Толпа хохотала.

«Адриан» бросил иллюзорную колонну:

– Завтра я ее непременно подниму…

Актер брезгливо отряхнул руки, и Адриан узнал свой собственный жест.

Толпа уже визжала от хохота.

– И не забудь на каждом доме написать, что это я его восстановил! – отвечал лицедей уже голосом и тоном Траяна. – На каждом храме, на термах и базиликах – всюду должно стоять мое имя.

– А я могу поставить рядом свое? – спросил лицедей сам себя, уже изображая Адриана.

– Так и быть… Я только выберу, где… – Лицедей изобразил задумчивость, пошевелил губами. – Нет, не можешь…

Новый взрыв хохота.

Зосим вернулся. Вместе с восьмеркой конной стражи. Очень вовремя – еще пара реплик – и наместник задушил бы этого человека – уж на это силы бы ему хватило.

Адриан протиснулся сквозь толпу и подошел к чревовещателю:

– Кажется, я запретил тебе устраивать подобные представления на улицах… – сказал он мягко.

– Эй, наместник! – без всякого почтения крикнул кто-то из толпы. – Ты что, собираешься его высечь? Или казнить? Он всего лишь смешил народ… Нам и так тут тошно. Четверть часа смеха мне помогут…

– В городе полно других – фокусников и танцоров… – перебил говорившего Адриан.

Но тот оказался не робкого десятка, протиснулся вперед и встал перед наместником.

Он сильно пострадал во время землетрясения – вместо правой руки у него была только что зажившая уродливая красная культя, на лбу и щеке – плохо зажившие шрамы. Один глаз поврежден – человек все время моргал, а глаз – слезился.

– Я был одним из самых красивых людей в этом городе… А сейчас я могу разве что просить милостыню – да и то – безуспешно. Калек теперь на улицах хватает. Почему ты не даешь нам немного посмеяться и забыть обо всем…

– Этот парень будет развлекать теперь меня… – заявил Адриан.

Один из конной стражи ухватил лицедея поперек пояса и усадил на коня позади своего товарища.

– Он будет жить во дворце! – крикнул Адриан в толпу.

– Тогда я напишу. Наместник Сирии убивает актеров…

– Я не собираюсь его казнить… – пообещал Адриан.

– Когда восстановят водопровод? – вдруг выкрикнул кто-то. – Когда можно будет наконец нормально помыться.

– Большие термы уже восстановили. Через три дня их откроют, – ответил Адриан. – Приходи мыться, мой дерзкий друг. Впервые нундины плату не будут брать вообще.

– Да здравствует наместник! – заорали сразу несколько голосов.

– Нам нужен этот фигляр! – не унимался калека.

– В базарный день[27] будут большие представления! – выкрикнул наместник, перекрывая ропот толпы. – И будут дополнительные раздачи.

– Будь здрав, Адриан! – В этот раз крикнули куда более дружно.

Похоже, зародыш недовольства придушен и исчез в сладких предвкушениях мытья в термах, развлечений и получения тессер на бесплатное масло, хлеб и – возможно – вино.

– Зосим, стереги этого парня лично, как зеницу ока, – потребовал Адриан, когда лишившаяся развлечений толпа осталась за поворотом. – И если в нужный момент его не окажется под рукой, я спущу с тебя шкуру. Лично. Ты запомнил?! – рявкнул Адриан. – Дважды ошибок я не прощаю. Сборище придурков, недоделков! Ни одну работу не могут сделать как надо!

Он утих так же внезапно, как и пришел в ярость.

– Но смотри, чтобы парень ни в чем не терпел нужды.

– Полагаешь, в нем скоро возникнет нужда? – осторожно спросил Зосим.

– Не сегодня и не завтра… Возможно, пройдет год. Или даже два.

– Это долго…

– Учись ждать. – Адриан помолчал и добавил: – Скорее всего, остался только год…

Однако вряд ли Афрания и Приска в тот день ожидали постель и отдых. Едва они миновали ворота виллы, как Филон кинулся к ним навстречу.

– Гай, друг… мне надо с тобой поговорить…

Механик нелепо выпучил глаза. Любому, кто был хоть немного с ним знаком, тут же становилось ясно, что он хочет пошептаться о какой-то важной тайне.

– Не сейчас, Филон, я смертельно устал… – Приск не хотел больше ни о чем говорить в присутствии Афрания. Каждая крупинка чужой тайны могла стать смертельным оружием в руках центуриона фрументариев. А тайны Филона – насколько известно трибуну – были весьма опасного свойства.

Впрочем, Афраний истолковал гримасы механика по-своему.

– Нашкодил, Филон? Небось открыл сундук?

– А? Какой сундук? – Похоже, за новыми тревогами хозяин позабыл о привезенных сокровищах.

– Денежный сундук из разрушенного дома этого жулика Александра, – подсказал Афраний.

– А, тот, огромный… Как же… привезли… Тяжеленный… шестеро с трудом сняли его с повозки. Теперь охраняют.

– И где он?

– Как где? В атрии – где и положено стоять денежному сундуку.

– Мне нужно, чтобы ты снял замок, но чтобы рядом никого постороннего не было – только ты, я, Приск. Справишься?

Филон самодовольно хмыкнул:

– Думаешь, на свете есть замок, который я не смогу открыть?

Афраний с Приском отправились в атрий. Филон не солгал – рядом с его собственным огромным сундуком, обитым бронзой, стоял еще один, раза в два больше, но изрядно грязный и помятый. Легионер Шестого Железного легиона стоял рядом с привезенным сундуком в карауле.

– Свободен! – распорядился Приск. – Можешь идти отдыхать.

Парень стукнул копьем об пол, ударил себя кулаком в грудь и удалился из атрия почти бегом так, что едва не сбил входящего в атрий хозяина дома.

– А куда он побежал? – спросил с подозрением Филон. – Небось опять есть…

Механик явился в атрий с деревянным ящиком. Проверил пергаментные языки с надписями, потом запустил руку внутрь и извлек бронзовый ключ.

– Хочешь сказать, что у тебя есть ключ от этого денежного сундука? – приподнял бровь Афраний.

– Ну конечно, раз я сам изготавливал замок, – с гордостью объявил Филон.

– И зачем же ты хранишь дубликаты?

– Если хозяин по рассеянности потеряет свой. – Филон понял, что сболтнул лишнее и отмахнулся. – Да мало ли зачем… На всякий случай храню.

– Может, у тебя есть копии ключей и от сундуков наместника? – спросил Афраний вкрадчиво.

Филон надулся. Но он напрасно выпячивал губу и хмурил брови – и Афранию, и Приску и так стало ясно, что дубликаты на сундуки Адриана существуют. Ох и допрыгается когда-нибудь Филон, получит сполна за свои фокусы.

Механик осмотрел ключ, примерился… Попробовал один – не подошел. Второй… Третий открыл замок… Филон демонстративно медленно поднял крышку. Сверху содержимое сундука покрывал кусок старой кожи.

– Странно выглядит… – пробормотал Приск.

– Чем странно? – не понял Афраний.

– Такое впечатление, что сундук прежде стоял не на днище, а на крышке.

Приск приподнял кожу. Моргнул… Отбросил кожу и резко до конца откинул крышку. Внутри не было ни денег, ни драгоценностей, ни важных бумаг – в сундуке лежали камни. Здоровые обломки и мелкие обломки, припорошенные известковой пылью, – их явно натолкали сюда после землетрясения.

– Чтоб у пройдохи Гермеса крылатые сандалии украли… – изумленно ахнул Филон. – А я-то думал, чего это он такой тяжеленный…

– Лысая задница… – шепнул Афраний.

Приск же просто потрясенно молчал. Кто теперь помешает Ликорме обвинить военного трибуна в краже золота? Ведь это его люди раскопали сундук, пока Приск гонялся за Амастом. То есть легионеры оставались в доме без присмотра и могли сотворить все что угодно.

– И сколько ты всего изготовил ключей? – спросил зачем-то Приск, как будто это могло прояснить ситуацию…

Хотя в какой-то степени могло. Замок не был взломан – значит, тот, кто набил содержимое хозяйского казнохранилища камнями, пользовался именно ключом.

– Кроме моего – существует еще две штуки.

– Один, понятно, хозяйский, а вот кому достался второй? – пробормотал Приск.

– Как – кому? – недоуменно переспросил механик. – Второй ключ был у красавицы Береники, то есть у хозяйки.