От такого ответа Катерина немного расстроилась. Расклад был непривычным: раньше ее любили, она разрешала себя любить.

– А ты меня? Ты же меня тоже любишь?

– А куда я денусь с подводной лодки? – в тон ответил Олег.

– Тогда почему ты меня бросил?! На целый год! – Катерина не сдержалась и стукнула кулаком по подушке.

– Я за тобой следил, – сообщил бывший муж. – Все было под контролем. Ты же у нас самостоятельная. Ты все должна решать сама. Вот ты и решила. Сначала со мной развелась, а теперь выйдешь за меня замуж. Так и быть, я согласен. Завтра пойдем в ЗАГС и заявление подадим, тряхнем стариной. Но раньше весны я больше приехать не смогу, учти. Так что поживи еще на свободе. А сейчас я желаю шампанского в постель. Неси бутылку, я, так и быть, сам открою, а то ты обольешься, я тебя знаю. И ананасов не надо. Ананасы без рябчиков – деньги на ветер.

Катерина послушно выбралась из постели, ногами нащупала тапки и пошла на кухню за шампанским. Впрочем, это только выглядело так, будто она пошла, а на самом деле она полетела, не касаясь тапками пола – то ли потому, что ничего не ела со вчерашнего утра, то ли просто от счастья. А вернувшись с бутылкой и бокалами, уточнила:

– Только ты не думай, что я из-за Канады. Я тебя просто так люблю. Я это еще в Дашкин день рождения поняла. И хотела тебе сказать. Но не успела. А потом мне стало неудобно, получилось бы, что я из-за Канады, ну то есть из-за карьеры твоей.

– Да я понял, – согласился Олег. – Еще в Дашкин день рождения понял: что любишь, что не успела и что неудобно. Именно из-за карьеры. Я тебя насквозь вижу.Катерина прикинула – не обидеться ли ей как женщине загадочной и непредсказуемой, но подумала – и не стала.

– Нет, ты рожу не вороти, а ответь, раз тебя спрашивают: долго он еще будет у нас торчать? Говорил на месяц, теперь уже март, а он и не думает никуда уезжать. Чего ты молчишь, как пень? – Женский голос был высоким и противным.

– Ладно, Вер, не ори. Проснется, услышит… – Мужчина говорил почти басом, негромко и успокаивающе.

– И пусть слышит! Спит, зараза, до обеда – где это видано, а?! Нашелся барин! А я ему прислуга, да?! Нет, ты скажи, скажи! Ну ладно! Проснется – я ему сама скажу: когда, мол, домой собираешься, Василий? А то, скажу, мы ремонт затеваем, вот как ты уедешь, так и начнем. Точно!

– Ну какой ремонт, Вер? Года не прошло, как ремонтировали… А спит, потому что вчера приехал поздно и лег-то когда? Мы уж спали давно.

– А мне по барабану! Пусть уматывает, и все. И прутся все в Москву, и прутся, будто им тут медом намазано! Деревня! Что ему дома не жилось? Может, он украл чего или человека там в своем Екатеринбурге задавил и теперь от милиции скрывается?

– Да чего ты городишь? Сказано же тебе – тошно ему там, хочет по новой все…

– Ой, умотаться! Я вот тоже все по новой хочу. Нашла бы себе мужа нормального, не такого идиота, как ты. Богатого. Он бы мне квартиру приличную купил, и не жила бы я в этой конуре!

Василий, который лежал в соседней комнате и до сих пор слушал разговор вполуха, приподнялся на локте, с интересом ожидая, что ответит брат. Вообще-то квартира, которая так не нравилась жене брата, была и его тоже, точнее, его матери. Другое дело, что брат после армии вернулся к матери, а он, Василий, захотел мир посмотреть и отправился сначала с другом Витьком Карнауховым, таким же, как он дембелем, к нему в гости на Алтай, потом подался на севера, как тогда говорили, за длинным рублем. А там на свою голову познакомился со своей будущей женой, и после рождения сына они решили осесть у нее на родине, на Урале. Конечно, столько лет прошло, и прав никаких на эту квартиру он уже не имеет, но все-таки ему было интересно, что ответит брат.

– И эта нормальная, – проворчал братец, который явно опасался гнева своей склочной супруги.

Верка тоже, как и братья Девяткины, была коренной москвичкой, выросшей в коммуналке в Марьиной Роще вместе с двумя братьями и сестрами – помнится, она была на седьмом небе от счастья, когда вместе с мужем переехала хоть и в хрущевку, но зато в отдельную квартиру, где у них даже была своя комната.

Потом брат подумал и все же, не удержавшись, добавил:

– А богатому ты на фиг не нужна, дура! У них вон какие девки, видала по телику-то? Не чета тебе!

Василий расхохотался и сунул голову под подушку, чтобы не выдать свою шпионскую деятельность. Видимо, лежа с подушкой на голове, он что-то пропустил, потому что когда он из-под этой подушки вылез, то разговор перешел на новый уровень.

– Зайка, ну потерпи. – Голос брата звучал заискивающе. – Я тебе, только по секрету, скажу – у него сегодня свидание с одной… Москвичка. И не замужем. В театре у него работает. Может, к ней и переедет. Вы, бабы, на это дело быстрые.

– Да кому он нужен! – фыркнула Верка, но в голосе явно прозвучала заинтересованность.

– Не скажи, – обиделся за Василия брат. – Он мужик – ого-го! Что надо, в общем. Ты кино видела? Вот то-то.

Василий решил, что с него достаточно, сполз с дивана и начал одеваться. Будь его воля, он, конечно, подремал бы еще часок-другой, ведь вчера вернулся за полночь, потому что разбирали декорации с вечернего спектакля. Но он не дома, чтобы свои порядки заводить. Когда он вышел на кухню, где брат и его жена обедали, он понял, что именно пропустил, пока лежал с подушкой на голове, и после чего «дура» волшебным образом трансформировалась в «зайку»: на левой щеке брата горела длинная красная царапина. Надо же, подивился про себя Василий, здоровенный мужик, под сто кило весом, старшина милиции, а боится этой тощей швабры как маленький. Была б Верка его, Василия, женой – уж он бы ей показал! Хотя, конечно, избави Боже от такого счастья.

– Привет, Петюха! Здравствуй, Вера! – как бы ничего не замечая, поздоровался он.

Брат заулыбался, бросился наливать ему чай и жарить яичницу, Верка, зараза, скривилась и, виляя тощим задом в линялом халате, уволоклась в комнату, и день пошел своим чередом. День этот был для Василия важным. Вечером, после работы, у него было назначено свидание. И не с какой-нибудь торговкой с Лужников. Это все было – но несерьезно. А с гримершей Олечкой. Она, откровенно говоря, старше его лет на… скажем, пять, чтобы не обижать женщину. К тому же худая, болтливая и вертлявая как обезьяна… или как вон братнина Верка. И чего это, интересно, в Москве бабы все такие тощие? Едят вроде нормально. А приличной женщины, такой, какие ему нравятся, он как уехал из дома, так тут и не видел. Беда, вздыхая подумал Василий…

И в театре, где он теперь работал, все актрисы тоже были похожи на драных кошек, особенно когда без грима, и даже молодые. Что за мода такая пошла?.. Да, теперь он работал в театре. В том самом МХТ, куда Катерина водила его, когда они приезжали в Москву на ток-шоу в конце прошлого года, и говорила, что он прирожденный артист и что тут ему самое и место. Ссора с Катериной его задела за живое, да что там – буквально перепахала. Ах, неровня я тебе?! Ручки у меня с мозолями? И вертеться на пупе не умею, как эти твои актеришки, которыми ты так восхищалась? Ну ничего! Я тебе докажу! Что именно докажет – Василий опять представлял еще не вполне четко, но второй этап общего стратегического плана сложился за ту бессонную ночь, которую он провел после ссоры, вертясь на скрипучем стареньком диване.

Он смотался домой, оформил документы, пристроил Умку и уже через неделю вернулся в Москву, к брату с Веркой. Он знал, что брат ему не откажет, родня как-никак, а на Верку ему – тьфу и растереть. Пусть подергается, от нее не убудет. Брат помог ему устроиться охранником на рынок в Лужниках – на первое время. Уж он там и насмотрелся… Женщин только жалко: больные все насквозь, простуженные, едят всякую гадость вроде вонючего супа из стакана и бумажной на вкус лапши, которую надо кипятком заливать, он бы в рот не взял такое! И пашут на хозяина. А что делать? Приезжие. Или совсем нищета.

Но в Лужниках Василий не задержался, потому что не за этим он в Москву сорвался. Ему нужна престижная работа, такая, чтоб Катерина, которую он пригласит приехать в Москву, рот открыла от изумления. И взяла бы все свои слова, которые жгли Василию сердце, обратно. Может быть, он даже прославится. А что – бывает. Вон у той же соседки Раисы брат, правда, двоюродный, Анатолий, сейчас снимается в сериале «Папаша на все руки», а сам родом из Верхней Салды, где до сих пор родители и бабка живут, он к ним часто приезжает, и Раиса тогда тоже туда мотается потихоньку от Вовы, вроде родню навещает. Анатолий-то еще в этой Салде учителем работал, тоже не мальчик был, а потом вдруг подался в актеры – и вся страна его теперь знает.