В этот день Рен не появлялся в поле зрения Мариссы. На следующий день, прождав его все утро, Мари заснула на диванчике в гостиной под жутко нудную мелодраму. Сказывалась бессонная ночь, проведенная в раздумьях о жизни, такой несправедливой к ней, о смерти, которая, как оказалось, ходит совсем рядом. Девушка даже вспомнила песню:

Любовь и смерть,

Добро и зло,

Что свято, что грешно,

Решить нам суждено.

А выбрать нам дано одно.

"Ну и причем здесь любовь?" — подумала Марисса. — "Жизнь или смерть — вот из чего мне последнее время выбирать приходиться". Она выбирала жизнь, она сама убивала. Сказал бы ей еще недавно кто-нибудь об этом, она бы покрутила у виска пальцем. Никогда бы не поверила, что способна на такое. "А ты хотела, чтобы убили тебя?" — сказал ей тогда Ринар. Нет, она не хотела. Лекция Рена на тему выживания с точки зрения теории Дарвина принесла свои плоды. В конце концов, это на нее нападали. "Но почему? Что я им всем сделала?" — это ей и предстояла выяснить. Мари дожидалась Рена. Она добьется своего. Он обязан ответить на вопросы, мучающие ее.

Марисса проснулась. Ринар сидел за стойкой на табурете, пил кофе и разговаривал по телефону.

— Лан, я понимаю, что у тебя могут возникнуть проблемы. Но что ты предлагаешь? Второй шанс ему дать? Мои люди провели с ним беседу разъяснительного характера. Но думаю, что без толку. Выйдет из больницы — за свое возьмется. — Он помолчал, выслушивая собеседника. — Хорошо, Лан. Под твою ответственность. Сказал, не трону.

Отключившись, он вперил взгляд на Мари. Она подошла и уселась рядом с ним, пристально глядя ему в глаза.

— Ну?

"Баранки гну", — это Мари про себя, а вслух:

— Я поговорить хочу.

— Ну, говори, чего хотела.

— Что у тебя с Джессикой?

— А ты как сама-то думаешь?

— Я не знаю. Джесс сказала, что она помогает тебе какие-то дела проворачивать.

— Джесс много болтает. Но если тебе интересно: то — да. Она приносит некоторую пользу.

— Ты спишь с ней?

— Да. Джесс — амбициозная, тщеславная особа. Ей нравиться думать, что у нас с ней все серьезно. Я всего лишь не мешаю ей тешить себя иллюзиями.

Марисса немного помолчала, затем собралась с духом и выпалила:

— Что за люди стреляли в нас тогда на дороге? Почему на нас напали те мужики у Алекса на даче? Зачем у них была камера? Почему тебе понадобился комп Стаса? И причем здесь Алан, Алекс и Ден?

— Рен, ты как-то связан с криминалом? Чем ты реально занимаешься?

Ринар нахмурился. В глазах вспыхнули злые огоньки. Голос стал вкрадчиво опасным.

— Не слишком много у тебя вопросов? Ты, правда, надеешься получить на них ответы? Тебе не зачем это знать. Тем более то, чем я занимаюсь. Это не твоя игра. Я уже говорил, то, что ты попала тогда в перестрелку на дороге — это случайность. У Алекса тоже. Им Сандра нужна была. Вы с Джесс просто подвернулись до кучи.

— Вот ни фига себе. Хорошенькая игра. Меня три раза пытались изнасиловать, два раза чуть не убили. Хорошенькая случайность. Конечно же, я даже не имею права знать почему, — Мари вскочила со стула.

— А на х… тебе это знать? — Рен тоже вскочил со своего места. — Ты вообще соображаешь, куда лезешь? Тебе, что жить надоело? Сдохнуть хочешь? Твое дело сидеть тут тихой сапой и не выеживаться. Тогда целее будешь и проживешь дольше.

— Целее? Да я с тобой скоро инвалидкой стану. И, в добавок, неврастеничкой клинической. Еще одна такая случайность, и у меня глаз дергаться начнет. Может даже оба.

Мари вдруг сообразила, что они стоят и орут друг на друга. Прямо как молодожены, столкнувшиеся с первыми семейными трудностями. Вот только с ним выяснять отношения боком выйти может.

Рен схватил ее за руку и потащил в коридор. "Ну, все, довыпендривалась. Сейчас он у моего чайничка крышечку-то открутит", — Мари испугалась своей наглости.

— Смотри, — Рен поставил ее перед зеркалом и, схватив сзади за волосы, заставил взглянуть ее на свое отражение.

На Мари из зеркала смотрела девушка с широко распахнутыми глазами невероятного цвета, сверкающими как драгоценные камни. Как спокойная морская гладь, пронизанная лучами солнца, и отражающимися в ее легкой ряби бликами. Целая гамма чувств и эмоций отражалась в этих глазах.

— Не надо смотреть на меня такими глазами. Не стоит.

Оставив ее стоять одну перед зеркалом, он вышел из квартиры.

Кондор нашел Ринара в "Месте сбора". Тот не отвечал на звонки, и это обеспокоило Тимура. Рен вел себя необычно.

— Чего один пьешь? — Ринар сделал другу приглашающий жест.

— Вроде все путем сейчас. Уладили. С чего надраться решил?

Ринар не отвечал. Молча опрокинул залпом бокал коньяка и налил себе еще.

— Ты что, из-за этой рыжей что ли? Чего она опять учудила?

— Ничего. Пока ничего.

Рен решил поделиться с другом. Тимура он знал очень давно. Вместе они побывали во многих сложных и опасных ситуациях, и Кондор никогда не подводил. Он был из тех надежных друзей, на которых можно положиться, как на себя самого.

— Я ее у Зибара нашел. Она там случайно оказалась. Она тогда сразу поразила меня своей безрассудной смелостью и способностью выживать. Другая бы на ее месте билась в истерике, а она не испугалась кучи пьяных дюжих мужиков. Боролась до последнего. Я тогда сразу решил, что, возможно, стоит с помощью нее решить проблемы со Стасом. Она такая худенькая и молоденькая — как раз в его вкусе. Пообещал отпустить, как только сделает то, что мне нужно.

Ринар разлил остатки коньяка по бокалам и заказал еще бутылку. Задумался.

— Сейчас ты ее типо отпустить должен?

Рен кивнул.

— А она хочет уйти?

— Не знаю. Сам понимаешь, после всех передряг, в которых она побывала…

— Да, ладно. Никуда она не денется. На бабло девки падкие, да у тебя и без бабла с женщинами проблем вроде никогда не было. Помнишь, ты всех медсестричек имел тогда, просто так, для галочки. И потом, на гражданке, до того, как вы с Ланом весь этот бизнес замутили.

— Да не в этом дело. Ты Диану помнишь?

Тимур вздохнул:

— Давно же дело было. Она сама виновата была. Отомстить тебе решила — сам знаешь.

— Мари чем-то похожа на Диану. Такая же шальная. Вечно приключений на свою задницу ищет. С другой стороны она такая настоящая, не боится открыто показывать свои чувства. Но иногда ее непосредственность просто добивает. Я не понимаю, как она может быть такой дурой. Вроде, в тоже время, не глупая девчонка.

— Слушай, брат. А ты, случаем, не влюбился? — заржал Кондор.

— Ты базар фильтруй. Еще ляпнешь такое, в морду дам. Усек?

Тимур дурашливо поднял руки.

Ринар опять погрузился в молчание: "Марисса. Такая нежная, хрупкая".

Первоначальное желание использовать ее как расходный материал для достижения своих целей, сменилось желанием защитить, оградить эту девушку от всех опасностей, от всех безумств, в которые она бросалась сломя голову, не думая этой самой своей головой.

И одновременно она могла быть такой сильной. Как она сопротивлялась ему! Вскидывала упрямо подбородок, старалась не показывать своего страха. Уступая под его натиском, все равно поступала по-своему. Это так бесило. Просто доводило до грани. Плача, сдаваясь, умоляя его, прося прощения, эта девчонка продолжает оставаться себе на уме. И невозможно понять, что твориться у нее в мозгу.

Хотелось сломить ее, подчинить себе. Чтобы смотрела на него, как на божество, ловила каждое слово, угадывала желания. Да, только таким образом он сможет контролировать эту ненормальную, которая своим безрассудным поведением способна доставить ему массу проблем. Он, конечно, мог бы поставить ее на место, отпустив тормоза и дав полную волю своему бешенству, когда она начинала взбрыкивать. Как с другими женщинами, которые подчинялись грубой силе, которых боль и демонстрация власти делала сговорчивыми и безропотными.