

- Лари, хороший мой, – женщина притянула Виллара к себе за воротник и чмокнула его в лобик, – как похудел, кошмар, совсем запустил себя!

- Здравствуй, мама, – Виль аккуратно высвободился и встал чуть в стороне. – Отец, рад видеть тебя в добром здравии.

- И я рад, сын, – его папа приобнял мое солнце. Я же стоял пока в тени и старался слишком явно не показывать свою заинтересованность. – Рад, что ты в этом захолустье не одичал еще.

- Совершенно позабыл про семью, – вклинилась женщина, пальчиком погрозила: – неужели так сложно было явиться на день рождения сестры?

- Действительно, Лари, ты поступил очень нехорошо! – попенял ему мужчина.

- Отец, я не мог! – начал кипятиться Виль, а я, прильнув к косяку, продолжал подглядывать.

- Конечно, не мог… – прервала его мама. – Наверняка, очередная блажь в голову ударила, обо всем позабыл!

- Мама, это не блажь, у меня был веский повод не покидать здешних гор…

- Ну, конечно, и он был настольно весомым, что затмил значимость семьи! – возмутился отец.

- Позволь заметить, что раньше ты не позволял себе отсутствовать на семейных праздниках! – это мама решила жизни тоже поучить.

- Да, сын, неужели ты решил забросить семью в угоду очередному безумному проекту? Нельзя так, нельзя, хороший мой…

- Да-да, совершенно нельзя! Ну, как можно променять блистательную Академию на подвал в лесу! Просто ужас! Тут же не одной приличной девушки на дни пути!

- Мама…

- Не мамкай! Такой красивый наш мальчик, и до сих пор один! – женщина опять наклонила его и поцеловала в щеку.

- Мама, я не один!

- Ой, да ладно! – она погладила его по голове. – Как я раньше не верила в эти глупые сплетни, так и сейчас не буду! Ха, – фыркнула звонко, – не смеши меня, Пара в этом лесу!

- Мама, но это… – Виль попытался выбраться из её объятий.

- Действительно… – кивнул мужчина. – Сынок, если наша забота так тебе… в тягость, то не нужно было выдумывать столь нелепых отговорок!

- Да какие отговорки! – Виль начинал психовать, мне же оставалось лишь головой покачать. Да, я  совершенно расслабился, когда увидел, как его родители с моим солнцем обращаются… Хи-хи.. точно, как с малышом, разве что осталось сопельки утереть… Его совершенно не слушают и слышать не желают. Пожалуй, пора знакомиться, а то Виль сейчас кусаться начнет. И только куда делся мой рассудительный Магистр?

Немного выглянув из-за угла, я продолжил наблюдение, составляя примерный план действий. Даже если Виль и будет с пеной у рта доказывать им, что я Пара, они не услышат. Слишком зациклены на том, что хотят видеть. Ну, что же, сбивать с толку особ особо упертых я всегда готов. Наше знакомство они не позабудут!

- Ну, давай, не томи, покажи нам, ради чего забросил все столь поспешно… – меж тем лениво поинтересовалась его мама.

- Кого, мам…

- Кого? Ой-ой, надо же… Хочешь сказать, те глупости не сплетни? – язвительно заметила она, его отец тоже насмешливо на него глянул, головой покачал. С ума сойти, они, что же, совершенно не верят, что их сын может быть счастлив?

«Зазнайские огоньки, вот кто твои мама и папа!» – передал я мысленно Виллару. – «Как ты их терпел-то? Я тебе самолично памятник поставлю!»

Виль мягко улыбнулся, услышав мои мысли, от чего брови женщины удивленно поползли вверх. А мое солнце обернулся и мне руку протянул.

- Флерр, иди ко мне.

Я отлепился от косяка и вышел из полутемного коридора, втиснулся в тесную комнатку, да… четверым тут не развернуться… Посему я с чистой совестью вжался спиной в свое солнце, одной рукой находя его пальцы и сжимая их, подбадривая. Ну, что же, готовьтесь!

Женщина уже раскрыла рот с первым вопросом, как я, сделав самое воодушевленное и восторженное лицо (что было совсем не трудно, учитывая мою первую реакцию на её невероятную внешность), затарабанил, не давая возможности вставить слово:

- Здрастье… – выдохнул я придыханием, – А вы – его сестра? Да? Виль говорил, что у него старшая сестра есть. Мне очень приятно с Вами познакомиться! Вы – такая красавица! Просто невероятно! У Вас наверняка отбою нет от поклонников, да? А муж не ревнивый? Любит вас, это точно… Такую прекрасную девушку надо беречь, холить и лелеять! Он лелеет? Какой молодец! Вы, если что не так, мне говорите, я его живо научу, как с трепетными красавицами обходиться надо, как на руках носить и ручки целовать! А когда вы малыша ждете? Еще не скоро, да? Это такое счастье, я маленьких люблю! Он мне кто будет? Племянник? Здорово! У меня племянница есть, теперь и племянник будет! Можно будет с ним играться? Я умею с детьми возиться, Машшея подтвердит!

По мере того, как меня несло все дальше, лицо его мамы вытягивалось все больше. Виллар же сдерживал смех, пытаясь сохранить лицо. Наконец, она спохватилась, одернула меня: