— Подземный грот! — радостно закричал Корелин. — Вот он!

Тут только друзья вспомнили о легенде, рассказанной им Панферычем.

Так вот в чем дело! Их товарищ, любитель природы, поэзии и народных преданий, и на этот раз, может быть случайно, но все-таки оказался прав. Они приближались к большому пустому пространству под землей.

— Есть тут чем дышать или нечем? — глухо прогово­рил Богдыханов, отвинчивая люк, после того как лодка высунула свой нос в пустое пространство.

Вслед за этим в лодку проник спертый, удушливый воздух.

Богдыханов высунулся из люка и осветил подземелье электрическим фонариком.

Внизу — хаос каменных глыб, свалившихся с потол­ка. Черные стены мрачно высятся и замыкаются дугооб­разной аркой, с которой свисают вот-вот готовые оторваться камни. Сыростью и холодом веет от этого огромного подземелья.

— Выход должен быть! — уверенно говорит Корелин, усматривающий, в свою очередь, подземное царство. — Ведь легенда оправдывается! Мы раскопаем завал и выйдем…

Друзья принялись энергично готовиться к путеше­ствию по подземелью. На веревке было спущено вниз все необходимое. И, наконец, один за другим они спустились сами.

Необъятны размеры грота. Свет электрического фо­нарика теряется в густой темноте. Но все-таки друзьям удается обнаружить несколько пещер. Они внимательно осматривают каждую из них, карабкаясь по скользким и острым камням.

Вдруг луч фонарика неожиданно натыкается на что-то белеющее среди темной породы.

— Скелет, — тихо говорит Гога, находящийся ближе всех от освещенного предмета, и его голос, отраженный тысячекратно от каменных стен, превращается в гулкое эхо.

Это действительно был человеческий скелет, лежав­ший у начала пещеры.

— Обратите внимание… — продолжает Корелин. — Вы видите, что он лежит головой внутрь пещеры? Чело­век бежал в нее, споткнулся и потому погиб от огня. Я думаю, что мы находимся на правильном пути. Идемте в эту пещеру.

Предположение Корелина подтвердилось. Минут че­рез десять ходьбы друзья увидели еще один человече­ский скелет.

Передвижение становилось с каждым шагом все бо­лее трудным. Проход начал круто подыматься кверху. Местами потолок опускался настолько низко, что прихо­дилось становиться на четвереньки и даже ползти по земле. Но друзья не унывали.

Приблизительно через три часа беспрерывного пере­движения они достигли конца пещеры. По всему было ясно, что тут действительно произошел когда-то обвал. Богдыханов даже обнаружил полусгнившие ветки растений. Значит, поверхность была совсем недалеко.

Немного отдохнув, студенты принялись работать ло­патами и кирками.

Именно этот стук и услышали на поверхности земли…

***

Огромная буровая машина, сверлящая в земле не узкое отверстие, а широкое, в несколько метров в диа­метре, быстро сделала свое дело. Уже через час после начала работ в шахту спустились люди, а еще через не­сколько минут три подземных путешественника были подняты наверх.

К удивлению многих, они находились в прекрасном состоянии. Попав на свежий воздух, друзья еще более повеселели.

— Ну, товарищи, — обратился к ним Геворкян, об­нимая по очереди каждого, — не буду утомлять расспро­сами. Скажите только: машина сломалась?

— Что вы, Арам Григорьевич! — ответил Корелин, вырываясь из бурных объятий главного инженера. — В полной исправности. Испытание выдержала замеча­тельно. Находится в подземном гроте…

— Насчет грота не говорите, — перебил его Гевор­кян. — Мы так и решили, что вы именно попали в него. Панферыч рассказал про легенду и помог нам разыскать это место.

— Вот только связь подкачала, Арам Григорьевич, — продолжал Корелин, отряхиваясь от пыли. — Вы были правы, когда сомневались, могут ли пройти радиоволны через значительную толщу земли.

— Скажите, а как давно не пользовались вы радио­приемником? — вмешался радист.

Корелин задумчиво посмотрел на часы и назвал вре­мя, когда он отправил последнюю радиограмму.

— Эх, вы! — воскликнул после этого Геворкян. — Тут ваш закадычный друг Петя вместе со своими товари­щами предложил такую штуку, что всем крупнейшим ра­диотехникам будет завидно… Теперь мы радиосвязью с подземными лодками будем обеспечены полностью, — закончил он, подтягивая за рукав к Корелину упираю­щегося смуглого мальчугана.

— Сердится на нас главный инженер? — тихо спросил Богдыханов, обнимаясь с Батей.

— Дело прошлое… — еще тише ответил Батя. — Ночью, когда вы отправились путешествовать, была по­лучена телеграмма, запрещающая Геворкяну первому проводить испытание, а желающих, как вы знаете, было много…

***

В эту же ночь лодка, находившаяся в гроте, была снабжена свежезаряженными аккумуляторами и запасом кислорода. А наутро она вышла на поверхность земли в условленном месте при огромном стечении народа.

ИСТОРИЯ ОДНОГО ВЗРЫВА

— Хотите, расскажу вам одну историю? Можно сказать, необыкновенный случай, — как-то предложил лейтенант Воронов.

Это было в тот период, когда мы, работники иссле­довательского института, находились еще на казармен­ном положении. Перед тем как ложиться спать, мы ча­сто собирались в маленькой уютной комнате, чтобы по­беседовать на самые разнообразные темы.

— Ну что ж, давайте! — ответил я. — Только что-ни­будь посмешнее.

Долговязый лейтенант, большой шутник и балагур, полез за портсигаром в карман и, стараясь быть серьез­ным, начал свой рассказ приблизительно так:

— Территорию научно-исследовательского института, к которому я был прикомандирован в начале войны, вы, может быть, знаете…

Так вот, вам только трудно будет себе представить, насколько уныло она выглядела после эвакуации. Всюду пусто. Валяется хлам. Полное впечатление разоренного гнезда.

Оборудование уже отправлено. Люди тоже уехали. Оставались временно только я и механик Петя Янин — простой такой парнишка и замечательный товарищ.

В то время мы уже не были сильно заняты. Упаковы­вали кое-какую мелочь, бродили по опустевшим корпу­сам, чтобы посмотреть, не осталось ли чего нужного, и ждали самолет для отправки. В общем, свободного вре­мени у нас было много.

Появилась у Пети в то время одна забава, если так можно выразиться. Собственно, из-за нее все это и про­изошло…

Находился у нас неотправленным обыкновенный ап­парат для записи звука на граммофонные пластинки. Сколько раз я говорил: “Петя, упаковывай аппарат в ящик. Придет неожиданно машина — задержишь ты меня с этим делом!” А он возражал, клялся, что не задержит, и продолжал свое.

Что же он с ним делал? Да очень простую вещь. Как только бывало услышит сигнал воздушной тревоги, так сразу микрофон вытаскивает на двор или высовывает в окно. Ну, а в это время, как вам известно, что обычно творится в атмосфере? Самолеты гудят, зенитки палят, бомбы воют и рвутся, можно сказать иногда даже очень близко от нас. А он сидит себе у прибора и все эти зву­ки записывает на пластинку.

Проделывал он это довольно часто.

“Хочу, — говорит, — оставить нашему потомству зву­ковую память об этих днях”. Вообще, конечно, вещь интересная! Но только уж очень надоел он мне с этим. Воздушных налетов в то время было много, и чуть ли не после каждого из них показывает мне Петя пластинку. Это такой прозрачный диск.

“Вот, — говорит, — замечательная звуковая картина запечатлелась, товарищ Воронов, Кто здесь не оставал­ся, будет иметь полное представление. Хочешь прослу­шать?”

Ну, я обычно начинаю сердиться и опять напоминаю, чтобы аппарат был немедленно упакован.

Особенно же надоедал он мне по вечерам, когда за­ставлял прослушать свою коллекцию на электрическом граммофоне, с большим, очень мощным репродуктором. Звук получался настолько громкий, что в комнате созда­валось впечатление настоящей бомбежки.