Она вспомнила холодное, презрительное выражение его лица и снова пришла в бешенство. Он отвернулся от нее, он посмел пренебречь ею!

— Почему, ну почему все это случилось со мной? — громко воскликнула она, и ее голос эхом прокатился по комнате.

Донья Алькира окинула глазами сокровища, которыми окружила себя. Позолоченная лепнина, бесценные картины, тончайший фарфор, слоновая кость, хрусталь… Она посмотрела на мягкие ковры, которыми был устлан пол, инкрустированную мебель, канделябры из золота и хрусталя.

Потом ее взгляд остановился на ларце, стоявшем на туалетном столике. Она подумала о хранившихся в нем рубинах, изумрудах, сапфирах и бриллиантах, многие из которых передавались по наследству из поколения в поколение. И все это было куплено на деньги Каркастилло.

Она не отдаст их! Они принадлежат ей и только ей! И она ни за что не расстанется с ними, даже если для этого ей придется убить одного за другим всех своих врагов!

И все это из-за какого-то англичанина и ничтожной девчонки! Донья Алькира, задыхаясь от ярости, принялась метаться по комнате.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Фриволо. Он был явно испуган, и донья Алькира с каким-то дьявольским наслаждением наблюдала за тем, как он, тупо разинув рот и беспокойно кося глазом, с опаской приближался к ней.

— Фриволо пришел. Госпожа хочет видеть Фриволо? — спросил карлик дрожащим голосом, который временами бывал пронзительно тонким, а временами низким и густым.

Увидев в ее руке хлыст, он нервно сжал свои толстые пальцы в кулак.

— Иди сюда! — приказала донья Алькира.

Он подошел немного ближе, глядя на нее, как пес, который чувствует, что его накажут, но все равно не смеет ослушаться своего хозяина.

— Почему ты не убил пажа лорда Линка, хотя я приказала тебе сделать это? — спросила донья Алькира.

— Фриволо пошел к нему, — ответил карлик. — Пажа в кровати нет. Фриволо ударил кинжалом, а там никого!

— Ты позволил ему ускользнуть, тупица! — крикнула донья Алькира и, подняв хлыст, изо всех сил стеганула карлика по лицу. Он пронзительно вскрикнул и закрыл лицо руками.

— Когда я тебе что-нибудь приказываю, ты обязан это выполнять! — зашипела донья Алькира. — Если пажа не было в постели, почему ты не пошел искать его?

— Он был на балконе. Он прыгнул раньше, чем я добрался до него.

— Значит, это правда! — слегка прищурившись, процедила донья Алькира. — Она перепрыгнула с балкона на балкон. Она умна! Умнее, чем я думала! Я должна быть очень осторожна.

Она взглянула на Фриволо и увидела, что тот смотрит на нее исподлобья, словно надеясь, что она забыла про него. Донья Алькира снова подняла хлыст.

— Ты ослушался меня! — завизжала она. — И за это я устрою тебе такую порку, которую ты не скоро забудешь!

И она принялась яростно стегать его. Карлик закричал и упал на пол, скорчившись у ее ног, но она продолжала наносить удар за ударом. Снова и снова хлыст со свистом рассекал воздух и опускался на маленькое, тщедушное тельце. На бледном лице Фриволо вздулись уродливые рубцы.

— Не надо, госпожа! Не надо! — жалобно молил он, но донья Алькира, казалось, не слышала его.

Она была в исступлении, ослепленная своей ненавистью ко всем, кто встал между нею и тем, чем она дорожила больше всего на свете. Она словно сражалась с невидимыми силами, грозившими погубить ее. Она сражалась с Анной Луизой, с маркизом, с лордом Линком, с Вентурой. Ей нужно было излить на кого-то свою ярость, поэтому Фриволо предстояло поплатиться за все.

Мало-помалу его крики стали ослабевать, и, когда он почти лишился сознания, донья Алькира наконец отбросила хлыст. Карлик, скорчившись, продолжал лежать на полу, и кровь лила из его рассеченной брови и разорванной мочки уха. Все лицо у него было покрыто багровыми рубцами, губы вздулись.

Донья Алькира упала на диван. Силы покинули ее, но наказание на этом еще не кончилось. Она повернулась спиной к карлику, чтобы не видеть его. Услышав спустя некоторое время, что он пошевелился, она решила прибегнуть к еще более изощренной пытке.

— Ты мне больше не нужен, — жестко сказала она. — Завтра или послезавтра я отошлю тебя обратно в цирк.

Она услышала, как у него вырвалось восклицание ужаса.

— Нет, госпожа, нет! Фриволо сделает все, что вы прикажете! Фриволо убьет кого угодно, но не вернется в цирк!

— Но какой от тебя толк? Ты не в состоянии убить никого. Я приказала тебе убить пажа, а ты дал ему ускользнуть!

— Фриволо убьет его, убьет! — закричал уродец.

— Поздно, — ответила донья Алькира. — Пажа уже больше нет в Мадриде, он уехал.

— Фриволо найдет его, — прошептал карлик.

— Нет, нет, слишком поздно, — сказала донья Алькира. — Возвращайся в цирк. Может быть, твой прежний хозяин найдет тебе какое-нибудь применение.

— Нет! Фриволо не сможет жить в цирке! С ним обращались так жестоко! Фриволо умрет!

Донья Алькира равнодушно пожала плечами.

— Какое мне до этого дело! Ты слишком бестолков, чтобы выполнять мои приказы.

— Нет, нет! Фриволо хороший! Фриволо сделает все, что вы скажете.

Донья Алькира слышала, как карлик пытался подползти поближе к ней. Из груди у него вырывались душераздирающие рыдания. Донья Алькира наслаждалась его страданиями, для ее уязвленного самолюбия его слезы были целительным бальзамом.

Долгое время никто из них не произносил ни слова, потом наконец Фриволо снова взмолился:

— Пожалуйста! Позвольте Фриволо остаться… Фриволо будет хорошим. Только не в цирк!

— Нет, я отправлю тебя в цирк, — твердила донья Алькира. — Ты мне больше не нужен!

— Фриволо лучше умрет! — заявил карлик после некоторого молчания, и это заявление прозвучало бы гордо, если бы не исходило из уст такого уродливого, нелепого существа.

— Какое это имеет значение? Ты ведь не в состоянии никого убить! — ответила донья Алькира.

— Фриволо может убить!

— Сомневаюсь! — заявила донья Алькира.

Она слышала, как тяжело дышал карлик, словно в предсмертной агонии. Потом до нее донеслось какое-то шуршание, словно он пытался встать на ноги.

— Фриволо может убить! — сказал Он. — Фриволо не вернется в цирк!

Какое-то внутреннее чутье заставило ее обернуться. Карлик уже держал кинжал над головой, приготовившись нанести удар. Она закричала, но было слишком поздно. Карлик собирался вонзить свой длинный, острый кинжал ей в спину, но вместо этого удар пришелся ей прямо в грудь.

Она почувствовала резкую боль и одновременно с этим удивление, что такое могло случиться с ней. Она поймала дикий, затравленный взгляд карлика. Он ненормальный, мелькнуло у нее в голове, совершенно ненормальный. На этот раз она зашла слишком далеко, и теперь уже ничто не может спасти ее.

Медленно благодатный мрак окутал ее сознание, и она погрузилась в небытие.

Лорд Линк провел бессонную ночь. По мере того как шли часы, его беспокойство усиливалось; наконец он встал с кровати и принялся расхаживать взад-вперед по комнате.

Впервые в жизни он испытывал такое отчаяние. Как ему отыскать Вентуру? Он стал перебирать в уме все возможности, не зная, на что решиться: отправиться ли на ее поиски самому, обратиться за помощью к королю или вернуться в Сан-Себастьян.

Временами ему казалось, что он готов убить Вентуру за то, что ее записка была слишком лаконичной:

«Я должна расстаться с вами, потому что так будет лучше не только для меня, но и для вас».

Он смотрел на ее ровный, изящный почерк, и, хотя прежде ему не доводилось видеть его, почему-то эти мелкие, аккуратно выписанные буквы сразу же вызывали в его памяти тонкое личико и огромные синие глаза. Как часто ему приходилось видеть, как эти глаза наливались слезами, когда он был неоправданно резок с ней! Как часто он читал в них безграничную преданность, которая так льстила его самолюбию, пока он не привык к ней и не стал воспринимать, как должное! Какой же он был дурак, какой непроходимый тупица!