– Здравствуйте! – прозвенел мелодичный девичий голосок.

Катерина посмотрела, не узнавая – девицу в ярком бело-оранжевом брючном костюме она видела впервые.

– Вы меня не узнаете? Я у вас в редакции на практике была… – расстроилась девушка. – Я Бабина. Снежана Бабина. Женя, иди сюда! – закричала она, обернувшись назад.

Катерина тоже обернулась. И увидела Бабина, который шел к ним в сопровождении двух крепких парней, которые без усилий тащили по два огромных чемодана каждый.

– Женя, смотри, я встретила Екатерину Викторовну! – защебетала девица, кажется, Снежана. – Вы с нами вместе летели? Как жаль, что мы вас не видели. Правда, мы в бизнес-классе, а вы, наверное, в эконом? Вообще, такой ужасный был полет. Бизнес-класс, а духота как в общем вагоне. Я думала, не долечу, измучилась вся, Женю издергала, да, Женечка?

Она, кокетливо вздохнув, положила руку на свой живот, и только тогда Катерина увидела, что Снежана Бабина глубоко беременна. Женечка тоже вздохнул и молча кивнул Катерине, здороваясь. Вид у него был совсем не такой цветущий, как у «измученной перелетом» супруги.

– А зачем же вы летели? – из вежливости спросила Катерина.

– Ой, вы знаете, мы в Москве прожили все лето, там и рожать хотели, хороший роддом, там все приличные люди рожают, – зачем-то принялась добросовестно объяснять Снежана. – Врач хороший, профессор. Нам через месяц рожать, да, Женечка? Говорят, будет мальчик. Но попкой пока вперед лежит, может быть, еще перевернется, так бывает. И вдруг мне так домой захотелось, прямо сил нет! Думала, умру там в той Москве. Хотя мы, конечно, за городом жили, такой клубный поселок, и река, и яхты, и все, но меня тошнит на яхте, ужас. Я звоню папе, говорю – не могу больше, домой хочу, а он говорит – ну и черт с этим роддомом, у нас не хуже можно все устроить, если за деньги. Я Жене говорю – полетели, а он говорит – давай поездом. А поездом я бы вообще умерла, меня в поезде почему-то еще хуже, чем в самолете, укачивает…

– Ну и хорошо, что решили самолетом, – не выдержав, невежливо оборвала бесконечное щебетание Катерина. – Вы нас извините, мы торопимся. До свидания!

Подойдя к своей машине, Катерина все же оглянулась: бело-оранжевая Снежана усаживалась на заднее сиденье черного джипа, охранники кидали чемоданы в бездонный багажник, а Бабин потерянно стоял в сторонке и смотрел им с Дашкой вслед. Катерина помахала ему рукой, он тоже поднял руку, но невысоко, так, чтобы сидевшая в машине щебетунья Снежана этого жеста не заметила.

Весь вечер Катерина потратила на педагогическую деятельность и была страшно довольна своей изобретательностью. Еще днем она получила по электронной почте письмо от Ральфа Уилсона из Австралии, но прочитать на бегу английский текст не получилось, поэтому она его распечатала, а листочек принесла домой и вручила дочери.

– Дашунь, я совсем язык забыла, каждое слово в словаре ищу, а ты ведь у нас теперь полиглот…

– Кто? – насторожилась дочь.

– Человек, который знает несколько языков, – терпеливо пояснила Катерина, даже не вставив к случаю свою обычную реплику о царящих в подростковой среде бескультурье и неразвитости.

– Так я же только английский знаю, – уточнила Дашка.

– Еще и русский… немного. Короче говоря, вот тебе письмо из Австралии, давай переводи, мне по работе надо.

– Ну ма-ам… – заныла было Дашка.

Но Катерина имела в запасе еще один козырь.

– Даш, это такая интересная история – про любовь, между прочим. Получше твоих киношек.

– Какая? – заинтересовалась дочь.

Катерина кратко изложила историю своего с Ральфом знакомства, и заинтригованная Дашка, прихватив толстый англо-русский словарь, уже час пыхтела в своем углу, грызла ручку и записывала на листочке перевод.

– Мам, готово. Слушай. «Дорогая Кэйт! Я часто вспоминаю вас и тот спектакль, на который мы с вами ходили. Спасибо вам за дружбу и гостеприимство, которые вы мне подарили. Марина и Костя прислали мне статью, которую вы про меня написали. Моя мама читала и плакала, и сестра тоже плакала. Вы очень хорошо написали, и все это правда. Вам, наверное, будет интересно узнать, как мои дела. Этим летом ко мне приезжала одна девушка, Наташа. Я познакомился с ней через брачное агентство, чтобы не повторять свою ошибку, потому что в Интернете много не очень честных людей. И на этот раз я купил Наташе билет, чтобы она сама приехала ко мне в Перт и посмотрела, как я живу. Наташа приехала, прожила у нас дома два дня, а потом сказала, что она очень честная женщина и не хочет меня обманывать, но я ей совсем не нравлюсь. А еще ей не нравится то, что я живу с мамой и сестрой. И она пошла в то брачное агентство, которое нас с ней познакомило, и там ей предложили фотографии еще многих мужчин, и она с ними знакомилась. А потом уехала. И еще у мамы пропало кольцо, оно недорогое, но старинное, досталось ей от ее матери, моей бабушки. У мамы болело сердце, и она плакала, но я не знаю адреса Наташи. А в агентство писать не хочу, вдруг она не брала кольца, и получится, что я обвиняю ее напрасно. Она же сама сказала, что она честная женщина и обманывать не хочет. Очень жаль, что мне так не везет. Но настоятель нашей церкви сказал мне, что Господь испытывает меня и проверяет, насколько серьезно мое решение. Еще он сказал, что все в руках Божьих, и если я уверен, что хочу жениться на русской женщине, то я не должен отчаиваться. Я теперь не знаю, как мне быть. Дорогая Кэйт, нет ли у вас знакомой женщины, которая согласилась бы со мной познакомиться? Вы говорили, что помогаете многим людям найти себе мужа или жену. Может быть, вы поможете и мне? Я очень жду от вас ответа. Искренне ваш, Ральф Уилсон».

– Хороший перевод, – рассеянно похвалила Катерина. – И вообще все очень мило. Выходим на международный уровень.

– Мам, а чего он такой тупой? Что он, в Австралии себе найти жену не может? Наши так и будут его дурить. Был бы он миллионер, чтоб вилла у него с бассейном, «феррари», яхта, самолет – так они бы сразу, а так – кто он там, шофер, что ли? Больно надо.

– Почему тупой? – обиделась за Ральфа Катерина. – Он очень даже славный. Просто верит в то, что его любимая живет в России. И ищет. Это, по-твоему, тупость? Ты правда считаешь, что без виллы и бассейна никак?

– Нет, можно и без бассейна, – рассудительно сказала дочь. – Но без бассейна и у нас женихи есть, чего в Австралию тогда переться? И потом, ты же сама папе всегда говорила, что если он нормальный мужик, то должен или деньги зарабатывать, или карьеру делать, или хотя бы кандидатскую писать, а не делать дурацкую работу за копеечную зарплату, потому что ты не лошадь работать на трех работах.

– Я так говорила?! И про лошадь? – поразилась Катерина. – Кошмар какой…

– Да правильно все, – утешила дочь. – Только это не про папу, папа и так у нас хороший. А этот твой Ральф что – ни денег, ни карьеры, вот я за такого замуж выйду и буду работать, как лошадь, да? И еще в Австралию от тебя уеду.

– Фигушки тебе, а не Австралия! – обиделась Катерина. – Один в Канаду, другая – в Австралию собралась, а я тут сиди. Дома себе жениха найдешь. И глупости не говори, кстати. Я не потому работаю на двух работах, что мы иначе с голоду умрем, а просто… я люблю свою работу. Даже если бы у меня муж был миллионер, я бы все равно работала.

– А чего ты тогда папу ругала?

Простой вопрос поставил Катерину в тупик. Сказать: «Потому что дура была» – было бы непедагогично, так как подрывало бы ее авторитет. Но других вариантов на ум не приходило, а ведь еще совсем недавно собственная правота казалась ей неоспоримой и незыблемой. Но и молчать было нельзя, раз уж сама затеяла такой разговор. И Катерина принялась мямлить, надеясь по ходу дела обрести верное направление:

– Понимаешь, женщина всегда должна вдохновлять мужчину, определять ему какие-то цели, чтобы он двигался вперед…

Дашка смотрела скептически, да Катерина и сама понимала – неубедительно. Вдохновлять и устраивать скандалы по поводу маленькой зарплаты – не одно и то же. Поэтому звонку в дверь она обрадовалась как возможности замять беседу, принявшую нежелательный оборот.